Дом Дверей: Второй визит, стр. 113

Фонский металл режет фонский металл. Снаружи конструкция представляла собой синтезированное тело; внутри она была тонкой оболочкой из фонского металла.

А внутри этой оболочки находился Сит. Сегмент клешни нашел жизненно важную часть Сита: центральный нервный ганглий.

Прозвучал свистящий крик, скрежещущий вопль, пронзительное кулдыканье, и конструкция обмякла. Потеряв высоту, она уплыла немного в сторону и со стуком бухнулась на твердый камень маячного острова.

Когда семеро спутников подошли к ней, то обнаружили, что та лежит ничком, неподвижная, мертвая. А когда они перевернули ее на спину, то с зазубренного основания, торчащего из груди Баннермена, вылилась омерзительная смесь крови и негустой, скверно пахнущей жидкости. Эта странная, похожая на желе жидкость и была Ситом, растекшимся в плоское пятно и быстро испаряющимся в чуждой атмосфере и неумолимой гравитации Земли...

Джилл подобрал Дом Дверей и сказал:

— Фред, насчет того твоего принципа? Как там говорится? Что два твердых предмета не могут занимать одно и то же пространство в одно и то же время?

— Правильно, — подтвердил Фред.

Джилл поднял к небу крошечный Дом Дверей и уведомил остальных:

— Они убрались. Ггуддны убрались с Земли, но улетели не далеко. Они где-то там, в космосе, дожидаются фонов.

— Откуда ты можешь это знать? — Миранда, которую сжимал в крепких объятиях рослый спецагент, больше не сомневалась, а лишь озадачилась.

Джилл посмотрел на нее, и взгляд его снова сделался странным и отвлеченным.

— Я чувствую их, — сказал он. — И я могу разговаривать с их синтезатором. Он служит сердцем их корабля-матки и всех различных узловых точек, которые теперь сосредоточены в нем. Они заняли посты по боевому расписанию, дожидаясь фонов. Но, думаю, нам пора им всем кое-что показать. И фонам, и ггудднам.

Джилл сосредоточился на миниатюрном замке у себя в руке и медленно повернулся лицом к юго-востоку.

— Там, — определил он. — Именно туда они и убрались. — И уже другим тоном:

— Фред, как по-твоему, мы сумеем это совершить один последний раз, общими усилиями? Потому что ведь ты же, в конце концов, трансмат.

— Был, — поправил его пилот. — Но, может быть, всего лишь один последний раз?

Они сосредоточились, и крошечный замок вытянулся в небо, изогнулся над горизонтом и исчез.

— В самое сердце ггудднского корабля-матки, — порадовался Джилл. — Да ведь штучка-то это такая маленькая, что корабль с легкостью поглотил ее.

— Но не надолго, — догадался Фред Стэннерсли. — Этого никак не получится, если ты снова активируешь ее!

— Совершенно верно, — ответил Джилл. — Это никак не получается, если она будет Замком в натуральную величину. Потому что два предмета не могут занимать одно и то же пространство в одно и то же время, верно, Фред? Одним выстрелом двух зайцев.

И он снова сосредоточил свою сверхъестественную волю, свою машинную эмпатию, на юго-восточном участке неба.

Над Индийским океаном царила ночь, ночь, озаренная яркими звездами — но на несколько коротких мгновений на небесной тверди засияла более яркая звезда.

Она запульсировала, превращаясь в подобие новой, протянула всего песчинку времени, а затем погасла и пропала.

А на скале с маяком Джилл произнес:

— Готово. Все кончено. — А затем, когда со стороны маяка примчался, заливаясь веселым лаем, Барни, утомленные боем соратники взяли друг друга под руки и направились к вертолету Фреда Стэннерсли...

Эпилог

Когда вертолет Стэннерсли пересек побережье около Плимута, он уже полчаса как летел над водорослями.

Но водоросли эти сделались темно-коричневыми, а местами и черными, и совершенно очевидно мертвыми.

