Месть Драконов, стр. 71

— Мы делаем это ради будущего, — пробормотала она.

Ри услышал ее, хотя обращалась она не к нему, а к себе самой.

— Мы делаем это для потомков, но и для себя тоже. Чтобы мы с тобой оказались в таком мире, где можно жить и радоваться жизни.

Кейт кивнула:

— Я знаю это.

А потом изо всех сил стиснула его руку.

— Скалы внизу кажутся такими… голодными.

Вновь обняв Кейт, Ри отчаянно припал к ее губам.

— Если нам не суждено увидеть ничего другого, с меня хватит и того, что было. Кейт, я найду тебя в следующей жизни.

Тело его тоже била крупная дрожь. Обняв его обеими руками, Кейт прижалась лицом к мягким волосам на груди.

— Встретимся над облаками.

И они бросились вниз со скалы.

Глава 43

Трев спал в своей палатке, когда к нему обратился голос: Головы твоих сестер выставлены на стене , сказал этот голос и явил ему видение… Тела обеих девушек висели на Прибрежной стене в Калимекке, а их головы, вздувшиеся и гниющие, украшали собой острия на ее вершине. В том, что они оказались здесь, виноват Ри, предатель и лжец. Твоих, сестер уже не вернуть, но ты можешь отомстить за них. Убей его, если сможешь, а если нет, просто приди. Возле лагеря ты найдешь ожидающее тебя устройство. Стань на него и скажи слова «Отнеси меня к другу», и твое желание исполнится .

Трев открыл глаза во тьме. Жуткие картины еще горели в мозгу его, настолько чудовищные, что этому невозможно было поверить. Но что, если сестры действительно приняли страшную смерть? А он просто уверил себя в том, что они бежали из города, хотя никто не мог бы утверждать этого наверняка. Публичной казни не было, и потому он позволил себе поверить в то, что они уцелели, несмотря на то что доказательствами этого он не располагал. Теперь настало время узнать всю правду. Он знал, как проверить истинность своего видения, хотя способ, пожалуй, казался слишком рискованным. Небольшие знания магии, полученные от Хасмаля, позволяли ему, как он считал, вызвать Говорящих и потребовать у них правду.

Трев лежал, сосредоточенно размышляя. Ему еще не приходилось заниматься магией в одиночку, однако он не сомневался, что способен самостоятельно справиться с заклятием. Он мог предложить свою кровь: Соколы требовали, чтобы человек использовал при волхвовании лишь то, что принадлежит лично ему. Нужно было раз или два капнуть кровью на посыпанное солью зеркало, потом несколькими словами призвать всеведущий голос, и тогда он узнает, являлся ли этот кошмар лишь сном или же ночной ужас стал точным отражением действительности.

Выбравшись из скомканной постели, он оглядел палатку. Все нужные предметы находились в мешке Валарда — в последнее время тот был слишком увлечен крепкими напитками и оплакиванием неизбежного конца света и поэтому не участвовал в изготовлении талисманов, зеркал и зрительных стекол, нацеленных на отсрочку этого самого конца. Тем лучше. Сейчас Валард, конечно же, гостит у одной из девиц Гиру; в эти дни он был неразлучен со своими новыми подружками, если только не поглощал перебродившее козье молоко или хлебную водку вместе с мужчинами. Посему Трев мог без особого смущения позаимствовать его инструментарий.

Что он и сделал.

Трев не посмел зажигать лампу, которая могла бы помочь ему: Янф спал по одну сторону от него, а Джейм — по другую, и оба они весьма заинтересуются, с какой это стати ему пришло в голову призывать духов посреди ночи. Поэтому он просто откинул полог палатки, чтобы внутрь проник свет пляшущих языков одного из сторожевых костров. Свет был неровным, однако приходилось довольствоваться тем, что есть.

