Записки сиротки, стр. 8

Я сама старалась улыбаться, когда въехала на арену…

Арапчик весело стал проделывать свои шутки, все скорее и скорее делая круги. Мне так хотелось взглянуть в сторону Альфа, где бедный мальчик ждал своей очереди.

Клоун Дик рассказывал что-то очень смешное, потому что весь цирк хохотал. Я отдыхала в седле перед самым трудным фокусом…

Кто-то сверху бросил коробочку конфет.

— Это мне? — кривляясь, спрашивал Дик.

— Это маленькой наезднице, — крикнули в ответ, и Дик протянул мне коробочку.

Я поклонилась добрым людям и передала конфеты конюху.

— Отнесите Альфу, — попросила я. Мне так хотелось чем-нибудь порадовать моего маленького друга.

«Ах, няня, няня, — подумала я, — как тебе горько было бы, если бы ты узнала, как обидели твою Катю».

— M-lle Клара! Вам начинать, — сказал конюх, и я поехала снова в круг.

Арапчик скакал очень быстро. Я встала в седле и ждала минуты, когда доскачу до каната, за который должна была уцепиться. Арапчик прибавил ходу и уже скачет так скоро, что у меня дух захватывает.

Раз! И я вишу в воздухе. А лошадка уже одна несется вперед.

Глава двадцать первая

ДОБРЫЕ ЛЮДИ

Мне так тяжело висеть на одной руке!.. все мое тело болит от кнута злого хозяина… Скорее бы Арапчик доскакал до меня…

Вот он близко, близко… Пальцы не слушаются и понемногу выпускают канат…

— Скорее, скорее, Арапчик, сюда, сюда, милый!

Арапчик уже близко. Мои пальцы не выдержали, и я падаю всем телом на деревянный барьер…

— Катя! Катя!

Кто это кричит? Мама? Няня? Ленч?

Нет, это он, мой маленький, избитый Альф.

— Катя! Катя!

И я больше ничего не слышу…

Я открыла глаза.

Как хорошо и тепло в мягкой постельке!

Это не соломенный матрас хозяина. Комнатка очень свет лая и хорошо убранная… Около меня сидит какая-то добра на вид женщина и так ласково смотрит на меня…

Я пошевельнулась. Ах, как больно плечам и руке!

— Где я? — вырвалось у меня.

— Не бойся, милая девочка, тебе здесь хорошо и тебя будут очень любить.

— Кто вы? Добрая волшебница? Вы не отдадите меня Ленчу? Там злая Марго… Они будут бить нас с Альфом. А где же Альф?

— Яша! — в ответ на это позвала дама, и я увидела Альфа.

Только он был совсем не тот, как прежде. Чистенький, умытый, в новом костюмчике.

— Катя! Милая, ты здорова! Как я рад! — сказал он, обнимая меня.

— Как мы сюда попали, Альф?

— Ты упала, Катя, и была очень больна… Когда ты упала, публика бросилась к тебе и бранила Ленча, тут был доктор. Он взял тебя и меня к себе и, узнав о том, что Ленч воровал и мучил детей, отдал его в полицию. Цирк закрыт, Ленч, верно, сидит в тюрьме.

— А Марго?

— Ах, не вспоминай ты про нее, она злая девочка. Ведь это она. Марго, подслушала, как мы хотели бежать, и передала своему отцу.

— Ах, как я рада. Альф, что мы не вернемся больше злому Ленчу! Только где же мы будем жить? Неужели добрый доктор оставит нас у себя? — расспрашивала я.

— Оставит, дитя мое, и тебя, и твоего маленького товарища, — сказал чей-то незнакомый голос, и я увидела на пороге господина, который давно наблюдал за мною.

— Но у меня есть родные, тетя, маленькая кузина… Они, верно, беспокоятся обо мне и ищут меня.

— Не беспокойся, девочка, я уже дал знать твоему дяде, и он, наверное, доволен тем, что эти две недели ты пробыла у доктора и тебя тут вылечили.

Глава двадцать вторая

НЕОЖИДАННОСТЬ

— Значит, я уже так давно больна?

— Да, Катя, давно! Только ты не разговаривай очень много. Завтра наговоритесь.

— Я бы очень хотела дать знать о себе няне, успокоить ее, — сказала я.

— Хорошо! Я напишу ей, как-нибудь узнаю ее адрес.

— Какой вы добрый! — воскликнула я. — И как мне хотелось бы, чтобы и мой незнакомый дядя был такой же добрый, как вы.

И я заплакала от радости, что есть такие добрые люди на свете.

