Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера», стр. 24

Да и Коран разрешает заниматься этим потным делом только после захода солнца... А вот побродить с бородатыми друганами по горам да пострелять во что-нибудь движущееся – это самое ОНО! Это дело «настоящего мужчины»!..

В общем...

Разведчику в «поле» нужно научиться быть хамелеоном и уметь, так же как и он, мимикрировать, «изменить окраску», слиться с окружающей средой! Да еще так ловко, чтобы тот, кто в этих местах родился и вырос, а потом и исходил их все своими ногами, а потому и помнит каждый камень, чтобы он не обратил ненароком своего внимания на невесть откуда появившийся на склоне «левый» валун! Он-то точно знает, что его там никогда не было, да и не могло взяться из ниоткуда!..

Настоящим разведчик становится только тогда, когда может на деле подтвердить своим старшим товарищам, наставникам расхожую присказку разведки: « Хрен меня достанешь! Я знаю 99 приемов, как съе...ся, и 50 из них, как прятаться!..»... Вот так! Только так и никак иначе!..

...Бандера и Лис лежали рядом, только наблюдали за кишлаком с разных сторон одного, довольно крупного, базальтового валуна.

– Молятся «духи»... – проговорил Сашка.

– Полуденный намаз... Обычное дело... – ответил Лис. – А нам это только на пользу – щас мы их всех пересчитаем, сержант!

Да! Это было истинной правдой!

Истинный правоверный мусульманин молится каждые три часа. И у него всегда есть с собой для этого маленький молельный коврик. Пришло время, расстелил правоверный коврик на земле, прямо там, где его это время застало, и начинает молиться. А случиться это может где угодно! Важно не пропустить время молитвы!.. Омывает лицо и руки, если есть вода, а если нет, то имитирует обмывание, разувается, встает на колени, и...

«Аллахо акбар! Аллахо акбар! Аллахо акбар! Ауузу бил-ляяхи мина-шайтаани раджим! Бис-ми Лляяхи-Ррахмани-Ррахим!..» [27]

И так далее, до самого конца... Длится это действо минут десять-пятнадцать, а начинается оно с того, что муэдзин призывает с минарета всех правоверных к молитве. А правоверные собираются на «главной площади»...

Теперь можно было довольно точно сосчитать, сколько в Марзеке взрослых крепких мужчин, которые готовы взяться за оружие при случае, то бишь... У разведчиков появился шанс узнать точное, или почти точное, количество «духов», которые сидели в этом кишлаке... И они это узнали...

– Слышь-ка, «замок»... – проговорил озадаченно Лис. – А не спиздел мой «дятел» царандоевский... Сколько ты дувалов видишь?

– Около полусотни, ну или чуток побольше, а что?

– А «бородатых»?

– Рыл двести с лифуем...

– Понимаешь, о чем я?

– Получается... – Сашка тоже начал понемногу «прозревать». – Получается, что в каждом доме по четыре взрослых мужика?.. Но ведь у мусульман так не принято! Один дом – один хозяин!..

– Правильно, сержант! Их здесь должно быть не больше полусотни, тех «духов», которые совсем местные! А их здесь, что говна в городской посадке!.. И что самое странное, так это то, что они не ведут себя, как гости!..

– И что это значит?

– А значить это, Бандера, может только то, что в этом сраном Марзеке разместилась их «ставка Верховного Главнокомандующего», и все эти «непримиримые» – его личная гвардия... Спецназ, так сказать... Ты посмотри на них повнимательнее! Всем от 35 до 40 лет, у всех на ногах добротные «берцы», и я очень подозреваю, что они приплыли сюда из-за океана...

– М-да... Вижу... И автоматы держат как... Одна рука постоянно на затворной коробке... Чуть что, и до предохранителя достать – раз плюнуть!..

– Правильно! Оружие они держат не как пастухи, а как настоящие профессионалы... И, думается мне, что именно так оно и есть... Тут до Пакистана-то... Если хорошо пернуть, то там обязательно вынюхают... Вот там, думаю, эти «пряники» подготовочку и прошли... Основательную такую подготовочку!..

