Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2, стр. 103

Продолжая свой бег по лесу, который и скрывал, и тем не менее позволял одному человеку проходить между деревьями, Фра Диаволо, превосходно знавший эти места, еще мог рассчитывать на спасение; но что точно ему нужно было сделать — это выйти на дорогу, ведущую в Пуилью, и некоторое время идти по ней не сворачивая.

Вскоре он оказался на этой дороге.

Выбрать другой путь ему мешало ущелье; за ним неотступно шли солдаты майора Гюго. Внезапно он заметил приближавшийся отряд французской кавалерии, патрулировавший местность; двигаться вперед означало верную встречу с кавалеристами, назад — там солдаты заполнили уже дорогу и перекрыли путь к отступлению. Справа, как мы уже заметили, было ущелье.

Его соратников бросило в дрожь — они остановились; Фра Диаволо, заметив, что взгляды их остановились на нем, словно говоря ему: «Кроме тебя никто не сможет вытащить нас отсюда; это сделают только твои сатанинские штучки, благодаря которым у тебя такое прозвище: Фра Диаволо».

Его гений не бросил его и в такой тяжелой ситуации.

— Свяжите мне руки за спиной, живее, — сказал он, — и сделайте то же самое с моим помощником.

Разбойники, храня молчание, изумленно смотрели на него.

— Живее! Давайте же! — закричал Фра Диаволо. — Нам нельзя терять времени.

Те неохотно повиновались; веревок никаких не было, поэтому они сняли с себя пояса и ими связали ему за спиной руки.

— Ну-ка, проверим, — продолжал Фра Диаволо, — как нас судьба хранит, и выйдем прямо перед этой сворой; они спросят, кто мы; а вы им отвечайте, что мы — двое разбойников из банды Фра Диаволо, которых вы поймали и ведете в Неаполь, чтобы получить вознаграждение.

— А если они захотят сопроводить тебя сами?

— Вы позволите им это сделать и отступите, жалуясь ira несправедливость, которую они творят.

— А как же вы, капитан?

— Ба! Умирают один раз!

Приказ был выполнен. Фра Диаволо и его помощник приняли мрачный и растерянный вид, а те, что прикидывались охранниками, решительно подошли к французским кавалеристам, которые принялись их расспрашивать. Любой неаполитанец — в той или иной степени импровизатор. Один из разбойников завел речь о том, как к ним в руки попали пленники. Всадники расхвалили рассказчика, и между тем маленькая группка оказалась уже в самом хвосте отряда, двигавшегося в обратном направлении; и те и другие расстались добрыми друзьями и пожелали друг другу счастливого пути. В трехстах шагах от арьергарда преследователей разбойники вышли на тропу, пересекавшую дорогу, которая вела к площади. Фра Диаволо и его помощнику развязали руки, и он приказал открыть огонь по их гонителям.

Солдаты не догадывались о том, какие важные люди выскользнули у них из рук; лишь позже они поняли, как их обвели вокруг пальца; но, будучи верхом и не зная дорог, они даже не пытались гнаться через почти непроходимую лесную местность за пешими людьми, превосходно ориентировавшимися. Они не подозревали, до какой степени одурачены, пока не встретили солдат майора Гюго. Только тогда они наконец поняли, с кем имели дело.

Охота продолжалась. Вечером майор Гюго и его колонна достигли Леттере, небольшой местности в окрестностях Кастелламаре. Здесь им сообщили, что видели в отдалении костры бивуака; произошла новая стычка с людьми Фра Диаволо, в которой тот потерял большинство своих людей. Сам Фра Диаволо был ранен и что есть мочи бросился в сторону Ла Кавы. Оставшийся почти в одиночестве, Фра Диаволо начал понемногу отчаиваться, но он еще мог добраться до берега и отплыть оттуда на Капри или на Сицилию, где можно было сколотить новую шайку.

Его последней надеждой было отплытие. Он распрощался с еще окружавшими его товарищами, думая, что будет проще спастись одному.

Его голова была оценена в шесть тысяч дукатов (двадцать восемь тысяч франков). Отряды местной национальной гвардии и французские войска были предупреждены, а у Фра Диаволо в Неаполитанском королевстве было много врагов, желавших поквитаться с ним и заработать эти деньги.

