Тревожный месяц май, стр. 19

- Да вы же знаете, какой там ход!

- Знаю.

Барбос пополз и добрался до тупика.

- До старого тупика? - подчеркивая слово «старого», переспросил Осипов.

- Вот этого не знаю, товарищ старший лейтенант. Но дальше - стоп. Ни тпру ни ну!

Барбос полежал несколько минут, прислушался, пошарил инструмент.

- Они лопату и совок там оставляли, не уносили домой.

Инструмента не было, и Барбос попятился назад: развернуться в норе невозможно. Тут сверху и посыпалось!

- Я, конечно, не очень чтоб напугался, но рванул.

- И даже там, где в рост можно было, задом полз…

- Ваша правда, товарищ старший лейтенант, - обреченно признал Барбос. - Но насчет кладоискателей - тут я вот на столько не виноват. Тут вы мне…

- Да ничего я тебе! - Осипов махнул рукой, и лицо его выразило такое огорчение, что Барбос проникся сочувствием.

- Но я все-таки считаю: они там!

- Там? - с надеждой переспросил Осипов.

- Там.

- Считаешь?

- Провалиться мне на этом месте!

Тут они оба вспомнили о хлебе.

- Пошли! - решительно сказал Осипов и ринулся через ступеньку на пятый этаж.

Мать Крахмалова и опомниться не успела.

- Извините, но он мне вот так нужен! В деле одном помочь!

- Я быстро, мать! Помогу - и домой!

Сунули авоську с хлебом и помчались вниз.

Когда мать пришла в себя, на первом этаже хлопнула дверь подъезда.

Саперы Январева прошли под землей двадцать три метра за час двадцать минут. Но добыли из-под земли только совок и лопату. Что это значило - думай как хочешь. Мнения разошлись.

Январев считал: ребята убедились в безнадежности своей затеи и отступились. Осипов настаивал продолжать раскопки.

- А если они не отступились?

- А совок и лопата? Не руками же они землю рыли! - возражал Январев.

- Они пробились до свободного участка, оставили инструмент и пошли налегке.

- От места, где нашли инструмент, мы отрыли еще семь метров. Сплошной грунт с кирпичом вперемешку.

- Но обвалиться могло и потом! - настаивал на своей версии Осипов.

- Филимонов! - приказал Январев. - Сбегай наверх, проверь, нет ли осадки грунта над тоннелем. Направление - северо-восток.

Осипов не доверил Филимонову ответственную задачу, пошел следом. И Январев не выдержал. Но и трое они ничего подозрительного не обнаружили. Никаких провалов, трещин, свежих впадин.

- Дерн здесь толстый, крепкий, верхняя корочка могла и не нарушиться, - уже слабо возразил Осипов, а Январев считал разговор оконченным.

- Ищи их в другом месте.

- В каком?

Январев пожал плечами.

- Думаешь, я знаю, где в земле добро необезвреженное лежит? Ищем - находим.

На эти слова Осипову возразить было нечего.

- По местам, - скомандовал Январев, и солдаты забросили в кузов машины шанцевый инструмент.

Осипов взял лопату и направился в подземелье.

- Напрасно, - в последний раз попытался отговорить Январев. - И учти: через три-четыре часа будем взрывать. Из этой зоны всех выгоним. Тем более из тоннеля. Наверняка завалится, хотя взрывать будем ювелирно.

Осипов ничего не ответил и исчез под землей.

- Вот характер! - в сердцах воскликнул Январев. - Филимонов! Лопату, кирку - и помогать старшему лейтенанту!

Филимонов целиком и полностью разделял мнение своего командира и лезть под хлипкую землю радости не выказал, но солдат есть солдат: приказано - выполняй.

- Есть, товарищ старший лейтенант!

- Фонарь аккумуляторный захвати, - посоветовал Январев.

Ощущение было такое, будто вывалялись в болоте. Они давно разделись до пояса; по голой спине, груди, животу сползала на грязные брюки вязкая жижа - земля, замешанная на поте.

- Перекурить бы, - попросил Филимонов.

- Сейчас, дорогой. - Осипов вонзил кирку в плотную массу завала и с трудом выдернул ее обратно. Силы были на исходе. Аккумулятор и тот выдохся.

- Без света останемся, - вяло предупредил Филимонов.

