Человек с разрушенных холмов, стр. 28

— Можете быть уверены, что я ни словом не обмолвлюсь об этом. А ваша дочь знает?

— Энн? Конечно же нет! Женская голова не предназначена для таких проблем. И не должна знать. Женщины обладают красотой, грацией, обаянием — за это мы их любим, ради них и работаем. Даже бедняк, сэр, мечтает, чтобы женщина обладала такими качествами, и его жена обязана иметь их — хотя бы в его собственных глазах. Энн ничего не известно, и она ничего не узнает.

— А если с вами что-нибудь случится? Как тогда? Как она справится?

Майор Тимберли махнул рукой.

— Ничего со мной не случится. — Неожиданно он встал. — Бэлч и Сэддлер тоже недосчитались скота! Тогда возникает другой вопрос. Если только… — Он посмотрел на меня. — Если только кто-то из них не крадет коров у самого себя, чтобы выглядеть невиновным. Мальчик мой, окажись то, что мы предполагаем, правдой, значит, скот крадут уже в течение нескольких лет, крадут очень осторожно, чтобы его исчезновение не замечали.

Мои мысли крутились вокруг того, что он сказал насчет женщин, ничего не понимающих в делах. Ему стоило бы познакомиться с моей матерью. Эм Тэлон была на четверть дюйма ниже шести футов — высокая, ширококостная женщина с гор. В молодости она считалась привлекательной, но я не уверен, что ее когда-нибудь называли хорошенькой… Скорее всего, необычной.

Еще при жизни отца она принимала участие в управлении хозяйством, отлично разбиралась в скоте — так же как и в мужчинах — и во всем действовала, как Сэкетт — такую фамилию носила ее семья. Сильная женщина, она родилась, чтобы идти бок о бок с сильным мужчиной, каким и был мой отец. Однако в первую очередь он считал себя строителем и лишь потом ранчеро.

Мы с майором Тимберли еще долго разговаривали, и наконец, когда наступило время идти спать, он сказал:

— Молодой человек, если вы узнаете что-то новое, сразу же приезжайте ко мне. Понадобится предпринять какие-то действия, чтобы остановить скотокрадство, — предпринимайте, и я всегда поддержу вас.

— Тут дело обстоит иначе, сэр. Пока скотокрадство не стоит останавливать.

— Да вы шутите?

— Вовсе нет, сэр. Сначала надо разузнать, что со скотом. Я полагаю, что его где-то прячут, в каком-то тайном месте, где-то подальше отсюда. Если мы сейчас насядем на скотокрадов, то они просто-напросто сбегут вместе со стадом и уберутся в Мексику. И тогда вы потеряете все. Предоставьте это мне, майор. Кажется, у меня возникла кое-какая идея. Если вы захотите связаться со мной, то я в хижине. А если меня не будет, передайте Фуэнтесу.

— Мексиканцу?

— Он лучший работник «Стремени», майор, и надежный человек.

— Конечно. Я не хотел никого обидеть и хорошо знаю Фуэнтеса. Он может получить у меня работу, когда только пожелает.

На следующее утро майор не вышел к завтраку, зато появилась Энн.

Она вошла радостная и сияющая, в бело-голубом клетчатом платье и в чем-то вроде голубого шарфа на шее.

— Вы с папой так долго разговаривали, — оживленно произнесла она. — Вы просили моей руки?

— Увы, — ответил я, — мы говорили о скоте. До вас так и не добрались.

— Вы хотите сказать, что он даже не произнес перёд вами свой излюбленный монолог о том, что женщины ничего не понимают в делах? Удивительно! Он обожает эту тему. Он милый, но такой наивный. Я больше его разбираюсь в том, как вести дела на ранчо, и занимаюсь этим… с двенадцати лет. Мама говорила мне, что я должна за ним присматривать.

Я усмехнулся:

— А он об этом знает?

— О Господи! Нет. Он бы страшно расстроился. Но отец отлично разбирается в скоте и лошадях. Умеет делать деньги, хотя еще лучше умеет их тратить… Но даже при этом мы решили бы все наши проблемы, если бы не эта недостача скота.

— А много не хватает?

— Больше половины молодняка… и несколько лучших шестилеток.

Больше половины? Бэлч и Сэддлер недосчитались почти всех. Не в этом ли разгадка? И к тому же животные у майора лучше, чем у «Стремени» или Бэлча. Он привез несколько великолепных быков, и его молодняк нагуливал больше мяса, так почему тогда половина или чуть больше?

