Поведай нам, тьма, стр. 81
Глава 36
Откуда-то издалека доносились крики. Не очень громкие, но достаточно слышные, и Говард узнал голос Анжелы, причитающей нараспев: «Нет. Пожалуйста. Нет. Пожалуйста. Нет. Пожалуйста». И пронзительный крик: «Не-е-е-ет!», переросший в отчаянный вопль.
«Они терзают ее, – подумал он. – Делают с нею ужасные вещи. Подобные тем, о которых она рассказывала».
Чарли и близнецы.
Убивают ее.
Они убили нас всех.
По крайней мере, Анжела жива. Она не мертва, как мы все.
Интересно, как это можно быть мертвым и еще думать?
И еще чувствовать боль.
– Не надо. Не надо. Я умоляю. Пожалуйста-а-а-а!
И еще слышать.
И еще плакать.
Плач перешел в дрожь, и каждый спазм рвал раскаленными добела щипцами голову, спину и бока.
«Может, я не мертв?» – мелькнуло у него в голове.
Всхлипывая, Говард попытался поднять правую руку. Точно налитая свинцом, она все же двигалась. Он поднес ее к лицу и понял, что действительно мертв.
Там, где должно было находиться лицо, пальцы нащупали кровавое месиво: лоскутки и кусочки кожи, твердые осколки костей, и все это слеплено в мягкие мокрые комки. У него не было ни глаз, ни щек, ни носа. Только какая-то жидкая кашица, приправленная раздробленными костями. Но он ощущал глаза: они жгли и пощипывали, чувствовал влагу слез. И веки, похоже, были на месте. Только чем-то придавлены.
Говард отодвинул кусочек кости, погрузил пальцы в кашицу и прикоснулся к своему веку.
Это все не мое!
И неожиданно вспомнилась Лана. В последний раз он видел ее на коленях. С вырванной грудью. С двумя обрезами, приставленными к затылку.
О Боже!
Словно эхо издали донесся крик Анжелы:
– О Боже!
Рыдая, Говард соскребал кровавое месиво с лица, очищая глаза, лоб, щеки и нос. Пару раз организм отреагировал рвотными движениями, и каждый спазм пронзал тело острой болью.
Ран на лице не обнаружилось.
Тогда Говард попытался открыть глаза. Но веки, казалось, прочно склеились. Кончиками пальцев он аккуратно стер еще немного клейкой массы, затем раздвинул веки.
Ночь, а над ним – деревья.
– Не-е-е-ет! – Снова Анжела.
Я должен ей помочь.
Говард уперся локтями в землю и чуть не взвыл. Левая рука дернулась и подломилась. Но боль была не там, а сзади. В спине, в области лопатки. И ниже. Там, по грудной клетке, словно прохаживались кувалдой. И выше. На макушке и на правой стороне головы. Опустившись на землю, он поднес к голове правую руку. Верхняя часть уха отсутствовала. Прямой срез свежей раны пылал огнем.
Говард долго не решался исследовать рану на макушке, боясь того, что может там обнаружить.
Первое же прикосновение подтвердило его опасения. Сердце обмерло. Но вскоре до него дошло, что большая часть этой липкой слизи и костяной крошки принадлежала не ему, а Лане.
Его была только борозда. Пуля процарапала в скальпе желобок длиной примерно два дюйма. Говард предположил, что рана была не проникающей, но пощупать вокруг, чтобы выяснить это, не отважился.
И опустил руку на землю.
И подумал: «Я должен встать и спасти Анжелу».
Следующей мыслью было: а сумеет ли он встать?
«Боже, – подумал он, – у меня четыре пулевых ранения».
А может, и больше.
Я как тот Распутин.
Побитый, разбитый, а продолжает тикать.
Как «ролекс».
А как насчет Анжелы? Что они ей делают?
И тут он понял, что уже долго не слышал ее криков. Может, они перестали ее мучить? Или она потеряла сознание?
Возможно, они убили ее?
Нет!
Только не Анжелу! Только не его Анжелу!
Но они это сделают.
Надо остановить их.
Говард уперся правым локтем в землю, качнулся и, вскрикнув: «А-а-а-а!», вытолкнул себя в сидячее положение.
Что, если они меня услышали?
Поперек его ног лежала Лана. Он успел лишь заметить темную спину тренировочной кофты, потому что быстро отвел взгляд в поисках автобуса, опасаясь, что кто-то мог прийти сюда и прикончить его.
