Тридцать ночей с мужем горцем (ЛП), стр. 24
Глава 12
Кейт потянулась в деревянной бадье и откинулась назад, напоследок еще раз промывая волосы.
Она плохо помнила о том, как прошлой ночью приехали они в замок, и ужасно устав, проспала весь день. Она и сейчас бы еще спала, если бы Розалин не выманила ее из кровати, соблазнив горячей ванной.
Девушка посмотрела в окно и увидела, что солнце уже село. Она не заметила этого раньше потому, что в камине полыхал огонь. Значит, Розалин скоро придет, осмотреть ссадины и порезы Кейт.
Довольно вздыхая, она еще раз потянулась. Вчера был самый лучший вечер в ее жизни.
Если, конечно, не считать падение с лошади и синяки с ссадинами. И ту часть, где она выставила себя полной дурой. Кейт громко рассмеялась над собственной глупостью.
Идеальным был лишь тот поцелуй.
Первый поцелуй, что он ей подарил, поцелуй в волшебном шаре, бледнел в сравнении с этим. И с той ночи на лестнице Кейт не давала покоя мысль, как же целуется Коннор по-настоящему, испытывая страсть, но ее воображение не смогло отдать ему должного. При мысли о нем Кейт краснела и чувствовала покалывание в кончиках пальцев на ногах.
Ее целовали и раньше. Хотя, если честно, она не считала себя опытной женщиной. Ее целовал только Ричард, настойчиво, нагло лапая ее, поэтому Кейт часто хотела этого избежать.
Если у нее еще и оставались сомнения по поводу своего решения отменить свадьбу с Ричардом, то теперь они исчезли. Он никогда не вызывал у нее таких ощущений. Она словно парила, ей хотелось танцевать и петь, хотелось», чтобы поцелуй не заканчивался.
Но все заканчивается.
И скоро она вернется домой.
Эта мысль обрушилась на нее, как ведро холодной воды. Через две недели она должна будет покинуть это место и больше никогда не увидит Коннора. Она будет слишком далеко, в своем мире, и они оба это прекрасно понимали. Именно он заговорил об этом вчера вечером. Он напомнил ей, что осталось всего две недели.
Неожиданно вода, в которой она мылась, показалась ей неприятно холодной, а когда девушка задела плечом стенку деревянной лохани, рана разболелась. Кейт почувствовала себя круглой дурой. И если какой-то мужчина умел целовать ее так, что душа уходила в пятки, это еще не значило, что можно опрометчиво судить о нем самом и о его намерениях. В конце концов, Ричард, может быть, имел такое же влияние на ту невысокую секретаршу. Хотя Кейт сильно в этом сомневалась.
Она должна помнить, Коннор всего лишь мужчина. И, как и все мужчины, он просто… как Ричард назвал это? Ах, да: «искал облегчения». Как и Ричарда, единственное, что интересовало в ней Коннора, - это то, что она может сделать для него. Однако в его случае, ему просто нужна жена. И после того, как свадьба состоится, он только обрадуется ее исчезновению. А когда она войдет в зеленый шар и перенесется обратно, Коннор сможет вернуться к нормальной жизни. Ведь он, все-таки, с самого начала не скрывал правду: никакого желания жениться у него не было.
После того, что случилось с Ричардом, пора бы ей понять, что любви до гроба, о которой она мечтает, просто не существует. Когда она уже научится?
Она все еще не могла не думать о том, как Коннор прижимал ее к своему телу, отказываясь вести ее к повозке, когда их нашли остальные. Как отнес ее в постель, когда они, наконец, добрались до замка, и как смотрел на нее, когда нежно провел по ее щекам большим пальцем, перед тем как передать заботам своей тетки. При мысли об этом у нее дрогнуло сердце.
- О, да прекрати ты, - крикнула она.
- Что?
Розалин стояла на пороге, держа в руках постельное белье и полотенце. Потерявшись в своих мыслях, Кейт даже не слышала, как женщина вошла.
- Ой, не ты, Розалин, прости. Я опять разговаривала сама с собой.
Розалин выгнула бровь, но благоразумно не стала заострять на этом внимание.
- Вот, завернись в это и дай я посмотрю, что ты с собой сотворила.
