Чужие воспоминания (СИ), стр. 82

   Дэйман выбрался из пут магического кокона и сразу же нанёс удар. Огненный меч вспыхнул в его руках и обрушился на одотьера. Прошёл насквозь. Наместник покачнулся и, потеряв равновесие, ухватился рукой за ближайшее надгробие. Ранение серьёзное, но не смертельное, оклемается.

   Медлить было нельзя, я подобрался ближе, встав так, чтобы светлый меня случайно не задел (или неслучайно), и отдал команду смертоносной силе кольца.

   Воздух заклубился, приняв форму черепа, но обрушился уже на пустоту - Асдеркон исчез!

   Когда кто-то исчезает, он обычно оказывается за твоей спиной. Только за моей спиной оказался не Дер'Коне, а целая армия живых мертвецов.

   Закралось смутное подозрение, что всё это было запланировано заранее, как запасной вариант. Да какой, хадершет, запасной вариант, это же то место, куда он планировал привезти Одану!

   А вот и разрытая свежая могила, гроб стоит рядом с надгробным камнем... Духов ещё нет, зато зомби хватает. Он что, всё кладбище перерыл в поисках нужного тела, а потом, чтобы усилия не пропали даром, провёл над отбракованными покойниками обряд? И теперь свита демона горела желанием познакомиться с нами поближе.

   Зомби оказались высшего разряда, не разлетались на косточки от соприкосновения с огненным шаром, требовалось раздирать их на части кнутом Шорана. Он требовал задействования обеих рук, так что никаких других заклинаний, кроме простеньких, известных даже ребёнку, я сотворить не мог. Дэйман тоже - он размахивал точно таким же кнутом.

   Живые мертвецы лезли напролом. Лишённые разума, подчиняясь приказу исчезнувшего в неизвестном направлении хозяина, они, теряя конечности, продолжали наступать, тесня нас к ограде. Десятки полуистлевших рук тянулись к горлу, но это ещё не самое страшное, - кое-кто прихватил с собой из могилы оружие и теперь умело им пользовался.

   Не знаю, сколько бы мы продержались, если бы Дэйман, уложив очередную партию настойчивых поклонников, не сумел применить действенное заклинание Солнечного веера. Мне оно было недоступно по причине тёмной сути.

   Запущенный умелой рукой, веер косил ряды мертвецом, словно серп колосья, срезая головы. Пара секунд - и растерянные безголовые зомби вспыхивали, оставляя после себя горстку пепла.

   - Спасибо! - утирая пот со лба, пробормотал я.

   - Это моя работа, - пожал плечами Дэйман. - Тёмные поднимают зомби, а мы укладываем их обратно в могилу.

   Он пнул ногой ближайшую гору костей, огляделся и нахмурился:

   - Его здесь нет.

   Я проверил и заскрежетал зубами.

   Асдеркон вытащил нас на кладбище не столько, чтобы убить, сколько отвлечь. Сам же он, пока мы упоённо боролись с мертвецами, перенесся обратно в Медир, чтобы закончить охоту на нужную ему девочку.

   Зомби нас потрепали, и не только энергетически: моя многострадальная левая рука, частично утратившая подвижность благодаря недавним стараниям Наместника, истекала кровью, в нескольких местах пораненная проржавевшими ножами. Ещё один мёртвый красавчик умудрился пырнуть меня на излёте в бок.

   Дейману тоже досталось: на куртке здесь и там темнели кровавые пятна. Конечно, они же нападали всем скопом, большой толпой, какой-нибудь из ударов костлявых рук отбить не удавалось, а на простейшую магию они не реагировали.

   Кое-как остановив кровь, надеясь, что ржавчина не вызовет заражения, с печальной улыбкой убедился, что запасы энергии значительно поредели. Да и в кольце её осталось ровно на один сильный удар, мой прощальный поклон.

   - Он в городе? - Дэйман подошёл ко мне, глядя так, будто я был в курсе планов Асдеркона.

