Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки, стр. 28
А виновник всего этого переполоха — слон Макс — спокойно стоял по колено в воде, набирал воды хоботом и поливал себе спину.
Это он, это Макс скуки ради согнул и сломал хоботом водопроводную трубу, что проведена через конюшню у стены, над самым полом. И очень обрадовался, когда из неё фонтаном хлынула вода, затопила пол и прогнала всех этих ужасных крыс.
С большим трудом удалось сторожам остановить воду, не дать ей затопить все клетки и всех зверей.
Спор с директором цирка
Это случилось в одном южном городе очень давно. С продовольствием в те времена было туго. Хлеб и другие все продукты выдавались по карточкам. Кормить целую ораву зверей было очень трудно. И Дуров заключил договор с директором цирка, что цирк будет снабжать кормом весь зверинец.
Каждый день директор подписывал бумажку, по которой служащие Дурова получали в кооперативах хлеб, овощи, мясо, рыбу для всех четвероногих артистов. А эти артисты отличаются особенно хорошим аппетитом. Один Макс съедает ежедневно 27 килограммов белого хлеба и целую гору овощей.
Но вот однажды директор цирка — человек, на это место попавший случайно, — взял да и отказался снабжать зверей кормом.
Узнав об этом, Дуров страшно забеспокоился. Он сейчас же отправился к директору, чтобы самому с ним переговорить.
Кабинет директора цирка помещался во втором этаже каменного здания. Дуров быстро взбежал по широким ступеням мраморной лестницы и, как бомба, ворвался в кабинет.
— Сейчас же подпишите наряд на продукты для моих артистов! — закричал он тучному человеку за столом. — Вы обязаны это сделать по договору.
— И не подумаю, — сказал тучный человек. Это и был директор цирка. — Я нарушаю договор и плачу вам неустойку. На эти деньги вы можете сами покупать корм для вашего зверья.
— Но поймите, — горячился Дуров, — дело не в деньгах, а в карточках! Без вашей бумажки кооперативы не отпустят мне продукты.
— Покупайте на базаре.
— Но на базаре ничего нет!
— Это уж меня не касается.
— Вы обрекаете всех моих зверей на голодную смерть. Понимаете это? Вот наряд. Подпишите его сейчас же!
И Дуров через стол протянул директору бумажку.
— Не подпишу, — сказал директор.
— Нет, подпишете! Не можете не подписать.
— Нет, не подпишу!
— Нет, подпишете!
Кругом над всеми столами поднимались лица служащих, даже в приотворенные двери высовывались чьи-то любопытные головы. Всем было охота посмотреть, чем кончится спор Дурова с тучным директором.
— Я вам говорю, — подпишете! — крикнул Дуров.
Но вдруг отдёрнул протянутую через стол руку, сунул бумажку в карман и быстро вышел из кабинета.
— То-то, — одумался! — довольным голосом сказал директор. Он и сам понимал, что поступает очень нехорошо. И был рад, что Дуров больше его не корит.
— Небось устроится и без моих нарядов, — добавил директор себе в утешение.
— А вы что собрались? — напустился он вдруг на своих служащих.
Лица опять опустились над столами, любопытные головы исчезли из дверей, двери закрылись.
С полчаса в кабинете слышался только дробный стук пишущих машинок да сопение тучного директора.
Вдруг директор поднял голову и прислушался.
С лестницы доносились чьи-то шаги. Очень странные шаги: тяжёлые, редкие. Топ! — потом тишина. Топ! — и опять тишина. Топ!
— Послушайте, — сказал директор одному из служащих, — взгляните: кто это там топает по лестнице?
Служащий сорвался с места, выскочил из-за стола. Но в это время дверь сама распахнулась, — и служащий примёрз к полу: из под косяка вынырнула гибкая серая змея, за ней показалась голова с огромными ушами-лопухами — голова слона со змеёй-хоботом.
Топ! — и в двери просунулась половина громадного тела слона.
— Карр!.»— произнёс директор. Он хотел крикнуть «караул!», но с перепугу у него отнялся язык и голос стал, как у вороны.
Служащий, вышедший из-за стола, вдруг отмёрз, кинулся в угол и полез под стул.
Топ! Ещё раз — топ! И весь слон стоял в кабинете. За ним показалась спокойная фигура Дурова.
