Космическая трилогия (сборник), стр. 144
— Когда поезд на Лондон? — спросил Кэрри. — Я должен там быть как можно раньше.
6
Как мы помним, Айви Мэггс пошла покормить Бультитьюда. Поэтому все очень удивились, когда она почти сразу вернулась, крича:
— Ой, идите скорей! Там медведь.
— Медведь? — переспросил Рэнсом. — Ну конечно…
— Не наш, сэр, чужой!
— Вот как!
— Он доел гуся, и окорок, и пирог, а сейчас лежит на столе и ест все подряд. Ой, идите туда, пожалуйста!
— А что делает мистер Бультитьюд? — спросил Рэнсом.
— Бог знает что, сэр! В жизни такого не видела. Вошел, ногу задрал, как будто умеет плясать… потом прыгнул на буфет, прямо в пудинг, головой угодил в связку лука, теперь у него вроде бус… А главное, ко мне не идет, хоть ты плачь.
— Да, на мистера Бультитьюда не похоже. А вы не думаете, что наш новый гость — медведица?
— Ой, сэр, что вы! — закричала Айви.
— Нет, Айви, так оно и есть. Это будущая миссис Бультитьюд.
— Она сейчас станет миссис Бультитьюд, если мы не вмешаемся, — сказал Макфи и встал со стула.
— Ой, что же нам делать? — причитала Айви.
— Мистер Бультитьюд прекрасно справится сам, — сказал Рэнсом. — Сейчас они ужинают. «Sine Cerere et Baccho» {143}, Димбл… Не будем вмешиваться в их дела.
— Конечно, конечно, — сказал Макфи, — но не на нашей кухне.
— Айви, — сказал Рэнсом, — проявите твердость. Идите к ним и скажите невесте, что я хочу ее видеть. Вы не боитесь?
— Это я, сэр? Я ей покажу, кто у нас главный.
— Что с нашим бароном? — спросил Димбл.
— Вылететь хочет, — сказал Деннистон, — открыть ему окно?
— Окна вообще можно открыть, — сказал Рэнсом. — Совсем тепло.
Когда окна открыли, барон Корво немедленно исчез.
— Еще один жених, — сказала матушка. — Как хорошо в саду!
— Слушайте! — сказал Деннистон. — Наша кобыла заржала.
— А вон еще! — сказала Джейн.
— Это жеребец, — сказала Камилла.
— Знаете ли, — сказал Макфи, — это становится непристойным.
— Наоборот, — сказал Рэнсом. — Это именно пристойно — и достойно, и уместно. Сама Венера — в Сэнт-Энн.
— Она очень близко к Земле, — сказал Димбл.
— Дело свое боги сделали, — сказал Рэнсом, — а она еще ждет меня. Идите, ложитесь, Маргарет, вы устали.
— Я и правда пойду, — сказала матушка. — Не могу…
— Утешьте Маргарет, Сесил, — сказал Рэнсом. — Нет, идите. Я не умираю. А провожать — глупо. Не порадуешься как следует и не поплачешь.
— Вы хотите, чтобы мы ушли, сэр? — сказал Димбл.
— Идите, мои дорогие друзья.
Он положил руки им обоим на головы. Сесил обнял жену, и они ушли.
— Вот она, сэр, — сказала Айви. Лицо у нее пылало. За ней топала медведица, измазанная вареньем и кремом. — Ох, сэр!
— В чем дело, Айви? — спросил Рэнсом.
— Томас пришел. Мой муж. Если можно, я…
— Вы его покормили?
— Да они почти все съели, сэр…
— Что же ему осталось, Айви?
— Я ему дала пирога и пикулей, он их очень любит, и сыру был кусочек, и пива, и еще я чайник поставила. Он очень радуется, сэр, а сюда не пойдет, он у меня тихий.
Чужая медведица стояла не двигаясь и глядела на Рэнсома. Он положил руку на ее плоскую голову.
— Urendi Maleldil, — сказал он. — Ты хороший зверь. Иди к своему мужу. Да вот и он…
И впрямь, дверь открылась, а за ней возникла взволнованная и немного смущенная морда.
— Бери ее, Бультитьюд. Идите оба на воздух. Джейн, откройте им окна. Погода — как летом.
Джейн открыла большое, до полу, окно, и два медведя вышли в теплую и влажную полутьму.
— Что это птицы, с ума сошли? — спросил Макфи. — С чего они распелись в четверть двенадцатого?
— Нет, — сказал Рэнсом, — они в своем уме. Айви, идите к мужу. Матушка Димбл приготовила для вас комнату тут, в доме.
