Серебряный каньон, стр. 17

В Силвер-Рифе я купил кое-какие припасы, и теперь на крохотном, «индейском» костре поджарил яичницу с беконом, потом нарвал травы Серому и улегся спать.

В лунном свете отчетливо виднелись голые белые камни на дне сухого русла. Кусты обеспечивали некоторое укрытие, так что на ночь я мог считать себя в безопасности.

По слухам, в Силвер-Рифе был упрямый шериф, который, поговорив с барменом из «Элк Хорн», мог легко сообразить, что к чему.

Когда я проснулся, вокруг разливался серый свет приближающегося утра. Было холодно. Купы кустарника чернели на фоне пустыни… На бледном небе все еще виднелось несколько звезд. Пока я пил кофе, они окончательно исчезли. Я оседлал коня.

Серый пошел охотно и резво, и вскоре я достиг горного хребта, тянувшегося параллельно тропе на расстоянии около полумили от нее. Морган Парк, несомненно, поедет этой тропой, а мне совсем не хотелось, чтобы он узнал о моей вылазке в Силвер-Риф.

Было тихо, только стучали копыта Серого да поскрипывало подо мною седло. Кустарник из черного превратился в зеленый, а очертания хребта приобрели в утреннем свете рельефность и четкость. По пустыне там и сям были разбросаны огромные валуны, а внизу, у подножия, виднелись кое-где участки чахлой травы.

Посмотрев в сторону тропы, я заметил легкое облачко пыли — там проезжал всадник.

Морган Парк?

Может быть… И он мог узнать следы моего Серого.

Глава 12

Несколько раз я останавливался и вглядывался туда. Одинокое облачко пыли, казалось, двигалось с той же скоростью, что и я. О моем присутствии всадник вряд ли мог подозревать.

Там, где ехал я, пыли почти не было. К тому же позади меня все время находился горный склон — на таком фоне очертания всадника расплываются и различить его почти невозможно. Тем не менее я на всякий случай старался придерживаться низин.

Горный склон становился все отвеснее, поверхность его не имела ни расщелин, ни трещин — сплошная, уходящая в небо скала. У подножия виднелись кучи осыпавшейся породы, разбросанные обломки выветрившегося песчаника.

В полдень я остановился на привал у маленького источника, возле которого росло несколько деревьев. Привязав Серого так, чтобы он мог пощипать травы, которая зеленела вокруг родничка, я сел и принялся жевать кусок вяленого мяса.

Я пытался составить план действий на ближайшее будущее. Если Парк действительно замышляет что-то против Макларена, я должен его предупредить. Однако слушать меня Руд Макларен не станет. И Мойра тоже; Морган Парк ее давний знакомый, тогда как я — человек новый и беспокойный. Если я примусь рассказывать то, что я узнал, не имея весомых доказательств, то принесу вреда куда больше, чем пользы.

Кеневейл — вот кто был мне нужен.

Он может мне не поверить, но насторожится, потому что, как и все, живущие с оружием, отличается врожденной осторожностью и недоверчивостью.

Я должен предупредить его о Слейдах.

В каньоне Ту-Бар ветер шелестел листьями тополей и гнал волны по высокой траве. Хорошо было оказаться дома! Разделяя мои чувства, Серый ускорил шаг и, несмотря на усталость, перешел на рысь.

Малвени я увидел в тот момент, когда проезжал мимо валуна — того самого, укрывшись за которым, я поджидал Болла в день нашего знакомства.

— Что-нибудь произошло? — спросил я.

— Нет… Подъезжали несколько человек, но, услышав мой спенсер, двинулись дальше. — Он повернулся и направился к времянке. — Еда на столе.

Расседлывая Серого, я осмотрелся. В мое отсутствие Малвени не терял времени и трудился за двоих. Он был хорошим человеком, Брайан Малвени, и я чувствовал себя в долгу перед Кэти О'Хара за то, что она послала его ко мне.

— Что в Силвер-Рифе? — поинтересовался Малвени.

— Один убитый.

— Будьте осторожны, приятель, слишком много смертей.

Чистя Серого скребницей, я рассказал все, ничего не пропуская, а Малвени слушал, внимательно глядя на меня. Интересно, что он скажет: Брайан был умным человеком, и я с уважением относился к его суждениям.

