Винтовка Фергюсона, стр. 16
Если клад существует. Если удастся его найти. Может быть, там хватит, чтобы Лусинда Фолви получила преимущества, какие должна иметь такая девушка.
Ночной ветерок потревожил листья. Ниже, в лагере индейцев, наконец-то все утихло, и мои глаза закрылись. Шлепнулось несколько дождевых капель. В полусознании я ощутил их, затем повернулся — и проснулся окончательно.
Ни звука. Вроде ничего не двигается. Угли в костре светятся красным, но ни язычка пламени. Сна ни в одном глазу, я прислушивался неведомо к чему.
Положившись на наших краснокожих приятелей и их собак, стражи мы не ставили. Поблизости от меня спала Лусинда, за ней — мальчик, Хорхе Улибарри. Сразу сзади лежал Дэйви Шанаган, по другую сторону от меня — Дегори Кембл.
Сжав рукоятку пистолета, я ждал. Почему я проснулся? И вдруг — вот оно. Точно привидение, едва различимый человеческий силуэт совсем рядом с Шанаганом, Смотрит на Лусинду.
Высокий мужчина с необычайно бледным лицом, словно у мертвого. Черные глаза и черная шляпа, поля спереди отогнуты, черты четко вырисовываются на фоне ночной тьмы.
Меня он не видел, потому что я лежал в тени, а если и видел, то один контур во мраке. Нож в руке, он двинулся было вперед, но заколебался. Нужно обойти не только парнишку, еще и Шанагана, это, видимо, ему не нравилось. Ошибочный шаг, малейший шорох разбудит спящих, и незваного гостя схватят.
Шансы не наилучшие. Я прямо-таки чувствовал его нерешительность, его спор с самим собой. Один противник -куда ни шло, но с двумя неизвестно как пойдет, а тут еще я и Кембл совсем рядом.
Собаки давно перестали лаять. После тех дождевых брызг не раздалось ни звука. Выстрелить? Но ведь я не знаю этого человека, вдруг у него добрые намерения? Хотя непохоже.
Кто же он?
Раньше я его не встречал. Не Фернандес и не один из его людей, двух мнений быть не может. Однако я не сомневался: незнакомец несет зло и собирается схватить либо убить Лусинду.
Потихоньку оттянуть край бизоньего меха, высунуть дуло пистолета… Высокий немного повернулся, И я увидел оружие в его другой руке. Поднимает, целится… не в меня, в Лусинду.
— Может, ты меня и подстрелишь, — очень тихо, — но ее я прикончу наверняка.
Сверлит глазами темноту — так и кажется, видит меня. Не отводя пистолета, я резко встал.
Человек исчез.
Переступая через тела, я подошел к опушке — никого и ничего. Неожиданно усилился дождь; я шагнул в заросли — пусто.
Дэйви Шанаган уже сидел.
— Что случилось?
— Кто-то тут был, — сказал я. — Поглядывай.
Поспешный обыск рощицы не дал результатов. Куда бы пришелец ни девался, действовал он быстро и глупостей не делал. Дальше расстилалась открытая равнина, и скрыться там, по всей видимости, было негде. Возвращаясь, я обошел рощицу кругом, по краю.
— А тебе не приснилось? — спросил Дэйви.
— Высокого роста, очень бледный… глаза черные.
— Призрак, может. Как сюда попадешь, не потревожив собак? Даже не гавкнули! И лошади не заржали.
Или я действительно спал?
— Никакой не призрак, — заявил я. — Разговаривал со мной.
— А я не слышал. Быть такого не могло.
Мы улеглись опять, но, обеспокоенный, что к нам так легко приблизиться, я только задремывал урывками. Когда рассвело, я обошел все вокруг, но не разыскал никаких следов, не нашел следов и Дэйви. Начав сомневаться в собственных чувствах, я затронул происшедшее за завтраком. Лусинда отрицательно покачала головой. Но стоило мне описать ночного гостя, побледнела.
— Так ведь… это похоже на моего отца!
— Он умер, не так ли?
— Умер, конечно! По крайней мере, мне так сказали, и я в это верю. Но если бы это был отец, он пришел бы в лагерь и поговорил со мной.
— Привидение ты видел, духа, больше ничего, — настаивал Дэйви.
— Ерунда! — грубо заявил Боб Сэнди. — Привидений не бывает. Сон приснился… кошмар, если вам так больше нравится. Мне самому снились кошмары, только обычно с индейцами. А после того как треклятые горлодеры уничтожили мою семью, и подавно.
