Монстры всегда возвращаются!, стр. 41
Свет в спортзале замигал. Хит рванул к выходу. Ляля, вся дрожа, подняла лицо навстречу холодным струям воды – пусть они смоют мерзкое, липкое ощущение, которое весь день преследовало ее, как жестокий приступ дизентерии.
Включилось красное аварийное освещение, залившее зал багровым адским сиянием. И как раз в этот момент Дикки налетел на Дьюса и сшиб с горгона темные очки. Дьюс поспешно закрыл лицо руками.
– Очки! Кто-нибудь, поднимите мои очки!
Хрусть!
Белая теннисная туфля Дикки с размаху опустилась прямо на оправу. Дьюс машинально открыл глаза. Дикки поскользнулся и начал было падать…
– А-а-а!.. – крик оборвался на середине. И на месте Дикки посреди зала очутилась круглая каменная скульптура.
Дьюс поспешно закрыл глаза.
– Выведите меня отсюда!
– Сейчас, сейчас! – сказала Ляля, подбежав к нему. – Не беспокойся, я хорошо вижу в темноте.
– Проводи меня наружу, ладно? – попросил Дьюс.
– С одним условием! – сказала Ляля.
– Каким?
Он закашлялся.
– Открой глаза!
Глава 25
Большой вальс Фрэнки
– Брэндон Уайт… Сэди Уорлок… Су-Дзин Упырри… – разносился над школьной территорией голос директора Уикса. Одного за другим он вызывал выпускников на устроенную под открытым небом трибуну для получения дипломов. И чем ближе к концу алфавита, тем ближе к свободе становился выпускной класс школы Мерстон. И тем ближе был звездный час Фрэнки.
– Уже до «У» дошли, – сказала Фрэнки своей команде. – Еще два на «Ф», три на «Э», и все. Короче, еще пятеро, а потом мы. Ну, репетируем в последний раз!
Члены комиссии по гармонии гордо разошлись по местам, готовясь к осмотру. Но Фрэнки только окинула их беглым взглядом. Она и так видела, что все идеально.
Обыкновенный школьный двор превратился в произведение искусства. Белокаменные клены, стены из беломраморного кирпича, мраморная плитка под ногами. По стенам вился беломраморный плющ. На клумбах красовались мраморные тюльпаны. Круглые садовые столики – тоже мраморные. Убегая из горящего спортзала, Дьюс – по наущению Ляли – превратил всю школу в нечто, напоминающее декорации к фильму «Флинтстоуны». (Ну ладно, если честно, в одиночку бы Дьюс не управился, ему потом еще мама помогала. Но вся честь досталась ему!)
Шкафчики не отворялись. Рюкзаки сделались такими тяжелыми, что и не поднимешь. И вместо торжественного марша выпускники поднимались на трибуну под грохот отбойных молотков и бульдозеров. В том, что школьники боролись с древними предрассудками, а оказались отброшены в каменный век, было нечто… забавное? Или поэтичное? Или парадоксальное? А может, так всегда и бывает? Как бы то ни было, получилось мегаваттно, и это стоило подчеркнуть.
Так что, когда Хэйли позвонила ей вчера вечером, в 23:46, и со слезами сказала, что в саду камней тема «We Are the World» совершенно не звучит, Фрэнки взялась за дело с огоньком. Она хотела подвести итоги прошедшего года. Нечто такое, что напомнило бы, что жизнь нельзя рассматривать в черно-белом цвете. Есть в ней и кое-что зеленое! Она хотела использовать все, что есть вокруг, вместо того чтобы бороться или что-то менять. Она хотела принятия. Разве не этому был посвящен весь этот год?
И так появилась «Школьная доска: летопись на камне». Все деревья, стенки и булыжники во дворе были исписаны цветными мелками, красочно повествуя о наиболее памятных событиях года. Гулия отвечала за мел. Джексон был иллюстратором. Бретт, Хит и Эмми-ирландка снимали все на видео, а Хэйли должна была встречать гостей и провожать их к буфету. Конечно, это занятие было ниже ее достоинства, однако Хэйли явно нуждалась в отдыхе, о чем свидетельствовал вид ее лица, усеянного пятнами, угрями и прыщами.
– И, наконец, Стоналия Элпс! – объявил директор Уикс.
– Йя-а-а-а-у! – простонала Гулия в честь своей старшей сестры.
