Джубал Сэкетт, стр. 65

Я с самого начала надеялся, что они станут нашими союзниками, поскольку слышал, что юты всегда враждовали с команчами, но я понятия не имел, где они находились и как их найти. Кроме того, они вполне могли напасть на нас без предупреждения.

Огонь в очаге потрескивал, а снаружи дул холодный ветер. Мы сидели не глядя друг на друга, каждого терзали свои сомнения, свои страхи. Нас так мало, а наших врагов — много.

Стены нашего форта прочны, но Гомес наверняка все теперь предусмотрел. Подлый, опасный враг, к тому же взбешенный недавним поражением, он жаждал реванша.

Конечно, уйти в горы и укрыться там — тоже выход. Но это значило бы потерять форт, запасы пищи и голодать зимой. А ведь Ичакоми ждала ребенка…

На помощь я не надеялся. Защитить себя мы могли только сами. Но как? Те хитрости, которые я применил во время предыдущего нападения, уже известны Гомесу. На сей раз он не пойдет в атаку верхом, а попытается захватить форт и нас, а если ему это не удастся, подожжет деревянные сооружения.

Подожжет?..

— Я буду воевать снаружи, — предупредил Кеокотаа, — мне не нравится сидеть в укрытии.

— Как хочешь, но сначала давай встретимся с Диего. — Я повернулся к Ичакоми: — Ты остаешься во главе форта. Вы с начи будете оборонять его. Начи знают тебя, они защитят тебя.

— А ты?

— Я должен уйти, но я вернусь.

Я задумал нанести удар по отряду Гомеса еще до того, как он прибудет сюда, напасть на врагов в пути, поколебать их уверенность, уменьшить численность. Но что для этого нужно предпринять?

Я взял Коми за руку, и мы постояли так, глядя на огонь. Я не умел говорить о любви, хотя знал, что слова очень важны для женщин. Сердце мое переполняли чувства к Ичакоми, я всегда думал о ней. Сейчас я очень боялся за нее, боялся того, что может произойти с нами.

Я всегда мечтал странствовать, быть свободным, идти, куда хочу, но теперь, имея жену и ожидая ребенка, я понял, что такой образ жизни для меня уже невозможен. Когда человек завел собственность, зачастую она владеет им так же, как и он ею.

Что я мог сделать? Люди, собравшиеся в нашем доме, зависели от меня, надеялись на меня. Ведь я был не только мастером магии, но и вождем.

Сейчас, в преддверии нашей второй зимы, мы жили в тепле и уюте, заготовили много вяленого мяса, разных семян, кукурузы, собрали достаточно дров и хранили их поблизости. Мы хорошо подготовились к зиме, к тому времени, когда, сидя у очага, можно слушать рассказы о былых временах. И вот теперь пришли наши враги и мои товарищи смотрели на меня в надежде, что я спасу их.

Как же я должен поступить?

Мы сделали много стрел и копий, знали, как далеко стреляют наши луки, вырубили лес и кустарник на большой площади вокруг форта, поэтому любой противник, прежде чем добраться до наших стен, попадал на хорошо простреливаемое открытое пространство. Только ночью терялось это преимущество.

Не отказались мы и от «ежей», которые использовали и раньше, и даже придумали кое-что еще. В течение лета на всякий случай собрали и принесли в форт много покрытых шипами листьев колючей груши и клубничного кактуса. Отрывая их от стеблей и собирая специальными деревянными рогульками, клали их на шкуры, а затем относили в форт. Теперь, работая в темноте теми же рогульками, разбросали колючие листья по траве вокруг форта. «Ежи» могли остановить всадников, а колючие листья — пеших воинов, обутых в мокасины, а большинство испанских солдат предпочитали именно эту обувь.

Но как защититься от горящих стрел? Враг, разумеется, обязательно применит их.

— Теперь всем отдыхать, — распорядился я наконец. — Завтра мы с Кеокотаа пойдем на встречу с Диего. А потом посмотрим, что делать дальше.

Вероятно, теперь придется здорово поработать моим пистолетам. У меня хватит пороха, чтобы перезарядить их дважды и из каждого сделать двенадцать выстрелов. Не так уж и плохо, если стрелять точно в цель.

Однако даже самый меткий стрелок, паля по движущимся, атакующим врагам, может столько же раз промахнуться, сколько и попасть. К тому же испанские солдаты одеты в шлемы и кольчуги. Большая удача, если хотя бы треть моих выстрелов будет результативна.