Вместо того чтобы метаться и мутить воду, они лениво покачивались на огромных волнах, и делалось очевидным, что волнение моря быстро разрывает их ковер.

Чайки кружили над ними, делали себе плоты из их гниющей, похожей на струпья массы, недоверчиво поклевывали их. И сравнительно легко рассекая их, рыболовные суда снова выбирались на более чистые и глубокие воды.

— Мы можем дозаправиться в Эксетере, — предложил Фред Стэннерсли, оборачиваясь, чтобы проверить, как там его пассажиры. Выглядел он ужасно, но, впрочем, так же, как и все остальные. — Мы можем также поесть, — продолжал он, — и, может быть, поспать часок-другой, прежде чем продолжим путь до Лондона.

Но рослый спецагент уже спал, положив голову на колени укачивавшей ее Миранды.

— Я позвоню в Лондон из аэропорта, — сказала она. — Сообщу им еще несколько подробностей.

Фред Стэннерсли уже доложил о положении дел по рации в кабине, пытаясь предотвратить любую отчаянную акцию, какую могли готовить на крайний случай.

По счастью, никаких акций не затевалось. Во всем мире возобладал здравый смысл того рода, каким обладал Спенсер Джилл. Никто, ни одно правительство не решилось применить ядерное оружие. В мире экологического бедствия, порожденного пришельцами — в мире, и так уже умиравшем, — это стало бы окончательной катастрофой.

И после того как Фред Стэннерсли получил сигнал отбоя и передал его дальше, никто не мог быть счастливей от такого исхода, чем Миранда Марш.

Анжела сидела, прильнув к Джиллу так, словно вознамерилась никогда больше не отпускать, и спросила:

— А как насчет этого? — Она имела в виду Кину Суна, который тоже развалился на своем сиденье и крепко спал. — Он ведь жутко пострадал, и с этой рукой... он никогда не станет прежним.

— Ему это и не понадобится, — отозвался Джилл. — Он же герой. Когда он вернется в Китай, я имею в виду настоящий Китай, то его будут чествовать, как никого прежде! Замечательный товарищ, наш Кину Сун! Это уже задача Миранды: гарантировать, что он получит все положенные ему фанфары и что его соотечественники об этом узнают.

— Я позабочусь об этом, — охотно согласилась Миранда. После чего Джиллу оставалось позаботиться лишь об одном последнем деле.

Когда Анжела принялась клевать носом, а все остальные тоже заснули сидя, Джилл откинулся на спинку сиденья и дал своему машиночувствительному разуму отправиться блуждать в заоблачные выси, в те заоблачные выси, где не было никаких машин. Или туда, где водились лишь чуждые машины пришельцев. Но теперь уже не такие и чуждые для Спенсера Джилла... На борту судна фонов цветовая кодировка системы связи изменилась, и экраны по всему кораблю начали передавать поддающееся прочтению сообщение струй и потоков цвета всегда активных стен. Это не было передачей капитана экипажу: сообщение передавалось не с борта и не являлось связью корабля с кораблем. По этой причине оно вызвало огромный интерес у различных контролеров-фонов в их узловых точках.

Они прочли сообщение и передали в ответ:

— Кто ты?

— Спросите у своего синтезатора, — ответ пришел со скоростью мысли. — Компьютер меня знает.

— И ты утверждаешь, что ггудднов больше нет?

— Тех, чьи действия вы прилетели расследовать — больше нет, это правда. Если же где-то есть другие, то они не моя забота.

— И ты в ответе за их... небытие?

— Нет, в ответе они. Я — мы — нашли их недостойными.

— И теперь ты предупреждаешь, что и нам тоже нужно убираться отсюда?

— У вас нет никаких дел в нашем пространстве, в нашем мире или системе миров. Свяжитесь с Верховным фоном. Передайте ему то, что я сообщил вам: когда мы встретимся в следующий раз, то визит к вам нанесем мы. Надеюсь, он будет мирный.

— Мы определенно сообщим ему.

А затем...

— Хорошо! — заключил Джилл. — Земля связь закончила...