Долина Солнца, стр. 11

И тут раздался новый голос:

— Вы, все четверо, живо к повозке. Предупреждаю, у меня заряженная двустволка, и если кто шелохнется — стреляю сразу из обоих стволов!

Руфь Кермитт вышла из своего укрытия. Она была неотразима в свете костра, эта высокая красавица, олицетворение всех женщин фронтира 7. Руфь уверенно держала в Руках винтовку, и одного взмаха ствола оказалось достаточно, чтобы четверо бандитов благоразумно отступили назад.

— Я поддержу ваше начинание, мэм, своим шестизарядником, — спокойно сказал Бад Фокс.

Но тут в разговор вступил Лысый. Он говорил медленно, растягивая слова.

— Здорово все получается. Просто здорово, — сказал он. — Хойт, а ты хоть знаешь, что это за парень? Тогда познакомься, Уорд Мак-Куин собственной персоной. Поворочай-ка мозгами: где ты уже слышал это имя?

Лысый замолчал, лицо Хойта затуманилось.

— Уорд, у тебя ведь был друг? Ларри Уайт, да? — сказал он, обращаясь к Мак-Куину. — Так вот, полное имя Айвера Хойта — Айвер Хойт Гаррис!

— Айки Гаррис! — Взгляд Мак-Куина посуровел. — Ким, -громко сказал он, — будь так добр, позволь мне разобраться с ними обоими! И прямо сейчас!

Первым опомнился Хойт. При упоминании имени Ларри Уайта лицо его залила мертвенная бледность, а рука нервно схватилась за револьвер.

В тот же миг шестизарядники Мак-Куина, казалось, сами собой выскочили из кобур, извергая огненные стрелы смертоносного пламени. Свинцовая пуля угодила Хойту в грудь, он отшатнулся, приседая на пятки, и тут же последовал выстрел в лицо, а потом в горло.

Хладнокровно, не обращая никакого внимания на Реда Найфи, Мак-Куин расстреливал в упор убийцу своего друга. Затем он отступил в сторону, развернулся и встал лицом к лицу с Найфи.

Ред злобно глядел на него.

— Ты, грязный шакал! — прорычал он.

Выстрелы прогремели одновременно. Ред покачнулся, а Уорд Мак-Куин шагнул вперед и снова выстрелил — спокойно, словно в тире. Потом он сделал еще шаг, еще, сопровождая выстрелом каждое свое движение. Отброшенный назад, Ред Найфи споткнулся и упал на колени.

Пуля угодила ему в щеку пониже правого глаза и превратила его лицо в кровавое месиво, но все же он поднял руку, сжимавшую револьвер, и выстрелил. На этот раз пуля попала в цель. Мак-Куин покачнулся, но, собравшись с силами, снова спустил курок. Казалось, вырвавшееся из дула пламя коснулось лица Реда, который тут же упал вперед, в пыль, и, когда его кулаки судорожно сжались в предсмертной агонии, из его револьвера прогремел последний, взрывший землю выстрел.

Уорд Мак-Куин с трудом нагнулся и поднял с земли шляпу.

— Черт, — сказал он, — и всего-то три дырки! Вот у Уайта Эрпа 8 после перестрелки с бандой Билли Кудряша их было целых пять.

К нему подбежала Руфь.

— Вы ранены! Вы же ранены! — воскликнула она.

Он обернулся, чтобы взглянуть на нее, но тут неожиданно все исчезло.

Когда он снова открыл глаза, было уже утро. Руфь сидела рядом с ним, и вид у нее был очень усталый. Она положила ему на лоб тряпку, смоченную в холодной воде, и обтерла лицо.

— Лежите, вам нельзя двигаться, — сказала она. — Вы потеряли много крови.

— Конечно, как скажете, мэм, — пообещал он ей. — Я буду лежать совершенно спокойно.

Лысый Джексон посмотрел на него и фыркнул:

— Нет, вы только посмотрите! И это тот парень, который после перестрелки в Галейвилле прополз целых три мили! А ведь в него засадили тогда семь пуль. Подумать только, что может женщина сделать с мужчиной!

КОГДА ЗА ДЕЛО БЕРЕТСЯ ТЕХАСЕЦ

Мэт Райан заметил на земле близ Мокинг-Берд следы стада, развернул коня и, остановившись под деревьями, пристальным взглядом окинул окрестности. Ибо эти следы означали, что скотокрады совершили набег на ранчо «Кей Уай».