— Карр!». — опять крикнул директор цирка. Язык всё ещё его не слушался.
Слон шагнул ещё раз, — и его тяжёлая голова повисла над самым столом директора.
— Че-че-чего, — с трудом пролепетал директор: —че-че-че-го вы-вы хо-хо-ти-те?
Дуров вышел вперёд и стал рядом со слоном.
— Макс, — сказал он спокойно. — Скажи гражданину директору, чего мы все от него хотим. На!
При этом коротеньком слове хобот слона потянулся к рукам Дурова, взял из них бумажку и протянул её через стол директору, — совсем так, как это делал недавно сам Дуров.
— У-уберите это животное!! — дребезжащим голосом сказал директор. — По-пожалуйста, уберите, Вла-Владимир Григорьевич!
— Макс не уйдёт, пока вы не подпишете наряд на продукты, — твёрдо сказал Дуров.
Хобот слона потянулся к голове директора, дунул на неё, и редкие волосы на макушке директора сразу встали дыбом.
От страха директор закрыл глаза. Но сейчас же их открыл снова: он почувствовал, что хобот шарит у него в боковом кармане пиджака.
— Макс думает, — объяснил Дуров, — не найдётся ли у вас для него яблочка? Он очень любит яблоки и съедает их зараз два пуда. Ну, подписывайте наряд: Макс ждёт.
Директор схватил перо и дрыгающим почерком вывел на бумаге свою фамилию.
Тут из-за всех столов, из-за приоткрытых дверей, даже из-под стула в углу кабинета послышались сдавленные смешки.
— Благодарю вас, — вежливо сказал Дуров. — Теперь я уверен, что вы и дальше не будете отказывать нам в продовольствии. Макс, идём!
Слон медленно поворотился головой к дверям — между столами в кабинете оставалось ровнёшенько столько места, чтобы ему повернуться, — и вслед за хозяином вышел из комнаты.
Четвероногие артисты Дурова были спасены от голодной смерти.
КАК МУРАВЬИШКА ДОМОЙ СПЕШИЛ
Залез Муравей на берёзу. Долез до вершины, посмотрел вниз, а там, на земле, его родной муравейник чуть виден.
Муравьишка сел на листок и думает:
«Отдохну немножко — и вниз».
У муравьев ведь строго: только солнышко на закат, — все домой бегут. Сядет солнце, — муравьи все ходы и выходы закроют — и спать. А кто опоздал, тот хоть на улице ночуй.
Солнце уже к лесу спускалось.
Муравей сидит на листке и думает:
«Ничего, поспею: вниз ведь скорей».
А листок был плохой: жёлтый, сухой. Дунул ветер и сорвал его с ветки.
Несётся листок через лес, через реку, через деревню.
Летит Муравьишка на листке, качается — чуть жив от страха.
Занёс ветер листок на луг за деревней, да там и бросил. Листок упал на камень, Муравьишка себе ноги отшиб.
Лежит и думает:
«Пропала моя головушка. Не добраться мне теперь до дому. Место кругом ровное. Был бы здоров — сразу бы добежал, да вот беда: ноги болят. Обидно, хоть землю кусай».
Смотрит Муравей: рядом Гусеница-Землемер лежит. Червяк-червяком, только спереди — ножки и сзади — ножки.
Муравьишка говорит Землемеру:
— Землемер, Землемер, снеси меня домой. У меня ножки болят.
— А кусаться не будешь?
— Кусаться не буду.
— Ну садись, подвезу.
Муравьишка вскарабкался на спину к Землемеру. Тот изогнулся дугой, задние ноги к передним приставил, хвост — к голове. Потом вдруг встал во весь рост, да так и лёг на землю палкой. Отмерил на земле, сколько в нём росту, и опять в дугу скрючился. Так и пошёл, так и пошёл землю мерить. Муравьишка то к земле летит, то к небу, то вниз головой, то вверх.
— Не могу больше! — кричит. — Стой! А то укушу!
Остановился Землемер, вытянулся по земле. Муравьишка слез,
еле отдышался.
Огляделся, видит: луг впереди, на лугу трава скошенная лежит. А по лугу Паук-Сенокосец шагает: ноги, как ходули, между ног голова качается.
— Паук, а Паук, снеси меня домой! У меня ножки болят.
— Ну что ж, садись, подвезу.