Взревел оркестр отбойных молотков, выпускники подбросили в воздух свои шапочки. И затем, в черных, развевающихся мантиях, спустились к буфету, точно колония летучих мышей.
– Идут! – крикнула Фрэнки.
– Спасибо тебе! – сказала Хэйли, и ее бежевые очки затуманились.
– За что?
– Ты меня спасла! – Хэйли огляделась по сторонам. – Ты спасла прием. И все вышло та-а-ак…
Она не договорила и высморкалась.
Фрэнки положила руку на подбитое ватой плечо Хэйли.
– Ну, я же знаю, каково это, когда вся школа тебя за что-то винит. Я бы такого не пожелала и…
Она запнулась.
– Слушай, можно спросить у тебя одну вещь?
Хэйли кивнула.
– Зачем ты отдала Клео свою речь?
Хэйли уткнулась носом в платок.
– Она подарила мне вот это!
Она показала голубой амулет в форме глаза, висевший у нее на шее.
– Глаз Гора?! – Фрэнки была сражена наповал. Может, Хэйли все же не такая умная, какой кажется? – Да такой можно купить в любом сувенирном ларьке восточнее Венгрии!
Хэйли хихикнула.
– Она сказала, что это очень мощный талисман и он поможет мне исправить зрение.
Фрэнки ахнула.
– И ты что, поверила?!
Хэйли снова хихикнула.
– Да нет, конечно! Просто я после школы хожу на стеклодувное дело. Мы с Хитом этим летом хотим делать вазы и продавать их на фестивалях искусств. Там самое дорогое – это печка, ну, а это Хит может взять на себя, так что… Короче, у меня и учеба, и стеклодувное дело, и этот прием, и еще я подрабатываю тем, что выгуливаю собак, – в общем, этот конкурс был для меня явно лишним. И мне нужен был только повод, чтобы выйти из игры.
Она подняла очки и протерла увлажнившиеся глаза.
– Прости, пожалуйста. Я, похоже, действительно выгорела.
Фрэнки обняла ее.
– Да ладно, ничего!
Хэйли шмыгнула носом.
– Ну, мы же все равно будем общаться на будущий год?
– А как же! – сказала Фрэнки. – Мне же надо, чтобы ты присматривала за Бреттом.
– А ты будешь присматривать за Хитом у себя в Рэдклифе?
Фрэнки перечеркнула крест-накрест свое длинное платье из ажурной ткани цвета слоновой кости.
– Да чтоб у меня контакты замкнуло!
– Ой, они идут! – Хэйли улыбнулась. – Ладно, пойду встречать!
Фрэнки помахала ей на прощание и в последний раз окинула взглядом школьный двор. Яркие и сентиментальные, рисунки мелом рассказывали историю их победы. История начиналась с того, как Бретт оторвал на балу голову Фрэнки. Дальше рассказывалось о том, как Фрэнки брала у ЛОТСов интервью для ролика «Мой сосед вурдалак». А в конце сияла радуга, о которой говорила миссис Фуз. И Фрэнки наконец поняла, что без нее никакой истории бы не было. Потому что в небе над радугой сияла зеленая звезда. И это была она, Фрэнки.
Перед Фрэнки остановился парящий в воздухе мраморный тюльпан.
– Это была твоя идея?
– А почему все так удивляются? – спросила она. Ей уже не казалось, что это комплимент.
– Ну, потому что вышло так… так…
Билли замялся, подбирая слова, чтобы она не обиделась.
– Так высоковольтно?
– Именно. Высоковольтно!
Билли протянул ей тюльпан.
– А это зачем?
– Прости меня.
– За что? За то, что ты подменил урны для голосования, потому что думал, будто иначе мне не выиграть? Или за то, что думал, будто я не в состоянии придумать крутую тему для приема?
– И за то, и за другое.
Фрэнки взяла цветок и покрутила его в пальцах.
– А почему ты знал, что я не выиграю?
– А потому, радость моя, – Билли обнял ее за плечи, – что твоя речь была просто кошмарной!
Фрэнки расхохоталась и крепко обняла своего невидимого друга. Наверно, со стороны это смотрелось очень странно.
– Одно из двух: или рядом с тобой Билли-Невидимка, или ты решила поиграть в «Море волнуется, раз!», – сказала Кандис Карвер. Она, единственная из выпускников, подпоясала свою мантию и вышила на спине свои инициалы. – Кстати, прием вышел классный!