Для целого поколения людей, населявших окрестности Сламберинг-Хилл, крепкое хозяйство «Кей Уай» слыло гарантом законности и порядка, но теперь, когда старик был безнадежно болен и умирал, охотники до чужого добра, словно волки, начали разрывать на куски это ранчо.

И теперь во всей округе не было никого, кто мог бы остановить их, никого, кто пошел бы по стопам старого Тома Хитча, никого, кто взял бы на себя поддержание порядка в этом крае, затерявшемся среди холмов. Тому Хитчу, старику, который теперь умирал, удалось создать на этой земле целую скотоводческую империю, более того, он навел порядок в этих местах, благодаря его стараниям здесь были открыты школы и почта, а также основано процветающее поселение.

Но его враги и не думали сдаваться — ни Индеец Келли, ни Ли Данн. Они лишь на какое-то время затаились среди холмов, упиваясь собственной злобой и дожидаясь смерти старика.

Все в окрестностях Сламберинг-Хилл знали об этом, и поэтому всеобщее внимание теперь было приковано к Фреду Хитчу, приемному сыну старика, которому Том передал все дела. Но Фред был бесшабашным молодым человеком, заядлым игроком и любителем выпить. И к тому же он проводил слишком много времени в обществе Немца Герлаха, управляющего ранчо «Кей Уай». А что можно сказать хорошего о Немце?

— Видишь, Рыжий, дело принимает дурной оборот, — сказал Райан, обращаясь к коню. — Им прекрасно известно, что старик уже никогда не сядет в седло, вот они и принялись красть у него скот.

Речь шла не о нескольких коровах… Судя по следам, здесь прошло сорок, а то и больше голов, и воры даже не пытались замести следы.

Странно, очень странно. Похоже, их совсем не беспокоило, что предпримет Герлах… А в самом деле, что он предпримет? Немец Герлах был крутым парнем. И не раз это доказывал. Так что никто не хотел связываться ни с Ли Данном, ни тем более с Герлахом.

Мэт Райан поехал дальше, стараясь держаться в тени. Ему вовсе не хотелось, чтобы его заметили бандиты.

На протяжении трех месяцев он разрабатывал свою жилу в каньоне Пима, по другую сторону горного хребта Мокинг-Берд. Дела шли неплохо, усердный труд приносил ему больше, чем если бы он был ковбоем. А уж в последнее время ему просто везло. Дважды он находил залежи, каждая из которых принесла ему примерно по сотне долларов чистого дохода. В результате за один только последний месяц он получил приблизительно три сотни золотом.

Мэт Райан знал эти холмы и тех, кто тут разъезжал. Его же не знал никто. По духу — а возможно, в какой-то степени и по крови — Мэт был сродни индейцам, он умел не оставлять после себя следов и передвигаться, оставаясь никем не замеченным. Он мог быть рядом, но его никто не видел.

Люди догадывались, что кто-то здесь есть, но кто и почему или где именно, никто не знал, и Мэта это вполне устраивало. Раз в месяц он спускался с холмов, чтобы пополнить свои припасы, но никогда не появлялся дважды в одном и том же месте. Однако на этот раз он изменил своему правилу, снова отправившись на станцию дилижансов, которой управлял Хэнна. Он убеждал себя, что едет туда лишь потому, что это заведение ближе остальных, но в душе-то знал, что истинной причиной была Китти Хэнна.

Она была прекрасна, эта милая девушка лет двадцати в ситцевом платьице, с волосами, старательно уложенными в прическу, большими темными глазами и губами, взглянув на которые мужчина лишался сна и покоя…

Пару месяцев назад Мэт Райан заезжал сюда, чтобы отведать домашней еды, приготовленной женскими руками, и прикупить кое-что из провизии, и в тот раз он довольно долго засиделся за кофе.

Он был молод, высок и строен, узок в бедрах и широк в плечах. У него было худощавое лицо с острым подбородком и зеленые глаза, поглядывавшие на окружающих с легкой иронией.

Мэт носил револьвер, заткнув его за пояс, и еще был у него винчестер, который он никогда не оставлял на седле.

Никто в окрестностях Сламберинг-Хилл не знал, кто он такой, за пределами Техаса он был просто никому не известным парнем… но уж в самом-то Техасе его хорошо помнили, на берегах Нуэсес его имя стало легендой.