Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера», стр. 56
– Д-дух! Д-дух! Д-дух! Д-дух! П-пух! П-пух! – На склоне, метров на сто ниже каменного «козырька», вспухли два больших белых дымных шлейфа.
– И еще разочек! – Бандера уже был на втором выходе из распадка.
– Д-дух! Д-дух! Д-дух! Д-дух! П-пух! П-пух!
Четыре «дымовухи» наглухо закрыли обзор снизу шлейфами белого дыма:
– Вперед! Бегом! Пошли!!! – рявкнул он, и его «новобранцы», сгибаясь под тяжестью своих нош, понеслись тяжелой рысью по следам своей же, ушедшей час назад, группы.
Сашка посмотрел им вслед и тихо проговорил:
– А я тут маленько сам повоюю... Без сопливых...
...Дымовые гранаты, прикрывшие отход бойцов, сделали свое дело, но... Дымовая завеса оказалась «палкой о двух концах»... Ею же воспользовались и афганцы... Когда через полторы минуты дым рассеялся, моджахеды оказались метрах в семидесяти от Сашкиного каменного укрытия...
– Аг-га-а! А вот и вы, «лошарики»! А я вас заждался! Та-та-та-та-та-та!!! Давай, падлы! Та-та-та-та-та-та-та-та!!! Подходи, не боись! Та-та-та-та-та-та!!! Покупай, бля, живопись! Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та!!! А-а-а-а-а-а-а-а-!!!
Сейчас это был не сержант Александр Черный, не Бандера и даже вовсе не человек! Это был Зевс-громовержец!..
Ему нужно было продержаться всего-то десять минут... Всего-то!!! Десять минут!!! Одному против почти сотни озверевших боевиков!!! Да это на самом деле целая вечность!!! Тот, кто бывал в настоящем бою, кто знает, что это вообще такое, когда лежишь под перекрестным огнем, наверняка понимает, что это просто чудо!!! Десять минут!.. Но Сашка это чудо совершил!.. Почти...
Видимо, это его «гранатометание» научило все-таки чему-то тех, кто его атаковал, потому что теперь в ход пошли «РПГ-7»...
Реактивные гранаты рвались где-то совсем поблизости от Бандеры, но не причиняли ему вреда, а Сашка все продолжал строчить из своего, уже раскалившегося чуть ли не докрасна «ПКМа», а когда тот уже стал просто «плеваться» пулями, отбросил его в сторону и схватил пулемет Гуся... Он метался от одного входа в распадок до другого словно метеор, пытаясь перекрыть пулеметным огнем их оба... Потом в ход пошел «РПК» погибшего Коряги... Только силы человеческие все же не безграничны...
В какой-то момент Сашка услышал, как за его спиной словно лопнул надувной шарик...
Он настолько был уже оглушен грохотом стрельбы и взрывов, что даже и не понял, что какому-то «бородатому» удалось-таки выстрелить из «РПГ» по одному из «входов» в Сашкино укрытие... Реактивная осколочная граната, влетев внутрь распадка, разорвалась за сержантской спиной...
– У-а-а-х-а-а! Падлы-ы! Достали-и-и! – только и успел сказать Бандера, перед тем как упасть лицом на камни.
Его спину, но особенно бедра, обожгло так, словно приложили раскаленную докрасна сковороду... И боль эта мощной волной накрыла Сашку буквально с головой!..
Последнее, что он запомнил, когда отрыл все же глаза, было... «Вертушка», трудяга транспортный «Дядя Миша», медленно проплывший над распадком в голубом утреннем небе, а на его фоне... бородатое лицо «духа», который склонился над Бандерой, пытаясь заглянуть в его глаза...
А последнее, что Сашка сделал... Он рубанул по горлу «бородатого» своим трофейным ятаганом, который, неизвестно почему, оказался в его руке... А дальше наступил полный мрак...
...Странно...
Но почему-то именно эти строчки стояли в Сашкиной голове, когда он, ощутив наконец-то какую-то совершенно неземную легкость, вдруг взял да и воспарил над землей, раскинув в стороны свои большие руки-крылья...
Июнь 1985 г. Москва. Госпиталь им. Бурденко.
«...Здравствуй, жизнь...»
...1 июня...
...Возвращение из «полета» было еще более странным, чем сам полет...
Сквозь какую-то ватную пелену до слуха донеслись слова... Сначала слова... Потом тихая мелодия, словно кто-то еле-еле трогал гитарные струны... Потом все это соединилось совершенно невообразимым образом в единое целое, и получилась песня... Песня, которую кто-то пел очень тихо, но было понятно, что его этому учили, долго и упорно, и голос, и руки на струнах ему «ставили» очень умелые учителя...
Странная это была песня... Понятная только тому, кто пережил всей душой, всем своим естеством и войну, и боль от потерь друзей...
...Рывком! Просто рывком! Он открыл глаза и...
У раскрытого окна, у полощущихся на легоньком сквознячке белых тюлевых занавесей, на стуле, лицом туда, наружу, сидел... лейтенант Яшин!.. Он едва слышно перебирал струны гитары и едва слышно пел... Да и вообще сидел спиной к больничной койке! Но... Плох тот командир, который не может узнать своего подчиненного даже со спины!..
«...Шо это он? Рыло в сторону отворотил! В окно!.. А если больной придет в себя, а он, пиздюк, этого не заметит?!! Надо будет дать просраться! Чтобы внимательнее относился к раненым!..»
Он медленно повернул голову и увидел то, что, если честно, совершенно не ожидал увидеть! Просто не предполагал и не надеялся!..