   Я пожал плечами:

   - Не здесь же. Ему нужна Одана, а она в Медире.

   - Где она сейчас?

   - Посмотри сам, светлых же этому учат.

   Он открыл рот, чтобы высказать мне пару ласковых слов, но передумал, быстро начертив в воздухе арку. Я шагнул вслед за ним. Опасно, конечно, портал может оказаться ловушкой, но почему-то я верил этому малому. Не станет он сводить счёты исподтишка, да и не сейчас. Вот убьёт Наместника, тогда и за меня возьмётся.

   Пустынная улочка предместья, две застывшие в нескольких шагах друг от друга тени. Одана и Дер'Коне.

   Вот он делает шаг, хватает её за руку... и падает, сметенный спиралью двух магий. Она давит на него, ломает кости, мешает дышать.

   Я остался на месте, поддерживая заклинание, а Дэйман бросился к испуганной Одане. И заслонил её собой, когда хрипящий некромант метнул в девушку кинжал. Не убил, только ранил.

   Ругнувшись, маг снова вызвал огненный меч и замахнулся, чтобы нанести последний удар. Но не успел, сражённый чьим-то болтом.

   Надо отдать ей должное, Одана не завизжала, просто прикрыла рот рукой и отпрянула в темноту.

   С одотьером нужно было кончать, с неизвестным стрелком тоже. Мастер арбалета показался мне более опасным, решил начать с него.

   Паршивец обнаружился за ближайшим деревом, как раз закончил перезаряжать оружие. Метнул в него заговорённым ножом: не было сил одновременно поддерживать два заклинания, и так вынужден был ослабить магический полог.

   Арбалетчика я снял и пропустил момент, когда Асдеркон взломал моё заклинание и, шатаясь, поднялся.

   Резкая боль пронзила живот, что-то тёплое заструилось по рубашке.

   С трудом, по-собачьи часто дыша (нормально вдохнуть не могу, рана мешает), кривясь, выдернул кинжал (они у него оказались парными, как у любого аристократа, как я мог забыть о втором!) и, ощущая, как силы покидают меня, оседая на мостовую, воспользовался своим последним приветом - остатком энергии кольца.

   Короткий агонизирующий крик Наместника сообщил о том, что он мертв. Да и не может остаться в живых человек с развороченной грудной клеткой. Неестественно вывернутая шея и обильные кровоподтеки только подтверждали мое предположение.

   На всякий случай проверил, поискав Асдеркона среди живых. Нет, аура медленно угасает, испаряется, распадаясь на куски. В этот раз душе демона не повезло.

   Да, я его убил, но и сам скорее на том свете, чем на этом. Некроманты не держат простых кинжалов, все они отравлены, чаще всего трупным ядом.

   Слабость расползалась по телу, во рту уже чувствовался солоноватый привкус.

   Левая рука перестала слушаться, будто чужая. Судя по ощущениям, она онемела, болталась, как плеть.

   Лёжа на заснеженной мостовой, истекая кровью, не в силах подняться, я напряжённо прислушивался к вибрации земли под копытами лошадей. Стража. Дай мне Тьхери умереть раньше, чем они меня найдут!

