Против лома нет вампира (СИ), стр. 104

— Что со мной?

— Это твое желание. Наша страсть.

— Это ваша работа? Печати?

— Нет. Это только наше общее желание. Я отражаю его, как зеркало, но все, что ты чувствуешь, идет от тебя. Моего тут совсем немного. Признайся, кудряшка, ты бросилась в объятия Даниэля, потому что испугалась меня — или себя?

— Я ничего не боюсь, — я с трудом шевелила губами. Его тело, под полупрозрачной рубашкой, так близко, искушало меня.

— Тогда поцелуй меня, кудряшка, — даже голос его был уже искушением, о чем бы ни говорил вампир. Тихий, шелковый, соблазняющий, словно скользящий по телу и внутри моего тела…

— Нет! — воспротивилась я — Вы сказали, что можете вывести меня из шока! Так сделайте это, черт побери! Но больше ничего не будет! Вы сказали, что не будете сейчас заниматься со мной любовью.

— А я этого и не делаю. Я просто стараюсь тебя соблазнить. Что в этом страшного?

— Ничего, — буркнула я. — Просто неправильно. Даже когда вы на человека похожи.

Несколько секунд вампир просто смотрел на меня. Зеленые глаза были заинтересованными. Я сделала что-то, чего он не ожидал? Будем надеяться.

— Я мог бы сказать, что это необходимо для нашего возвращения. Но это не так.

— Я должна это оценить? Или напомнить вам о вашем обещании? Сила, но не душа и не тело!

Я сжала вторую руку в кулак. Ногти впились в ладонь. Боль кое-как помогала сохранить над собой контроль.

— Не стоит. Я надеюсь, что мы еще не раз встретимся в нашем сне, кудряшка.

— Надеюсь, что больше таких снов не будет, — ответила я любезностью на любезность.

— Идем, пушистик. Нам пора возвращаться.

Мечислав сделал шаг вперед. Я послушно шагнула за ним — и провалилась в огненную черноту. Сон рассеялся. Я открыла глаза.

Надо мной был самый обычный потолок, выложенный розовой плиткой. В комнате царил полумрак.

— Где я?

— Там же, где и раньше, — Надя смотрела на меня встревоженными глазами. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю.

Я попробовала пошевелиться. Поднять и опустить руку. Согнуть ногу. Получилось.

— Кажется ничего. Помоги мне сесть.

Надя ухватила меня за руку и дернула вверх. Я кое-как села на диване и огляделась вокруг. Даниэль сидел в кресле, в углу. Мечислав улегся рядом со мной так непринужденно, словно лежал на этом диване всю свою сознательную жизнь или сознательную смерть. Он наблюдал за мной из-под опущенных ресниц, как большой ленивый кот.

— Со мной все в порядке?

— Да, кудряшка.

Вот так-то. Всего два слова, а у меня уже мурашки по телу побежали.

— Даниэль?

Вампир поднял голову. Серые глаза смотрели на меня с тоской. Чего он ждал? Оскорблений? Обид? Непонимания? Разрыва? Не дождется! Я его слишком люблю чтобы отпустить. А вот объясниться придется.

— Как ты это сделал? Можешь объяснить?

— Не могу. Мне очень хотелось, чтобы ты была со мной, была только моей…

Даниэль смотрел в спокойные ореховые глаза и понимал — не поверит. Или — поверит? Сейчас он совершенно не мог понять, что творилось в голове у его любимой женщины. Раздражение? Злость? Этого он совершенно не ощущал. Недоверие?

Вроде бы тоже нет. Ярость? Непонимание? Обида?

Он ничего не мог понять. И чувствуя, как рвется что-то очень важное между ним и девушкой, спросил сам:

— Ты… ты меня ненавидишь из-за этого?

И тут же успокоился. Потому что ответом на вопрос были изумленно вытаращенные глаза. Вот уж чего-чего, а имитировать изумление, да и все прочие чувства его девочка не умела. То есть совсем. Она могла попытаться что-то скрыть под каменной гримаской на лице, но только от людей, не от вампиров. Прожив столько лет, Даниэль отлично научился слышать равно и то, что человек говорит — и то, что он пытается скрыть. Пусть не произнесены слова, но о многом скажут глаза руки, мельчайшие движения мышц лица — и кому их заметить, как не художнику. Тем более, художнику-вампиру, чье зрение в сотни и тысячи раз острее человеческого, а сила, которой он может манипулировать не позволяет обеспечить себе личную безопасность. Увы.