Мы заснули, и на этот раз красноглазое чудовище не явилось ко мне во сне. Я спал крепко, спокойно, но как только забрезжил рассвет, выскользнул из-под шкур, быстро оделся, умылся, взял оружие и направился к двери. Подошла Коми. Мы немного постояли, взявшись за руки и глядя друг другу в глаза. Потом я обнял ее.

— Не бойся. Я вернусь.

— Я не боюсь, я буду ждать тебя.

Пайзано стоял во дворе. Я оседлал его, сел верхом и выехал из ворот, которые Ичакоми закрыла за мной.

Надеясь на отличное чутье бизона, я направился на юг, предоставив ему самому выбирать путь.

По дороге старался уловить запах дыма, который указал бы мне, где находится лагерь Диего, и почувствовал его на рассвете, когда заря стала посылать свои первые алые стрелы в небо. Преодолев невысокий холм, я увидел костер и стал рассматривать небольшой лагерь, находившийся менее чем в четырех милях от нашего форта. Люди суетились, навьючивая мулов. Я узнал высокую, стройную фигуру Диего, подъехал ближе и окликнул его по имени.

— Это ты? — спросил он и пошел мне навстречу. Внезапно он остановился. — Что… это?

— Все в порядке. Я верхом на бизоне.

Диего выругался и сплюнул.

— Что еще ты придумаешь?

— Куплю твой товар, коли ты пришел торговать. Если не хочешь воевать, тебе надо уйти раньше, чем явится Гомес. Он уже близко.

— Кикапу сообщил мне об этом. Если он рвется в бой, то и получит его. — Он помолчал, глядя мне в глаза. — Я не могу присоединиться к тебе, но если он нападет на меня, а ты в это же время нападешь на него…

— Все возможно, — согласился я, — но сперва — товары.

Когда мы добрались до форта, Гомес еще не объявился. Мы завели нагруженных мулов в ворота, но в форт я разрешил войти только Диего и еще одному человеку.

Диего разгружал свой товар, двое начи наблюдали за ним из высоких окон. Диего привез четыре топора, четыре лопаты, пилу, несколько бушелей цветных бус, две дюжины топориков и много другого инструмента, включая тесло. Кроме того, три мула были нагружены тюками с яркими тканями.

— Инструменты для вас, — улыбнулся Диего, — все остальное для торговли.

В моем поясном кармане хранилось две дюжины испанских монет, но мне не хотелось пока их тратить. Отец отдал их мне, когда мы расстались на Стреляющем Ручье, и я хранил деньги на случай крайней необходимости. Мы имели шкурки пушных зверей, бизоньи шкуры и несколько слитков серебра, которые я выплавил, когда делал пули для своих пистолетов.

Мы поторговались, но я был уступчив, мне хотелось, чтоб Диего остался доволен. В таком случае он приедет с товарами снова, а без него мне пока негде их взять.

— Приезжай снова весной, Диего, мы с тобой славно поторгуем, — сказал я, выкладывая еще один слиток серебра весом около фунта.

В этот момент Ичакоми и сообщила:

— Они идут!

Когда солдат вывел мулов со двора, Диего быстро повернулся ко мне.

— Это подарок, — шепнул он, вложив мне в руку какой-то пакет, — но если они узнают, что я привез тебе, меня повесят.

Диего догнал своих, и тут же до нас донесся топот мулов.

Я запер ворота и вернулся в дом.

Кеокотаа уже ушел на холмы, чтобы сражаться там.

Положив пакет на стол, я осмотрел свои пистолеты, а потом взобрался на высокое окно, чтобы оглядеть долину.

Диего я не увидел, наверное, его караван уже скрылся в каньоне. А Гомес был уже здесь. Он стоял под деревьями и кричал:

— Сдавайтесь, и мы отпустим вас с миром. Бросайте оружие и выходите!

Когда-то отец внушал мне: «Никогда не бросай оружие. Я не знаю ни одного случая, чтобы не истребили тех, кто бросил его».

Мое внимание привлек пакет, лежавший на столе. Я открыл его — порох! Несколько фунтов пороха! Вот спасибо, Диего! Большое спасибо!

Глава 39

Я ничего не ответил Гомесу. В одном я был уверен: независимо от того, чем кончится предстоящее сражение, один из нас, Гомес или я, в нем погибнет. Я хотел только мира и чувствовал, что рано или поздно смог бы наладить мирные отношения с ютами. Только Гомес стоял между нами и той жизнью, которую мы хотели вести.