Одана

Я думала, мне пришёл конец, когда это окровавленное чудовище появилось из полыхнувшей огнём арки. Я обмерла, а потом бросилась бежать, не разбирая дороги.    У мага, пусть даже раненого, было передо мной одно важное преимущество - его дар. Натолкнувшись на невидимую преграду, я вынуждена была остановиться.    Наместник усмехнулся:    - Ты всё равно моя. Твои друзья тебе не помогут. Жрица в своё время сделала всё, чтобы убедить меня в том, что ты сошла с ума, простудилась и умерла. Старуха даже в голову мне залезла. За что и поплатилась. А ты, оказывается, жива. Я ведь многое узнал от твоих защитниц, гораздо больше, чем они хотели мне рассказать.    Не знаю, откуда во мне взялось столько силы и решимости, но я не стала молить о пощаде или звать на помощь (всё равно бесполезно), а вспомнила о маме и её мученической смерти. Её, Иассон, Фейхары, ученицы жрицы, десятка маленьких девочек, которых эта тварь распотрошила на алтаре Олонис. Руки сжались в кулаки, праведный гнев жаром опалил щёки.    Как я ненавидела этого блондина с презрительным взглядом, его холодные серо-голубые глаза! Если он хочет получить силу, ему придётся забрать её у мёртвой. Живой я с ним никуда не пойду.    - Ну, чего замерла? Пойдём. У меня не так много времени.    И сил. Судя по тому, как он дышит, как обмяк, привалившись к забору, Дейман и Лэрзен доставили ему немало хлопот. Где они, что с ними? Неужели погибли, защищая меня? А ведь совсем не обязаны были, я им никто.    Осторожно попятилась, стараясь не касаться невидимой магической стены, потом, различив на дороге расшатанный камень, резко нагнулась и запустила булыжником некроманту в лоб. Он не ожидал от меня подобной наглости и не успел увернуться.    Осыпая меня проклятиями, Наместник схватился за висок, на пару минут выпустив меня из-под контроля.    Не знаю, почему, но удерживавшая меня стена рухнула, и я со всех ног припустила прочь.    Увы, далеко он убежать не дал, настиг в конце квартала, там, где даже не было масляных светильников. Хорошо хоть на деревьях и земле лежал снег, а то бы вокруг клубилась кромешная тьма.    Снова вспышка, снова из воздуха появляется разъярённый некромант.    Мы замираем друг напротив друга, потом Наместник шагает ко мне, хватает за руку...и со стоном заваливается на мостовую, корчась от боли. Я в ужасе поднимаю глаза, и сердце чуть не выпрыгивает из груди от радости: Дэйман! А там, чуть в отдалении, ещё одна тень. Лэрзен?    Светлый маг кидается ко мне, заверяет, что всё будет в порядке. От него слегка пахнет палёным, вся куртка в грязи и пятнах. Приглядевшись, я понимаю, что это кровь.    Нервная дрожь расползлась по телу, я разом вдруг обмякла. Стою и, судорожно сглатывая, смотрю на прижатого к мостовой Наместника.    Мне страшно, хочется домой, в тепло, чтобы это всё скорее закончилось.    Что-то блеснуло в воздухе, короткий свистящий звук...    Дэйман дернулся, заслонил меня собой.    Я ничего не понимаю, но вижу, как покачнулся маг. Выругавшись, он вытащил из себя кинжал.    Так это Наместник пытался убить меня? Светоносный, когда же это всё закончится?!    Бедный Дэймон, этот негодяй серьёзно ранил его, нужно немедленно перевязать рану, остановить кровь...    В руке светлого мага полыхнул огненный меч. Он метнулся к некроманту, замахнулся и вдруг, захрипев, упал.    Конвульсивно дёрнулась голова, меч вспыхнул и потух, растворившись в воздухе.    Нагнувшись, я увидела вошедший в шею болт. Дрожа, прикоснулась пальцами к сонной артерии - мёртв.    Я вскочила на ноги, прикрывая рот рукой, прокусив губу, чтобы не закричать. Волна паники накрыла меня, я ничего не могла с собой поделать, целиком и полностью отдавшись в её руки.    