Наконец, ближе к концу ноября, когда на земле лежал снег, а ночи были холодны, он уже не мог подолгу останавливаться в горах. Более того, в стычке с национальными гвардейцами он получил второе ранение и почувствовал, как силы покидают его. Он убегал от французов уже двадцать девять дней, в буквальном смысле умирал с голоду, не положив в рот ни крошки еще со времен своего нахождения в Алетте. Разумеется, у него еще были зарытые в горах десять тысяч дукатов, которые один из его товарищей предлагал майору Гюго в обмен на убежище, кусок хлеба и ночлег.

Целый час он шел наугад, не имея понятия, где находится. Новая страна была ему совершенно не знакома. К девяти часам вечера он наткнулся на хижину пастуха, через щель рассмотрел ее внутренность и понял, что здесь жил кто-то один. Он вошел в хижину просить гостеприимства, которое решил в случае отказа взять силой.

Пастух предложил ему с той простотой, которая свойственна людям бедным, разделить с ним то немногое, что ему дал Бог.

Фра Диаволо вошел и начал расспрашивать хозяина, не замечал ли тот поблизости национальных гвардейцев; затем, отложив в уголок все свое оружие, пододвинулся к костру и принялся за остатки пастушьей трапезы — несколько картофелин, забытых хозяином в золе.

Потом свалился на ложе, устланное кукурузной соломой, и заснул.

Фра Диаволо остерегался национальных гвардейцев, но он не подумал о других разбойниках. В полночь в хижину, где спал Фра Диаволо, ворвались четверо разбойников из Чилиенто. Пастух и его гость проснулись, когда почувствовали приставленные к глоткам пистолеты; Фра Диаволо, теряясь в догадках, были ли это его собратья по ремеслу или национальные гвардейцы, решил не сопротивляться и очень скоро оказался без оружия и денег.

Отделавшись от пришельцев, Фра Диаволо начал думать, что самое страшное, что ему грозит после всех скитаний, — это смерть. Впервые с тех пор, как его начал преследовать майор Гюго, он распрощался со всеми своими надеждами. Он всегда был бит, а сейчас, раненый, без оружия и денег, — куда он мог податься еще?

Но мучениям несчастного не суждено было на этом кончиться. Едва разбойники отошли на сто шагов от хижины, как им вдруг пришла в голову мысль, что человек, которого они обобрали только что, мог донести на них. Они вернулись обратно в хижину и приказали Фра Диаволо встать и следовать за ними.

Он был вынужден подчиниться.

Он бежал двадцать восемь дней по скалам, камням, через терновник, колючий кустарник и был без башмаков последние три дня: ноги его были покрыты ранами и язвами. Видя, как он скрывает свои мучения, но, несмотря на все усилия, не может идти за ними, они начали его подталкивать тычками прикладов и уколами штыков.

— Убейте меня, если хотите, — ответил Фра Диаволо, — но дальше я идти не могу.

И он упал.

CVIII

LA FORCA [134]

Не то из сострадания, не то понимая, что он им не в состоянии помешать, разбойники решили бросить его умирающим на дороге.

Почему же Фра Диаволо им не открылся? — может возникнуть вопрос. Потому что он знал, что его голова стоит шесть тысяч дукатов, и он не сомневался, что, если эти разбойники об этом прослышали, они неминуемо донесут правосудию на него, чтобы потом преспокойно положить себе в карман по полторы тысячи дукатов.

Он понимал, с какими людьми имел дело. Когда те были уже далеко, он попытался встать. Опираясь на ветку рухнувшего дерева, он побрел наугад. Наконец он добрел до какого-то селения: это была деревня Баронисси. Он пошел по первой же дороге, которую заметил, и вскоре добрался до центра деревни.

В это время аптекарь открывал свою лавку и был до крайности удивлен, заметив посреди белеющего кругом снега остановившуюся на центральной площади одинокую фшуру, растерянно и с беспокойством озиравшуюся.

Он подошел к нему и спросил, что тот ищет.