Автобус был прямо впереди, возможно, в тридцати-сорока футах. Деревья почти заслоняли видимость, но Говард все же разглядел тусклый красный свет нескольких окон. И двери, до сих пор открытые.
Никто не вышел.
«Не услышали», – успокоил он себя.
Но продолжал смотреть на двери, уповая на то, что его пристальный взгляд каким-то образом удержит убийц внутри, – и боясь того, что мог увидеть, поглядев вниз. Придавившую его ноги Лану. Кита и Глена. Потому что, даже не сводя глаз с двери, Говард видел темные контуры их тел: одно – под ногами Ланы, другое – справа от него, на расстоянии вытянутой руки.
Если бы только удалось подольше задержать взгляд на двери, тогда бы не пришлось смотреть на них.
Когда Говард услышал хруст, у него екнуло сердце. Он вздрогнул и невольно вскрикнул. Звук шага. За спиной.
Еще один шаг.
Треснула веточка.
Говард тихонько лег, закрыл глаза и затаил дыхание.
Еще шаги, медленно приближающиеся.
Затем быстрый вздох.
– О Боже! – Возглас испуганно оборвался.
– Дорис?
– Говард?
Он открыл глаза и увидел ее справа. Дорис посмотрела на него, затем на остальных. Она прижимала ко рту руку.
– Помоги мне.
Дорис присела на корточки сбоку от него, положила руку на плечо и снова взглянула на другие тела. Говард слышал ее шумное и частое дыхание.
– Они нас всех перестреляли, – сказал он. – Мы были в автобусе, когда они словно из-под земли выросли.
«Не совсем из-под земли, – мысленно поправил он себя. – Один вошел в передние двери, тогда как те двое с обрезами – через запасной выход в задние».
– Где Анжела? – спросила Дорис.
– Все еще у них. Думаю, ее не застрелили, но схватили. И безжалостно мучают. Она так кричала.
Дорис кивнула.
– Знаю. Я здесь уже какое-то время. Пришла, когда услышала выстрелы. Подкралась за деревьями. Мне надо было узнать, что… А потом услышала здесь какие-то звуки.
– Это был я.
– Насколько серьезно ты ранен?
– Не знаю. В меня попали четыре раза. Это точно. А потом нас вышвырнули и оттащили сюда.
– Господи! Давай отвезем тебя в больницу.
– Нельзя бросать Анжелу.
Помолчав несколько секунд, Дорис спросила:
– Можешь двигаться?
– Могу сесть. – Он качнулся в ее сторону и уперся локтями в землю. Дорис потянула его за затылок, помогая подняться.
Едва он наклонился вперед, как Дорис быстро переместилась за спину и стала осторожно ощупывать ее. Когда ее руки касались ран, Говард дергался.
– Почти ничего не видно, – пробормотала она. – По-моему, одна пуля попала тебе в лопатку. Другая пониже, но, похоже, прошла насквозь. Там много крови.
– Хлещет?
– Нет. В данный момент большого кровотечения нет. С легкими все в порядке?
– Кажется. Глубоко дышать очень больно, но…
– Нам понадобятся ключи от машины.
Дорис проползла мимо него и, встав на колени по другую сторону тела Глена, схватила Лану за щиколотки и, пятясь, потянула. Когда грудь Ланы скользнула у него по колену, Говард вздрогнул, а увидев ее голову, закрыл глаза.
Там не хватало верхней части.
В следующее мгновение тело Ланы соскользнуло с него.
Услышав стон, Говард открыл глаза. Лана лежала сверху Глена, и Дорис уже успела перевернуть ее. Она сунула руку в передний накладной кармашек кофты Ланы.
– Нашла, – прошептала она, вытаскивая руку с зажатыми в ней ключами. – Теперь можно отсюда сматываться.
– Мы должны спасти Анжелу. Дорис в упор смотрела на него.
– Мы не можем ее просто бросить.
– Сколько там человек?
– Трое.
– И у всех огнестрельное оружие?
– Да.
– Думаешь, ты сможешь идти?
– Не знаю.
– Тогда давай узнаем.
– А-а-а-а! – завопил Говард. – Ой, мамочка, больно! Ой, как больно!
Повернув голову, прислоненную к дереву почти у самой земли, он посмотрел на Дорис. Та стояла чуточку справа, не более чем в ярде от его вытянутых ног, и, прижимаясь к толстому стволу, поглядывала из-за него на автобус.