Не отрывая взгляда от тела Дэймана, я отшатнулась в темноту, а потом, не выдержав, побежала. Остановившись через два перекрестка, отдышалась, сползла по стене на крыльцо какого-то дома и разрыдалась.    Из-за меня убили человека. Из-за меня Эльма лишилась жениха.    Слезы душили меня, радужной пеленой застилали глаза.    Я не думала о том, что слуги Наместника идут по моему следу, что нужно не сидеть и рыдать, а бежать отсюда без оглядки. Я не могла, мне было всё равно.    Не знаю, сколько я так просидела, может, несколько минут, может, час, но слёзы постепенно иссякли, и я снова была в состоянии мыслить. И первой мыслью было: Лэрзен! Он же остался там, один на один с ещё живым Наместником и его приспешниками.    Холодок пробрался в сердце, вызвав дыхательный спазм.    Неужели его тоже....? А я ведь так и не извинилась, так и не поблагодарила его. Мучила беспочвенными подозрениями, а он делал всё бескорыстно.    Какая же я тварь, я ведь ничего не сделала, чтобы помочь ему, сидела тут и скулила, вместо того, чтобы позвать на помощь.    Подавив очередной приступ рыданий, я побрела обратно, предусмотрительно стараясь держаться в тени, часто останавливаясь и прислушиваясь к ночным звукам. Один из них привлёк моё внимание - стук копыт. Замерев, я вжалась в промежуток между двумя заборами и увидела мелькнувшие в конце улицы огни. Вряд ли это слуги Наместника, либо стража, либо сыскари. Раз много, то стража.    И тут только до меня дошло, что будет, если они схватят Лэрзена. Если он жив, то устал, быть может, ранен и не сможет оказать достойный отпор. Да они и не станут разбираться, увидят труп и сразу возьмутся за арбалеты.    Я должна успеть первой, если он жив, я должна увести его в безопасное место.    Медир я знала, как свои пять пальцев, поэтому хорошо ориентировалась даже в темноте. Скашивая углы через чужие задворки, юркая в узкие проулки, протискиваясь между заборами, я спешила на место развязки своих кошмаров, втайне надеясь, что застану мага в живых.    Вот и та улочка. На мостовой, возле дерева, что-то темнеет. Приблизившись, я поняла, что это труп стрелка. Нож воткнут в горло, окоченевшие пальцы сжимают тетиву арбалета. В тридцати шагах от него распростёрлось начавшее остывать тело Дэймана. Стараясь не смотреть на него, чувствуя, что глаза вновь наполняются слезами, иду дальше.    Наместник. Даже в темноте видно, как обезображен его труп. Невольно хватаюсь за живот и отворачиваюсь. Рвотные позывы не проходят, будто я и спиной продолжаю видеть это кровавое крошево плоти. Так он обходился со своими жертвами, так судьба обошлась с ним самим.    Запрокинув голову, глубоко дыша, считая до десяти, быстро перебегаю вперёд, оставив позади скрючившегося некроманта. На мгновенье мелькает мысль: вдруг он жив? Она не даёт мне покоя, и, перебарывая себя, я оборачиваюсь, возвращаюсь и касаюсь кисти покойного - холодна, как лёд. Кровь уже свернулась, да и рот открылся. У мертвецов всегда открывается рот, приходится подвязывать им нижнюю челюсть. Глаза застыли, остекленевшие, пустые...    Меня всё-таки стошнило, прямо на снег рядом с трупом, зато стало легче. Страх прошёл, осталось только омерзение.    На Лэрзена я наткнулась чуть выше по улице. Он лежал на боку, слегка подогнув ноги.    Присев на корточки, я протянула руку. Пальцы утонули в чём-то влажном и тёплом. Кровь. Её так много, что она пропитала даже куртку.    Закусив губу, не слушая настойчивый шёпот скорбного внутреннего голоса, дотронулась до руки, неосторожно слегка надавив локтем на живот.    Маг тихо застонал и открыл глаза.    Светоносный, живой!    