- Сейчас… дорогой…

Они еще поработали, но вскоре Филимонов затревожился:

- Мокрость появилась!

Кирка выдергивалась из грунта с подозрительным чмоканьем, и под коленями елозно стало.

«В подвалах - вода», - напомнил сирели Армен.

- Конец, - сказал Осипов.

Они заторопились к выходу.

Наверху нетерпеливо ждал солдат.

- Приказаноосвободитьтерриторию! - закричал он во все горло длинной, без пауз, словесной очередью. Перезарядился и - короткой: - Взрыватьбудем!

Лишь теперь Осипов посмотрел на часы. Они пробыли с Филимоновым под землей три с половиной часа. Даже не верилось. Но самое печальное - так ничего и не добились, ничего не выяснили. А сердце подсказывало: «Здесь они, здесь!»

«Доказательства!» - потребовал сирели Армен.

Доказательств не было. Только предчувствие, интуиция.

«Факты нужны, вещественные доказательства».

Лопата и совок подтверждали лишь слова Валеры Крахмалова: ребята копали здесь землю. Ну и что? Покопали, бросили.

«И - мокрость!» - окончательно сразил Осипова сирели Армен словом Филимонова.

Вода в Волхове еще холодная до ломоты в зубах, но Филимонов и Осипов настолько вымазались, что натягивать на себя одежду было просто немыслимо. И голышом до пояса на речном ветерке не постоишь. Громко охая, они наскоро обмылись и оделись. Филимонов тотчас побежал к развалинам.

- Живее! - поторопил громогласный солдат. - Там ждут! Мне сигнал подавать надо!

Ох, не торопись, солдат, не торопись сигнал подавать!… Ни ты, ни твой командир, старший лейтенант Январев, ни Осипов не ведаете, что…

И вы еще не знаете, где наши бедные герои, что с ними. А они ведь совсем рядом, почти под нами!

Глава шестая

ТРОЕ СУТОК НАЗАД

Антон пробудился в точно назначенное время. Если бы он в школу так просыпался! Без звона будильника, без тормошения, без стягивания одеяла. Знал, что в это утро будить его некому. Мама в ночной смене. Отец спит: пришел домой во втором часу ночи, срочный объект сдают.

Антон пробудился точно в назначенное себе время, в пять часов утра. Он бесшумно оделся, бесшумно выскользнул из квартиры - не зря тренировался! - никто и не шевельнулся. Дальше было совсем просто: на улицах ни души. Ночная смена еще работает, утренняя еще зубы не чистит.

Всю экипировку - рюкзак, дополнительный паек в целлофановом мешочке - с вечера незаметно спрятали в надежном месте, среди битого кирпича на развалинах у Дома Советов. Ночью туда никто не заглянет, а на рассвете никого в тех местах не будет. Так и вышло: Антон, никем не замеченный, забрал рюкзак, мешочек и берегом двинулся навстречу неизвестности и бессмертию.

Антон часто оглядывался. Для полнейшей надежности решил было часть пути прошлепать по воде, но сам же и отговорил себя: хоть всю дорогу не то что по щиколотку - в Волхове двигайся, лодкой плыви, а к тоннелю все равно по суше подходить! А тут, как по спецзаказу, и дождик посыпал. Слабенький, но все следы замоет.

Он в последний раз поднял глаза к небу, к солнцу. Но все вокруг было как за кисейными занавесками. Антон глубоко вздохнул и решительно шагнул к маскировочному кусту.

Хорошо, что нервы у Антона железные. Не вскрикнул даже. В черной дыре тоннеля, как птенцы в гнезде, сидели Алена и Ростик.

Вот это настоящие друзья, пришли проводить! Настоящие друзья всегда провожают. В море, на войну, в последний путь…

- Мы - с тобой, - непреклонным голосом сказала Алена.

- Да, - мужественно подтвердил Ростик.

Антона чуть слезы не прошибли от избытка благодарности и восхищения своими друзьями, но он, как только сумел строго, наотрез отказался:

- Не могу рисковать вашими жизнями!

- А мы тобой можем рисковать?

Вот тебе и байбасник Ростик Арсланов!

- Мы - с тобой, - еще более непреклонным голосом повторила Алена. Если она дважды сказала что-нибудь, уговаривать ее - пустое дело, все равно на своем настоит.