– Хреново это, Лис...

– Да уж чего хорошего?..

– Что делать будем?

– Пока будем смотреть, сержант... Только смотреть... Мож, и высмотрим чего путного...

...29 мая, 20.20

...Этот день, казалось, будет тянуться бесконечно! Сашка иногда поглядывал на часы, отвлекаясь от наблюдения за кишлаком, примерно раз в час, только... Оказывалось, что прошло всего-то 5—6 минут... Время как будто остановилось в этих горах, забуксовало и никак не желало двигаться себе дальше...

И еще это солнце... Яркое, обжигающее и безжалостное!.. Был всего-то конец мая, а не склонах редкая молодая трава уже как-то поникла, скукожилась, пожухла и превратилась из яркой сочно-зеленой в какую-то бурую и непривлекательную, похожую на колючую проволоку... Во всяком случае, поваляться на ней не возникало никакого желания...

Вода...

Вот когда понимаешь, что значит «на вес золота»!.. Разведчики растягивали, под этим опаляющим солнцем, на целый день тот литр воды, который был у каждого в его фляге. Кто-то смачивал потрескавшиеся, запекшиеся губы, а кто-то совал в горлышко фляги кончик своего языка... Да только уже к полудню эта вода превратилась чуть ли не в кипяток!.. И при этом все видели, как в полукилометре через кишлак течет узкий, всего-то пара метров, но довольно бурный водный поток... Где-то высоко в горах таяли снега, и чистая, прозрачная, холодная, до ломоты в зубах, вода неслась в долину... Мимо! Мимо неслась!.. Вот где была настоящая пытка!..

Так прошел этот день... В наблюдениях и муках жажды...

А когда это страшное солнце опустилось за горы и на Марзек упала большая тень, которая в скором времени неминуемо должна была превратиться в чернильно-черную ночь, вот тогда-то и начались в кишлаке какие-то странные движения...

– Что-то «духи» зашевелились... – проговорил Сашка.

– Вижу... – ответил Витушкин и стал еще более пристально вглядываться в окуляры бинокля. – Засобирались куда-то, суки... На ночь глядя, когда Аллах велит оставить все дела... А это значит, что они какую-то очень серьезную пакость задумали, сержант! Очень серьезную!

– Идем за ними?

– Обязательно! Ну-ка... Давай-ка ты, Санек, собирай группу! Пять минут тебе на сборы! И пойдем мы по этому откосику за товарищами моджахедами... И если эти суки в Ургун направляются, то мы это поймем довольно скоро, а там... Предупредим гарнизон, и если что, то жахнем с тыла... Их, вишь, не так уж и много в путь-дорогу собралось, как раз для засады народу, не больше не меньше...

Через пять минут, когда уже почти совсем стемнело, из кишлака выехала колонна всадников, человек около сорока. Они чувствовали себя в абсолютной безопасности, а потому пустили своих лошадей шагом, а сами, держа в руках яркие пылающие факелы, о чем-то весело переговаривались...

И все это тоже было очень и очень странно! Такую роскошь, как верховая лошадь, здесь, в горном Афгане, мог себе позволить даже не всякий бай! Здесь, в горах, лошадь вообще явление редкое! И даже не потому, что это дорогое удовольствие, нет... Просто она, лошадь, животное низинное, степное, даже пустынное иногда. А в высокогорье более выносливыми и покладистыми за прошедшие века показали себя обычные серые ослики и мулы, помесь кобылы и осла... А лошадь... Лошадь, животное непривычное в горах, может испугаться, заупрямиться или вовсе понести всадника куда глаза глядят, да мало ли... В общем, с точки зрения практичности – здесь это почти полный «ноль». Но зато понтов на всю округу!.. Здесь же был целый конный отряд!..

– Вот я мудак старый, Бандера! – проговорил «прапор» Витушкин примерно через час после того, как они снялись со своих НП и двинулись вслед за конным отрядом. – Ой и мудак!