Радостно всхлипнув, я попыталась приподнять его, но Лэрзен отрицательно покачал головой:    - Уходи. Перепачкаешься в крови. Там стража. Будет здесь через пару минут.    Говорил он с трудом, с большими паузами.    - Я вас не брошу! - решительно заявила я, игнорируя молчаливые протесты, сумев-таки оторвать его плечи от мостовой. Аккомпанементом мне послужил очередной стон. Надо быть осторожнее, у него до кости раздроблена левая рука, а ещё, судя по всему, глубокая рана на животе. На лице тоже кровоподтёки, надеюсь, череп не повреждён.    Всё будет хорошо, далеко, разумеется, я оттащить его не смогу, до ближайшей канавы, но это хотя бы что-то. Забросаю сверху валежником, никто не заметит.    - Добей, - снова его шелестящий шепот. - Тут где-то был кинжал. А после уходи, иначе убьют.    Что он говорит, что мне предлагает? Неужели он действительно умирает? Боги, нет, за что?!    - Простите меня, простите за то, что я вам наговорила в доме Дэймана, за то, в чём обвиняла в гостинице. Мне так стыдно, поверьте...    - Старая добрая традиция - попросить прощения у покойника, - Лэрзен чуть заметно улыбнулся, на миг остановив взгляд на моём лице. - Считай, что простил. Давай с этим покончим. Или ты хочешь, чтобы я сдох в тюремной камере? Таким, как я, там и место, верно? Собаке собачья смерть. Что ж, твой выбор.    Больше он не проронил ни слова и прикрыл глаза.    Дыхание неглубокое, редкое, периодически судорожное, будто маг задыхался.    Кое-как обняла его, поднялась на ноги и тут же согнулась под тяжестью тела. Нет, не могу, придётся тащить. Извините, Лэрзен, иначе никак. Взяла так, чтобы причинять как можно меньше боли, и поволокла к заранее запримеченной канаве.    Сердце бешено колотилось, мгновения кровью стучали в висках.    Наверху улицы мелькнули огни, заставив меня собрать все силы и рывками, уже не заботясь о том, попадаются ли по пути камни, дотащить-таки мага до канавы. Тяжело дыша, суетливо завалила его ветками и прошлогодней листвой, хотела перевести дух, а потом вспомнила: следы! Рискуя быть замеченной, метнулась обратно на дорогу и судорожно принялась припорашивать следы волока. Нет, не успею! И спрятаться тоже.    Что же делать?    Выход оставался только один: изобразить жертву нападения. Кинувшись к телу Дэймана, я присела на корточки и перемазала лицо в его крови. Потом осторожно переложила голову себе на колени и выдавила из себя первые слезинки. Расплакаться было нетрудно: мне действительно было его жаль.    Через пару минут стража обнаружила безутешно рыдающую над телом мужчины девушку, то есть меня. Я сбивчиво объяснила, что мы с другом (нагло врать, что Дэйман мой жених, не решилась) возвращались с прогулки, когда на нас напали. Не забыла упомянуть, что нападавший был тёмным магом, а мой друг - светлым.    Больше всего я боялась, что на предплечье Наместника не окажется знака, но таковой имелся.    Судьба улыбнулась мне, послав командовать отрядом стражи капрала Нойта, который признал в плачущем испуганном существе дочь его друга и по моей просьбе отвез к Канаре. Кажется, он поверил выдуманной мной истории, да и выглядела она правдоподобно. Тёмный маг и его подручный шли на какое-то противное добру дело, светлый маг спугнул их, и в отместку они убили его. Страшные раны на груди Наместника в этом свете тоже не вызывали вопросов. Есть два мага, естественно, они используют чары, которые оставляют и не такие следы.    Внимательно осматривать мостовую солдаты не станут, их больше волнуют трупы, чем подозрительные смазанные следы на снегу в стороне от мертвецов. Ими заинтересуются другие, но я успею забрать Лэрзена до их появления.    