Даниэль за время своей вампирской жизни стал крупным специалистом по невербальному общению, хоть и обиделся бы на такое определение.

Сейчас он видел — Юля расстроена, испугана, устала и с трудом сдерживает слезы. Поэтому вампир сделал то единственное, что только мог. Он подошел к дивану, на котором лежала девушка, и опустился рядом с ней на колени.

— Прости меня, рысенок. Я действительно не хотел этого и не знаю, как все вышло. Могу только предполагать. Я ведь действительно полюбил тебя. Не увлекся очередной красивой женщиной, красивой моделью для картины, а полюбил. — И сейчас вампир говорил абсолютно искренне. Даже не пытаясь что-либо скрывать. И видел, что ему верят все, кто был в комнате. А впрочем, какое значение имели Мечислав и Надя? Ему сейчас было важно, чтобы Юля доверяла ему по-прежнему. И за это он многое готов был отдать. А уж душу раскрыть…

— Я довольно слабый вампир, — Даниэль даже не испытывал горечи, признаваясь в своем недостатке. Подумаешь… Для любимой этот недостаток совершенно неважен — и только это имеет значение. — Я не смогу создать и контролировать нового вампира. Никогда. Как вампир я достиг предела своей силы. И с Мечиславом мне и рядом не стоять.

— И это твой большой плюс. — В янтарных глазах девушки метнулись знакомые искорки — и вампир понял — его рысенок приходит в себя. Скоро она опять начнет царапаться, кусаться и шипеть. Ну и замечательно.

— Согласен. — Мечислав недовольно фыркнул, но был оставлен без внимания. — Тем не менее, фамилиаром могут обзавестись только вампиры, которые уже создавали себе потомство. Как Дюшка, Мечислав, тот же Борис мог бы… А я — нет. Поэтому я спокойно занимался с тобой любовью. И спокойно отпустил на волю все свои силы и эмоции. Я просто не считал, что могу тебе повредить. Вот так и получилось. Мне хотелось всегда быть с тобой…

— А мне хотелось того же в отношении тебя.

— Видимо ваше желание, плюс дурная неоформленная сила и сформировали связь. Пока только между телами, — подвел итог Мечислав.

Юля даже не повела глазами в его сторону. Она смотрела только на Даниэля. И вампир был счастлив. Потому что в глазах женщины светилась любовь. И отражалась в его душе.

— Ты не сердишься на меня?

— Никогда. А ты на меня?

— Ни за что.

Кто спрашивал? Кто отвечал?

Для Даниэля это было совершенно неважно. Ничего не имело значения. Ни ярость Мечислава, ни боль в срастающейся кости ни усталость. Только он — и она.

— Стемнело. Вам не пора? Гулять там или охотиться… Вы вообще сегодня кушали?

Надя, как всегда, разрядила обстановку. А жаль. Я век бы так смотрела в глаза

Даниэля. Боги, как же я его люблю. Даже страшно иногда становится. Но — люблю. И именно его. Со всеми достоинствами и недостатками. Не ледяного красавца Андрэ, не ходячий соблазн всех женщин — Мечислава, а именно своего сероглазого вампира. Родного и единственного. Но голос подруги нарушил наш обмен взглядами. Даниэль чуть прикрыл глаза и отошел в сторону, а мечислав наконец-то слез с дивана. И хорошо. А то всю своими духами провонял, аж чихать хочется.

— Нет. Нам еще рано.

— Уверены? Может, стоит прогуляться? Все равно ничего хорошего вам это сидение не принесет.

— Вот это точно, — поддержала я.

— А тебе, кудряшка, лучше еще полежать. Голова не кружится?

Я, назло вампиру, попробовала встать и пройтись по комнате. Получилось!

— Ничего у меня не кружится! Вот!

Мечислав выглядел довольным, как кот, слопавший сметану и увернувшийся от трепки.

— Чему это вы так радуетесь?

Что хотел ответить вампир, осталось неизвестным для истории. В дверь позвонили.

Глава 13

Покой нам даже и не снится.