Новые сведения требовалось обдумать, но, возвращаясь утром назад, я выбросил все из головы. Первые несколько миль пролегали через открытые прерии, где и за две мили никто бы не. смог подобраться ко мне незамеченным. В разных местах мне попалось несколько животных с клеймом «Стремени», и я погнал их впереди себя. Но по мере приближения к невысоким покатым холмам стал осторожней.

Такие холмы очень обманчивы, в них есть места, удобные для засады, хотя на первый взгляд их не заметно. Я сделал широкий вираж, чтобы вернуть корову, вознамерившуюся сбежать в холмы, и тут обнаружил следы — несколько свежих, отчетливо читаемых отпечатков копыт коня, летящего легким галопом.

Следы указывали на холмы слева от меня, поэтому я окинул взглядом поросшие травой вершины, но не заметил ничего подозрительного. Мой серый по собственной инициативе двинул было за быком вправо, но я остановил его.

Внезапно я гикнул и погнал скот бегом через пролом, а сам тут же развернул серого и во весь дух влетел на левый склон.

Серый оказался на гребне в тот самый момент, когда возле моего уха просвистела пуля, затем я увидел, как кто-то спешно взбирается в седло и его конь во весь опор рвется вперед.

Серый умел и любил бегать. Несмотря на крутой подъем по склону, он сорвался с места и поскакал без моих понуканий. Я вытащил винчестер, поймал на мушку раскачивающуюся впереди фигуру и выстрелил.

И промазал.

На таком расстоянии да еще по движущейся цели… произошло бы чудо, если бы я попал. А всадник подхлестнул коня и исчез!

К тому моменту он находился в двухстах ярдах от меня. Когда я добрался до этого места, то увидел узкий спуск, который вел вниз, в лесистую долину. Видимо, он проскользнул в щель и скрылся. Я подъехал к спуску и остановился.

Передо мной расстилались с добрых полмили густого кустарника, заканчивавшегося у разрушенных холмов. В воздухе стоял запах пыли. Человек, которого я преследовал, скрывался где-то поблизости, он, наверное, только и ждал, чтобы я двинулся вперед и позволил себя убить. Однако я настолько приблизился к разгадке!

Следы… На покрытой пылью земле я нашел пару следов и определил направление. В следующую минуту я оказался в зарослях, петляя между опунциями и меските.

Еще один след — сломанная ветка меските. А вот здесь листья только что расправились после того, как кто-то продирался сквозь кусты. Я осторожно шел, не переставая пристально оглядывать пространство слева и справа от себя. Однако час поисков не дал ничего.

Стрелявший в меня опять скрылся. Мне стало казаться, что мое везение иссякает. В конце концов, сколько можно промахиваться?

Допустим, ему представлялось не так уж много возможностей, но все равно мою шкуру спасало только везение, а оно недолговечно. Обстоятельства были против меня.

Спустившись в лощину, я отправился за своим скотом, который прошел через редкий кустарник и теперь рассеялся по всему пастбищу. Я снова собрал коров вместе и погнал вперед, подобрав по дороге еще парочку.

Когда я вернулся, Фуэнтес уже уехал, но в хижине, за столом с кружкой кофе в руке, сидел Денни Рольф.

Однако у меня возникло ощущение, что он здесь недавно.

Он как-то настороженно и даже виновато посмотрел на меня. Потом опустил кружку на стол.

— Привет, — сказал он.

— Интересно, где же ты был?

Глава 15

Взяв кружку, я подошел к кофейнику и налил кофе. Мои глаза зацепились за кусок глины возле очага, все еще мокрой. Я внезапно напрягся, когда увидел ее.

Глина? Где тут поблизости есть глина? Я посмотрел через дверь на желоб с водой. Он оказался далеко не переполненным, а земля вокруг него — совершенно сухой.

Выпрямившись, я отхлебнул кофе и осторожно глянул мимо кружки на сапоги Денни Рольфа.

Глина.

Опустившись на стул по другую сторону стола, я снова выглянул за дверь. Его конь стоял привязанным в дальней части загона, что само по себе казалось странным. Вроде бы он хотел подобраться к хижине незамеченным, хотя и не настолько, чтобы прошмыгнуть в нее.