Вроде бы дело закрыто. Почти. Завтра в тюремный морг придёт кто-то из Имперского сыскного управления, опишет приметы тёмного мага и неожиданно обнаружит, что перед ним сам одотьер Ассан Дер'Коне. Будет большой скандал.    Но, распрощавшись с капралом у храмовых ворот и в десятый раз заверив, что дальше дойду сама, а завтра обязательно загляну на чай, я думала о другом. О Лэрзене. О том, что его в любой момент могут найти.    Молясь за него Светоносному, я бегом пронеслась по саду и ворвалась к Канаре. Как я и думала, она не спала, обеспокоенная моим неожиданным исчезновением. Не посвящая её в подробности этого страшного вечера, я попросила немедленно съездить в предместье и спасти моего раненого друга.    Наверное, жрица догадалась, что я говорю о ком-то из магов, потому что, не задавая вопросов, куда-то вышла, а потом вернулась со стаканом какой-то мутной жидкости. Заверив меня, что она уже послала людей за раненым, Канара влила в меня снадобье, и я погрузилась в продолжительный сон без сновидений.    Совместными усилиями мы выходили Лэрзена; оказалось, промедли я еще с четверть часа, ничего нельзя было бы сделать, он уже был на грани двух миров. Заражение крови не пощадило бы даже мага, а тут ещё обильная кровопотеря, пробитые внутренние органы...    Когда я уезжала из Медира, Канара всё ещё занималась его лечением. Самое страшное уже миновало, как объяснила жрица, оставалось восстановить запасы энергии и дождаться, пока окончательно заживёт рука.    Я, быть может, и осталась бы, дождалась, пока маг полностью поправится, но у меня сложилось впечатление, что я до смерти ему надоела. К тому же, я и так злоупотребила гостеприимством жриц и своих родственников.    - Будет нужен маг, заглядывай, - на прощание сказал мне Лэрзен. - Если только мертвецы в углах не пугают.    Я рассмеялась:    - Что вы на себя наговариваете, Лэрзен, никаких мертвецов у вас дома нет.    - Значит, в саду закопал, - усмехнулся он в ответ и серьёзно добавил: - Ты в Лайонге осторожнее, хоть род Дер'Коне нынче в опале, всякое может быть. Удачи тебе! Надеюсь, больше не наткнусь на твою испуганную мордочку на пороге. И с тёмными магами не водись: мы белые и пушистые только до тех пор, пока нам это выгодно. А некоторые ещё и прикладной некромантией увлекаются. Словом, не открывай дверь, кому попало.    - Постараюсь. Выздоравливайте!    Вроде бы всё стало, как прежде. Я привела в порядок свой домик, на подаренные Канарой деньги немного обустроила его, выкинула испорченные вещи, купила новые. После продолжительно бурного разговора с Главным библиотекарем сумела восстановиться на работе. С Шезафом, разумеется, всё было кончено, да и он за эти четыре месяца сумел найти себе новую подругу. Пробовал оправдываться, такой смешной, смущенный, как нашкодивший пес, но я его успокоила, заверив, что ничуть на него не сержусь. Словом, жизнь вошла в прежнюю колею: работа, дом, редкие вечера в компании знакомых. Для последних пришлось выдумать увлекательную историю о личной неприязни Наместника, вознамерившегося использовать меня для какого-то ритуала - мол, для этого ему нужна была дочь жрицы определённого возраста. Поверили, даже Главный библиотекарь поверил: я рассказала ему ту же побасенку, только менее романтичную.    О Дер'Коне шептались на каждом углу, гадая, как Белый магистр и Император могли проглядеть тёмного мага. А я, как его неудавшаяся жертва, стараниями длинных языков коллег и знакомых на несколько недель стала знаменитой. Потом, конечно, всё утряслось. Нет, о Наместнике по-прежнему судачили, зато меня оставили в покое.    