Достав из сумки Валарда соль и зеркало, он уколол ножом кончик пальца и накапал крохотную лужицу крови на поверхность зеркала. Огонь костра вдруг вспыхнул сильнее, и в свете его он заметил, что зеркало загрязнено мутными потеками. Это смутило Трева, тем не менее он решил, что не станет очищать его: ведь тогда пришлось бы стереть и кровь и еще раз колоть палец. К тому же, уколовшись первый раз, он едва не вскрикнул от боли. Вторая попытка могла оказаться менее удачной, а будить друзей было ни к чему.

Нарисовав окровавленным пальцем на зеркале треугольник, он прошептал первую часть услышанного от Хасмаля заклинания, которым призывали Говорящих из Вуали. А потом обвел рисунок кругом из соли, стараясь не оставлять в нем прорех. И произнес последние слова заклинания:

Соль начала испускать голубоватое свечение, и Трев наклонился над зеркалом, стараясь телом укрыть этот свет от посторонних глаз. Вспыхнуло пламя, язычки его, поколебавшись, сделались ровными. В самой середине треугольника вдруг блеснула искорка, сразу превратившаяся в полупрозрачную и небольшую — с палец величиной — мужскую фигурку. Прозрачные одежды духа развевал ветер, не выходящий за пределы треугольника, длинные волосы трепало так, как если бы там бушевал ураган. Скрестив руки на груди, дух поднял голову и воззрился на Трева светящимися глазами.

— Что ты хочешь узнать?

Трев поежился. Хасмаль предупреждал его, что Говорящие подчас держатся надменно и бывают опасными. И еще он говорил, что хотя они всегда отвечают на вопросы правдиво, но тем не менее формулируют свой ответ так, что его бывает сложно понять. Однако Хасмаль никогда не упоминал о том, как страшно видеть такое существо перед собой в зеркале, когда тебя и его разделяет лишь тоненькая полоса крови и соли. Буквально ощущая, как гнев крошечного сверкающего человечка заполняет собой все вокруг, Трев не сразу отыскал нужные слова.

— У меня… мне… было видение. Я видел, что… что сестры мои мертвы. Убиты. А их… их… головы выставлены на стене в Калимекке. Что это был за сон?

Человечек не сводил с него глаз.

— Это был не сон. Ты увидел правду, и открыл ее тебе… — Он сделал паузу: — …друг.

Трев с силой зажмурился. Две раздувшиеся, изуродованные смертью головы над стеной вновь представились ему столь ясно и отчетливо, что видение это по силе воздействия можно было уподобить колу, воткнутому в живот. Нет, Элли и Мардит не могли умереть… ведь он обещал каждой из них хорошего мужа — из высших слоев Калимекканского общества. Он ввел их в такие круги знати, о которых его родители не смели даже заговаривать. Он делал для них все, что было в его силах… защищал, заботился, ублажал. А теперь их убили словно преступниц, а он все это время скитался по свету, оставив их в руках врагов!

— Кто разговаривал со мной? — спросил он сразу же, как только смог взять себя в руки. — Почему он сообщил мне о сестрах? И почему утверждал, что погибли они из-за Ри?

Говорящий ответил уклончиво:

— Тайна Ри была раскрыта, и ложь пала на его голову, однако те, кто наказывает всякий обман, не смогли добраться до него, и кара пала на его близких. Твои родители тоже убиты, как и родные остальных друзей Ри. Вы потеряли все, что имели. И вам некуда будет вернуться вне зависимости от того, останутся Драконы в городе или нет.

— Кто убил их? — спросил Трев.

— Тот, кто держал клинок, действовал по чужому приказу; тот, кто отдал приказ, сам получил его; а отдавший ему распоряжение тоже исполнял чужую волю. Но если проследить цепочку к самому началу, она приведет к Ри, к тому дню, когда он поклялся в том, что останется в Калимекке и возглавит Волков Семьи, и в ту же ночь нарушил свою клятву.

О чем бы Трев ни спрашивал, Говорящий уклонялся от прямого ответа. Трев нахмурился, пытаясь придумать вопрос, который все-таки заставит духа открыть ему именно то, что он хочет узнать: имя человека, убившего сестер, и второе имя — того, кто отыскал его в этом, более чем укромном уголке мира. И еще — зачем потребовалось этому неведомому «другу» утруждать себя.