Я уже почти поправилась. Мне было позволено сидеть в подушках и играть с Альфом. Как-то утром ко мне зашла в комнату маленькая девочка — дочь моего доброго доктора. Она принесла большую куклу, которая говорила «мама», «пата», закрывала и открывала глазки.

— Меня зовут Лиза, — сказала девочка, — и мы с тобой теперь будем играть каждое утро.

Альф устроил из подушек что-то вроде комнатки для большой куклы; я была ее мамой, Лиза — няней, а Альф надевал носовой платок на голову и был нашим поваром и лакеем.

Я рассказала Лизе о судьбе Лили, забытой в лесу, а на другой день девочка принесла мне такую же большую и нарядную куклу, какая была у нее самой.

— Возьми ее, она твоя, папа велел тебе подарить эту куклу за те мучения, которые ты перенесла в цирке у злого Ленча.

— Отлично, — захлопал в ладоши Альф, — мы ее назовем Клара.

Я начала уже ходить по комнате. Каждый день меня навещали доктор и его жена и заботливо, как родную, берегли меня.

Мне было очень хорошо у добрых людей, но я все-таки скучала без няни. Я так хотела ее видеть, что даже во сне бредила ею.

— Когда же я увижу няню? — спрашивала я то доктора, то его жену.

— Молись боженьке, Катя, и он поможет тебе увидеть ее! — говорили они.

Я помню, как-то вечером я особенно горячо помолилась: «Господи, — говорила я, — ты меня защитил и спас от злых людей, дал мне спокойную жизнь и добрых друзей. Помоги мне увидеть скорее няню!»

Я уснула с молитвою на губах. Проснулась я раньше обыкновенного. Слышу, кто-то заботливо укутывает меня одеяльцем, открываю глаза, вдруг… вижу няню, милую, дорогую няню…

— Няня! Нянечка! Это сон! Я сплю, да? — вскричала я, заливаясь слезами радости и покрывая поцелуями лицо и руки моей дорогой кормилицы.

— Катенька! Катенька! — повторяла няня, осыпая меня своими ласками.

— Откуда ты? Как сюда попала? — спрашивала я, удивляясь ее неожиданному появлению.

— Да вот мне написали, что ты здесь, я собралась и приехала. Слава тебе, господи, что отыскала тебя! Уж я все глаза выплакала, как ты пропала. Чего-чего не думала! Господи боже, горя-то сколько было!

— Ах, нянечка, как я счастлива, что ты со мною… Теперь мне так хорошо… Мы скоро уедем к дяде… Но знаешь, няня, доктора мне жаль оставить и тетю, его жену, и Лизочку, и Альфа. Все они такие добрые, славные…

— Ну, даст бог, не скоро уедем, а может быть, и вовсе не уедем, Катенька; попросим дядю оставить нас здесь, он, может быть, и согласится.

— Попросим, попросим, нянечка, — обрадовалась я.

Няня рассказала мне о деревне: как там все горевали обо мне, как плакали Марья, Ванюшка; даже дед Сысой и тот приходил из сторожки узнавать обо мне.

— Он и Лили твою принес, нашел под кустом, — добавила няня.

— А Мишка?

— Жив и здоров, и Смоляночка гуляет, а птенчики твои выросли и улетели.

— А бабушка Ирина?

— Ворчит по-прежнему! — засмеялась няня и снова стала целовать меня.

Глава двадцать третья

МОЕ ЖЕЛАНИЕ ИСПОЛНЯЕТСЯ

Я совсем поправилась, и мне позволено было встать. Однажды утром няня одела, причесала меня и посоветовала сходить к моим благодетелям — поблагодарить их за приют и заботы обо мне.

Я пошла в столовую, где все сидели за чайным столом.

— Катя встала, ура! — обрадовались все, а Альф и Лизочка запрыгали по комнате.

«Как они любят меня и как жаль мне будет их покинуть», — подумала я и от души поблагодарила добрых людей.

— О чем же ты плачешь, Катюша? — спросила заботливая Марья Александровна, жена доктора, видя на глазах моих слезы.

— Мне жаль оставлять вас и не хочется ехать к дяде! — прошептала я.

— Да и не надо ехать! — весело крикнул доктор.

— Как не надо? — удивилась я.

— Да потому, что я твой дядя, это твоя тетя, а вот и кузина Лиза, и мы никуда не отпустим тебя, потому что дали слово твоей маме заменить ее.

И все они по очереди целовали и обнимали меня. Я ничего не понимала из всего происходящего. Добрая Марья Александровна, видя мое смущение, пришла мне на помощь.