— Правильно, — кивнул он наконец. — Вам лучше всего поговорить с Кеневейлом.

Стоя у корраля, я посмотрел вниз, на Тополевую промоину, на пасшийся там беломордый скот, на воду, бежавшую по канаве, прокопанной нами для орошения разведенного поблизости огорода. Начало было положено. Я больше не мечтал — я пускал корни.

Пока мы ели, сидя в отдалении от огня, укрытые от возможного выстрела, Малвени продолжал наблюдать за мной.

— Вы устали, — сказал он, зажег трубку, некоторое время спокойно курил, а потом продолжал: — Вы не откажетесь от своего вызова Моргану Парку?

— Нет.

— Это очень сильный человек. Я видел, как он поднял бочку виски и держал ее над головой на вытянутых руках.

Он мог и не говорить этого человеку, на себе испытавшему тяжесть кулаков этого великана. Но как поведет себя Морган, встретившись с человеком, способным ему противостоять? С человеком, которого не так-то просто ударить? Таким признанным силачам редко приходится драться. Они пугают одним своим видом, и люди, как правило, отступают. Много ли дрался Парк? Или он всегда побеждал, блефуя? Я собирался это проверить.

— Вы говорили, что были борцом, Малвени. В корнуоллском стиле. А боксировать вам приходилось?

— Какой же ирландец не занимался боксом? Если вы ищете партнера для спарринга, то считайте, что нашли его. Приятно будет снова надеть перчатки. -

Следующая неделя прошла спокойно. Мы были заняты не только работой, но и тренировочными боями. Малвени был мускулист, удары его отличались свирепостью, а захваты — мощью. На седьмой день мы боксировали уже полчаса без перерывов. Силы мои восстановились почти полностью, а бок совсем перестал болеть.

Бокс или драка без правил — пусть Морган выбирает сам. Я вырос в пастушьих лагерях и на дороге и был хорошо знаком со всеми приемами. После десятой тренировки Малвени снял перчатки.

— Отменный удар, парень! Он обрушился неведомо откуда, и я прочувствовал его до самых пяток.

— Спасибо… Завтра поеду в город.

— Драться с ним?

— Повидать Мойру, закупить припасов и поговорить с Кеневейлом. Я уже беспокоюсь, как бы не опоздать.

На следующий день по моем возвращении из Силвер-Рифа двое парней Бенара заглянули к нам по пути в город, и я послал их к Кеневейлу с запиской, отдать которую попросил только в собственные руки. Я понятия не имел, что могло случиться с тех пор, и как Кеневейл отнесся к моему посланию. И я беспокоился. Кеневейл был в состоянии о себе позаботиться; но мог ли Макларен? Кеневейлу я написал только, что существует какой-то заговор против Макларена; на большее я не решился.

— А насчет Моргана Парка… — сказал я Малвени. — Хочу предварительно разозлить его. Пусть придет в бешенство еще до того, как мы начнем.

— Это поможет… Но будьте осторожны, дружище.

Хеттен-Пойнт нежился под полуденным солнцем, когда Серый медленным шагом вступил на городскую улицу. Напоив его, я отправился в салун. Мне хотелось не столько выпить, сколько поговорить, не терпелось услышать новости.

Там сидел Кей Чепин, и, как всегда, я задумался о нем. На чьей он стороне? Чего добивается?

— Вы делаете себе имя, — заметил Чепин.

— Я только обустраиваю свое ранчо.

— Лайелл был убит… в Силвер-Рифе.

Чепин окинул меня откровенно изучающим взглядом. Я пожал плечами.

— Вы ведь знаете, что сказано: поднявший меч…

— Говорят, тамошний шериф серьезно относится к своим обязанностям. По слухам, он задает много вопросов.

Не обратив на эти слова внимания, я поинтересовался:

— Когда я впервые появился здесь, вы сказали, что всякий в городе должен выбирать свою сторону. На чьей стороне вы?

Он поколебался, вертя в руке стакан.

— С тех пор как здесь объявились вы, это стало труднее сказать. Однако я против «Си-Пи», потому что все они там люди необузданные.

— А Макларен?

— Упрям и самоуверен. Но временами с ним можно иметь дело. У него преувеличенное мнение о собственных правах.