Хлопоча, как курица наседка, она сообщила Кейт, что шишка на голове и царапины на щеках пройдут через пару дней. Осмотрев и обработав рану на плече, Розалин объявила, что Кейт безумно везучая, и поднялась, чтобы уйти, но девушка остановила ее.
- Я помню, что сначала приземлилась на плечо, а потом ударилась лицом. – Девушка ухмыльнулась, когда увидела, что вторая женщина пытается скрыть улыбку. – Знаю, не слишком грациозно. Это просто дурацкий несчастный случай. Ума не приложу, как это произошло. Ладно, а вот под лопаткой есть одно место, которое очень болит. Можешь посмотреть?
Кейт опустила покрывало ниже, чтобы Розалин было удобней.
- Не могу понять, как я умудрилась удариться спиной. – Кейт замолчала, когда услышала, как Розалин резко шумно вздохнула.
- Что? Что там? – Опять она пожалела, что у нее нет под рукой зеркала.
- Что это? – Розалин осторожно провела ладонью по плечу Кейт, повыше раны, которую Кейт так хотела увидеть.
- Нет, Розалин, не тут. Ты видишь что-нибудь пониже?
- Да, милая, тут рана. – Она очертила рукой рану. – Но что это?
- Это всего лишь родинка. Всегда была там. Я знаю, какая она странная на вид. В первый раз я заметила ее, когда выходила из ванны и оглянулась на зеркало. Мне было четыре или пять лет. И я была уверена, что у меня пошла кровь. Я голая побежала по коридору, громко зовя отца. – Кейт тихо посмеялась над воспоминаниями. – Мои братья никогда не упускают случая посмеяться надо мной на этот счет. Касс, мой старший брат, говорит, что если бы я скосила глаза и правильно повернула голову, родинка выглядела бы как цветок. Принимая во внимание, где она расположена, я никогда не смогу посмотреть на нее с такого ракурса.
- Очень необычная метка Фэйри, – Розалин, едва касаясь, продолжала обводить родимое пятно указательным пальцем.
Кейт улыбнулась, глядя через плечо.
- Вы говорите как моя бабушка. В детстве, я жаловалась, что родинка ужасно смориться, но она говорила, что это «Поцелуй Фейри». А когда я подросла, то узнала, что это не так уж необычно. У многих есть родинки. На самом деле, моя довольно-таки обычная. И у мамы, и у бабушки были похожие.
- Конечно, - прошептала Розалин, - передается от матери к дочери.
- Не знаю наверняка, в генетике ли дело. Но я точно знаю, что не редкость. Конечно, я никогда не надевала ничего с открытой спиной, чтобы ее не было видно. Даже специально искала такой купальник, который бы скрывал ее. Хотя и очень благодарна, что она всего лишь на лопатке, а не на лице.
- Да, эта родинка очень выделяется на твоей бледной коже. Ты правду сказала, она цвета крови. Никогда еще не видела такой темной. – Розалин провела рукой ниже, и Кейт вздрогнула, когда Розалин коснулась больного места.
- Ай. Вот оно. Я сама не могу до него дотянуться. Как ты думаешь, что это?
- Ничего серьезного. Тут припухлость, и маленький порез в центре. Всего лишь еще один ушиб. Но благодаря этому у тебя сейчас на спине столько разных оттенков в придачу к твоему «поцелую Фэйри».
Подойдя к двери, она улыбнулась Кейт.
– Если бы я не знала правду, то, посмотрев на твою спину, решила бы, что вы с Маири, играя как дети, бросались друг в друга камнями.
Смех Розалин доносился до Кейт, когда женщина уже вышла в коридор.
Играли как дети, неужели? А чего еще она могла ожидать? За последние пару недель они с Маири какими только глупостями не занимались, вот только что камнями друг в друга не бросались.
Но что-то при мысли о метании камней не давало покоя Кейт, пока она одевалась. Такое же чувство возникало у нее, когда она забывала что-нибудь важное, например, выключила ли духовку или отключила ли плойку.
Девушка оделась и заплела волосы, поела, и даже когда Маири заглянула к ней, Кейт всё еще испытывала тревогу. Бросившись через всю комнату к своему любимому месту на ковре, Маири села и протянула босые ноги к камину.