— Сэр!.. — сказала Айви и остановилась.
Рэнсом положил руку ей на голову.
— Иди, — сказал он. — Том и не разглядел твоего платья. Поцелуй его от меня. — И он поцеловал ее. — Не от меня, от Другого. Не плачь. Ты хорошая женщина. Иди, исцели этого мужчину.
— Что это за звуки? — спросил Макфи. — Надеюсь, не свиньи вырвались.
— По-моему, это ежи, — сказала Грейс.
— А вот какой-то шорох, — сказала Джейн.
— Тише! — сказал Рэнсом и улыбнулся. — Это мои друзья.
— Я полагаю, — сказал Макфи, извлекая табакерку из-под серых одежд, немного похожих на монашеские, — я полагаю, у нас в усадьбе нет жирафов, гиппопотамов и слонов. Ох, что это?
Серая гибкая труба возникла над его плечом и взяла со стола гроздь бананов.
— Откуда они все? — спросил он.
— Из Бэлбери, — отвечал Рэнсом. — Они вышли на свободу. Переландра слишком близко к Земле. Человек теперь не один. Сейчас — так, как должно быть: над нами — ангелы, наши старшие братья, под нами — звери, наши слуги, шуты и друзья.
Макфи хотел что-то сказать, но за окном раздался грохот.
— Слоны! — воскликнула Джейн. — Два слона! Они растопчут клумбы и грядки!
— Если вы не возражаете, доктор Рэнсом, — сказал Макфи, — я задерну шторы. Вы, по-видимому, забыли, что здесь дамы.
— Нет, — сказала Грейс Айронвуд так же громко, как он. — Ничего дурного мы не увидим. Как светло! Почти как днем. Над садом — купол света. Глядите, слоны пляшут. Ходят кругами, поднимают ноги… смотрите, и хобот поднимают! Словно великаны танцуют менуэт. Слоны не похожи на других животных, они — как добрые духи.
— Они удаляются, — сказала Камилла.
— Они целомудренны, как люди, — сказал Рэнсом. — Это не просто звери.
— Я лучше пойду, — сказал Макфи. — Пускай хоть один человек сохранит голову на плечах. Доброй ночи.
— Прощайте, Макфи, — сказал Рэнсом.
— Нет, нет, — сказал Макфи, отступая, но все же протягивая руку, — мне благословений не требуется. Что мы с вами перевидали… ладно, не стоит. При всех ваших недостатках, доктор Рэнсом, — кому их знать, как не мне! — на свете нет человека лучше вас. Вы… мы с вами… вот, дамы плачут. Не помню, что я хотел сказать. Сейчас уйду. Незачем тянуть. Благослови вас Бог, доктор Рэнсом. Дамы, доброй ночи.
— Откройте все окна, — сказал Рэнсом. — Мой корабль входит в сферу Земли.
— Становится все светлее, — сказал Деннистон.
— Можно остаться с вами до конца? — спросила Джейн.
— Нет, — сказал Рэнсом.
— Почему, сэр?
— Вас ждут.
— Меня?
— Да, вас. Муж ждет вас в павильоне. Вы приготовили брачный покой для самой себя.
— Надо идти сейчас?
— Если вы спрашиваете меня, да, надо.
— Тогда я пойду, сэр. Только… разве я медведица или еж?
— Ты больше их, но не меньше. Иди в послушании и обретешь любовь. Снов не будет. Будут дети. Urendi Maleldil.
7
Задолго до усадьбы Марк увидел, что с ним или со всем прочим что-то творится. Над Эджстоу пылало зарево, земля подрагивала. У подножия холма вдруг стало очень тепло, и вниз поползли полосы талого снега. Все скрыл туман, а там, откуда зарева не было видно, Марк различил свечение на вершине холма. Ему все время казалось, что навстречу бегут какие-то существа — должно быть, звери. Возможно, то был сон; возможно, конец света; возможно, сам он уже умер. Однако он чувствовал себя на удивление хорошо. Правда, душа его была не совсем спокойна.
Душа его не была спокойна, ибо он знал, что сейчас увидит Джейн и случится то, что должно было случиться много раньше. Лабораторный взгляд на любовь, лишивший Джейн супружеского смирения, лишил и его в свое время смирения влюбленности. Если ему и казалось иногда, что его избранница «так хороша, что смертный человек не смеет прикоснуться к ней», он отгонял такие мысли. Они казались ему и нежизненными, и отсталыми. Попытался он отогнать их и сейчас. В конце концов, они ведь женаты! Они современные, разумные люди. Это же так естественно, так просто…