В середине февраля в мою жизнь вновь вошло беспокойство, только другого рода. Я стала замечать, что ем больше обычного, быстро утомляюсь и частенько клюю носом на рабочем месте. Сначала списывала всё на запоздалую реакцию организма на пережитые ужасы, но шло время, а ничего не менялось. Пробовала пить кофе, раньше ложиться спать - не помогало. Теперь меня частенько можно было увидеть ночью на кухне, жующей остатки холодного ужина. А тут ещё странные, ничем не обусловленные перепады настроения...    Тревогу я забила, когда в начале марта не дождалась традиционных женских дней. Их не было с тех пор, как я приехала в Эдин, кончились как раз накануне. Сначала я думала, что виной всему превращение в мальчика, сбившее цикл, но потом, когда задержка стала пугающей, решила обратиться к лекарю. Он лишь подтвердил мои подозрения - беременность. Между двумя и тремя месяцами.    Тяжело вздохнув, получив ряд предписаний и заплатив за визит, я вышла глотнуть свежего воздуха.    Вопрос об отцовстве не стоял: в декабре я спала только с одним мужчиной. Вернее, он спал со мной.    И что мне делать? Избавиться от ребенка - непосильная для меня роскошь. Этим занимаются исключительно ведьмы и дерут втридорога. Будь у меня проблемы со здоровьем, можно было бы пойти к лекарю, а так... Где мне собрать за две недели пятьдесят золотых, за меньшую сумму рисковать и преступать закон никто не станет. Положим, за два месяца я их достану, но мне нужно сейчас, и так срок большой.    В раздумьях просидев весь вечер и полночи, пришла к выводу, что придётся рожать. Ничего, ребенка можно и в приют отдать, не подвергая себя позору, оставить с запиской у дверей. А, может, я его и не отдам, себе оставлю. Я ведь одинокая, а так живое существо...    Чем дальше, тем я больше утверждалась в мысли, что рожу и воспитаю этого ребенка. Я даже любить его начала.    Наверное, нужно было сообщить отцу малыша о незапланированном радостном событии, но я не стала. Во-первых, я ни точного адреса, ни фамилии его не знаю, а, во-вторых, не стоит портить ему жизнь. То, что я не доглядела, не приняла мер, - полностью моя вина, ему не до этого было. А так ещё решит, что я хочу от него денег.    Ты для него прошлое, Одана, далекое прошлое, а твой будущий ребенок - досадное недоразумение. Он ему не нужен, не стоит и говорить.    Беременность протекала относительно легко, если бы не начавшие отекать к маю ноги, рвота по утрам и категорическое неприятие запаха духов, всё было не так плохо. Я стала готовить себе пищу с минимальным содержанием пряностей (их аромат также раздражал желудок), больше гулять, следить за собой, теплее одеваться и категорически отказывалась носить тяжести на работе, ссылаясь на боли в пояснице. Она у меня действительно побаливала.    Округлившийся живот, к счастью, еще не такой большой, я старательно прятала под платьями с завышенной талией. Кларетта, кажется, догадывалась, в чём дело, ведь раньше я таких нарядов не носила, но тактично молчала. Я была ей за это благодарна: не хотелось слухов, расспросов об отце малыша. О том, чтобы назвать имя последнего, не могло быть и речи - меня бы тут же насильно отправили к лекарю, а после бросили в тюрьму. Или сразу убили вместе с неродившимся малышом без лишних разговоров. Так даже проще и дешевле для государства.    За окном стоял ясный майский день. Деревья покрылись листвой, то здесь, то там пробивались пучки сочной травы, звонко пели птицы, воздух был полон благоухания весны, которую вот-вот должно было сменить лето. До календарного два дня осталось.    На кухонном столе стоял букет ромашек - одних из немногих цветов, на которые я спокойно реагировала. Его принесла соседка.    Подоткнув юбку, я занималась уборкой, то и дело прислушиваясь к своим ощущениям и поглаживая животик. Я уже придумала ребёнку имя: если родится мальчик, назову его в честь своего отца, если девочка - в честь матери.    