— Раз такое дело, будем назначать часового, — сказал Толли, — как бы мы ни устали. Мне лично ни к чему, чтобы в лагерь без нашего ведома забредали люди… да и духи тоже.
С планами мы уже определились и теперь отправились к шайенам наменять побольше сухого мяса и приготовиться к походу на север. Мы поедем вдоль восточного склона гор, а миновав их, повернем к востоку — к нужным нам деревням.
— Как раз к зиме выйдем в голую степь, — бурчал Кембл. — Что называется лезть на рожон. Разве что нам повезет больше, чем заслужили.
— Могу один управиться, — сказал я.
— Храбрее нас, что ли, Профессор? — набросился на меня Айзек Хит. — Сдается мне, что нет! Одному тебе в жизнь не дойти, поэтому и идем с тобой. Без обид будь сказано.
— Я не обижаюсь. Знаю, что придется нелегко.
— По дороге будем охотиться, — сказал Эбитт. — Надо же чем-то заплатить за припасы к следующему сезону.
Я взглянул на одного, затем на другого, понимая, что все это значит для них. Образ жизни. Моим образом жизни это также могло стать, но могло обернуться просто эпизодом. Я не зависел от пушной охоты, как они. В банке на Востоке оставались кое-какие деньги, была профессия, когда бы я ни пожелал вернуться к ней… если когда-либо пожелаю.
— Спасибо вам. Я высоко ценю ваш поступок, и мисс Фолви — тоже.
— О да! — воскликнула она. — Очень!
Мы занялись приготовлениями и больше об этом не разговаривали.
Но высокого человека с бледным лицом я не забывал. Я был уверен в одном. Призраком он не являлся.
Глава 11
Так сразу мы с места не тронулись. Необходимо было все рассчитать, собрать снаряжение. Я подолгу просиживал рядом с Ходит Ночью, рассуждая о тропах, о дичи, о горах. Он часто охотился далеко к северу и бывал там в набегах на индейцев кроу.
Наконец я показал ему карту, взятую у Конвея. Подумав, он опознал место и дал мне ясные указания, как туда добраться. Я никому об этом не рассказывал.
Между тем он подарил мне поджарую мощную аппалузу, поклявшись, что это — самая лучшая лошадь для охоты на бизонов, какую он когда-либо знал. Своего прежнего коня я отдал Человеку из Перьев, получив в обмен двух вьючных: соловую и саврасую.
В конце концов багаж был уложен. Лишнего провианта у шайенов не водилось, но что могли, они нам уделили. Благородный поступок, ведь надвигалась долгая зима.
Утро выдалось зябкое, но ясное. В небе еще висело несколько звезд. Вел Соломон Толли, обок ехал Дегори Кембл, за ними Сэнди и Шанаган, далее дюжина вьючных лошадей, следом Лусинда и я. Улибарри погонял вьючный табун, Казби Эбитт и Айзек Хит замыкали поход.
Выехав со стоянки, мы спустились в речную долину и продолжили путь по ней — все на хорошей скорости. Мы хотели побыстрей оказаться подальше от лагеря, в надежде, что наше исчезновение заметят не скоро. Капитана Фернандеса мы больше не опасались, так как направлялись на север, несомненно, не входивший в испанские владения. Если только он не охотился за девушкой. Но непохоже было, чтобы это он преследовал ее от Санта-Фе.
С деревьев падали листья, хотя в основном они только еще становились красными и золотыми, готовясь к приближающейся осени. Мы покинули нашу уютную долину и свернули вверх по другой, незнакомой, но ведущей к северу.
Лусинда помалкивала. Уезжать ей явно не хотелось, но она сознавала: выбора нет, надо двигаться, и проворно. По мере того как мы отъезжали все дальше, она все заметнее волновалась и начала поглядывать на солнце, как если бы пыталась определить направление.
— Если вам есть что сказать, лучше сказать это, не откладывая.
— Что? — В ее глазах читалось подозрение. — Что вы имеете в виду?
Я пожал плечами.
— Так все же лежит на поверхности, верно? Некто тащится за вами от самых испанских поселений. Вопрос: почему? Ответ: он считает, у вас есть что-то, нужное ему, или же вы можете ему сказать, где это найти. Человек, которого я видел, тот, кто напоминает вашего отца, не выглядел способным гнаться за женщиной из любви к ней. Отстегать ее кнутом — куда ни шло, но бегать за ней — нет. Судя по внешнему виду, его интересуют исключительно две вещи: деньги и власть.