В дверь постучали. Отложив тряпку в сторону, я осторожно поднялась на ноги и спустилась в прихожую. Наверное, сосед-мясник, он обещал мне парную телячью печень.    Но на пороге стоял не мясник, а Лэрзен.    Вскрикнув, я отпрянула назад, в дом.    - Вижу, мне здесь не рады, - маг сам закрыл за собой дверь. - Я на минуточку, просто был в Лайонге, решил проведать. Вижу, у тебя всё в порядке....    Тут он неожиданно замолчал, нахмурился и пристально посмотрел на меня:    - Одана, ты ничего не хочешь мне сказать?    - Нет. Проходите на кухню, сейчас я закончу и спущусь.    - Ты что, ненормальная, в таком положении лестницу мыть?! - накинулся на меня Лэрзен, ухватил за руку и поволок на кухню. Он не успокоился, пока я не села, а сам остался стоять, подпирая спиной дверной косяк.    - Что-то не так? - робко поинтересовалась я, не выдержав и минуты его тяжёлого взгляда.    - Да как сказать, тебе виднее. Ещё раз спрашиваю: ты ничего мне сказать не хочешь?    - О чём?    Неужели он догадался? Но как, по завышенной талии юбки, моим замедленным движениям?    - О своей беременности, например. Забыла, что я умею читать мыли? К тому же, я его чувствую.    - Как? - я не стала отрицать очевидного.    - Без понятия, просто чувствую. И аура у тебя двоится, между прочим, твоя слабее. Ты мне вот что скажи: почему от него не избавилась? То, что не сказала, я понимаю, но зачем оставила? Не как плод же большой и чистой любви! Что-то я не замечал в тебе особой симпатии к моей персоне. Ты хоть представляешь, что будет, когда ты родишь ребенка с тёмным знаком? Тебя же затравят, сожгут вместе с младенцем. Зачем так рисковать?    - Я не сразу поняла, потом не было денег, а сейчас я с ним сроднилась, - улыбнувшись, я провела рукой по животу. - Он мне дорог. Но почему вы уверены, что он родится магом?    - Нет, ты сама, как ребёнок! - всплеснул руками Лэрзен и сел напротив. - Ты забыла о своей маленькой особенности? Передаче магической силы детям. При условии того, что ты забеременела не от самого завалящегося колдуна с хорошо выраженным даром, догадайся с двух раз, кого ты родишь? Правильно, тёмного мага или тёмную колдунью - я пока не могу сказать, кто там, мальчик или девочка. Ну-ка позволь.    Его ладонь легла на мой живот. Ребенок отреагировал мгновенно, проявив поразительную бурную активность.    - Он толкается! - изумлённо пробормотала я. До этого малыш часто шевелился, но лишь изредка позволял себе ударить меня ножками или ручками. - Да ещё как! Эй, больно же!    Лэрзен усмехнулся и пересадил меня себе на колени. Теперь его руки крест-накрест лежали на моём животике.    - Тише, пожалей маму, она и так устаёт. Работает, убирается, да ещё тебя таскает. Имей совесть!    Ребёнок мгновенно затих, но стоило магу убрать хотя бы одну руку, начал пинаться снова.    - Похоже, он категорически против матери-одиночки. Свидетельство о рождении сохранилось?    - Моё? - я недоумённо посмотрела на него. Зачем ему?    - Ну не его же! Какой у тебя срок? Сколько там ему? Пять с половиной месяцев?    - Вы помните?! - моему удивлению не было предела.    - Да, помню. Всего одна ночь была. Вот что, - он спустил меня с колен, что-то шепнув ребёнку, - я уеду на пару недель и вернусь. Оставлю деньги, трать уж их, пожалуйста, а не храни, как фамильную реликвию. Обещаешь?    Я кивнула и с благодарностью приняла увесистый кошелёк. Деньги мне не помешают, особенно при условии сокращённого рабочего дня, за который и платили меньше.    Уже на пороге Лэрзен обернулся и спросил:    - Ты как к фамилии Азарх относишься?    - А что? - ответила я вопросом на вопрос.    - А то, что тебе её носить.