Давай расстанемся..., стр. 1

Наталия Весенина

Давай расстанемся…

ПРОЛОГ

С чего начать? Она прошлась по квартире, остановилась у зеркала, автоматически поправила идеально уложенные волосы, взглянула в отражающиеся там припухшие, заплаканные глаза. У нее красивые глаза, большие, с длинными пушистыми ресницами. Ей часто говорили, что в такие глаза хочется смотреть вечно. И он тоже говорил. Он клялся, что никогда таких глаз не видел и в другие уже смотреть вот так, жадно, неистово, влюбленно, не будет. Никогда! Она чуть улыбнулась, вспомнив, как торжественно произносил он это слово. Но недаром заклинают: «Никогда не говори никогда». Золотые слова. Раньше ей тоже казалось, что их любовь будет длиться вечность. Они будут счастливы друг с другом, никогда не расстанутся и умрут в один день… Святая простота, наивная девчонка.

И все-таки с чего же начать? Хотя что тут думать, с чемодана, конечно. В первую очередь Марина решила собрать необходимые ей на первых порах вещи… а может, и на вторых, и на третьих, мелькнула мысль. Ведь она еще не знает, уходит навсегда или только на время. В любом случае ее исчезновение должно быть более чем… она задумалась… эффектным, реалистичным, предупреждающим? Да, ее уход в идеале должен перевернуть ему душу. Есть такое понятие — переоценка ценностей, так вот пусть он наконец-то задумается, нужна ли ему вообще жена. В свою очередь Марина решит, нужен ли ей такой, каким стал… Или был, а она до определенного времени этого не замечала?

А ведь действительно: чего она хочет добиться своим уходом? Марина опустилась в мягкое светло-бежевое кожаное кресло и утонула в нем, как в перине. Они выбирали его вместе. Шикарная вещь. Еще тогда Сергей сказал ей, что вне зависимости от того, сколько должна прослужить тебе вещь, нужно выбирать так, как будто берешь ее на всю жизнь.

Вот и жизнь… их совместная жизнь с планами дожить до золотой свадьбы… она заканчивается… Или все-таки лишь приостанавливается? Марина потерла круговыми движениями виски. Головная боль, снова эта головная боль! С тех пор как она начала задумываться над происходящим, мигрень стала ее постоянной спутницей. И еще слезы… Говорят, они портят кожу, а ведь Марине не так много, всего лишь двадцать семь лет. И в двадцать четыре ей казалось, что лучшие годы впереди. Выходя замуж, она шла навстречу любви, семейному счастью, новым перспективам. А что получилось в конечном итоге? Эти мысли грызут ее уже который месяц. Одно и то же, словно старые часы на стене, тик-так, тик-так. И если поначалу звук был еле слышным, то сейчас они стучат громко боем — од-на! од-на!

Одиночество… Утром, днем, вечером. Какая уж тут жизнь? Так… существование. Впрочем, это она о себе. Сережа живет! И живет так, как ему нравится. У него увлекательная работа, интересные командировки, новые знакомства и встречи, старые друзья, в конце концов. Теперь он не возвращался домой раньше десяти вечера. Но и приход мужа в десять был для Марины счастливым часом. В основном в такие дни он быстро раздевался, перебрасывался с ней несколькими ничего не значащими фразами, ел, полчаса смотрел телевизор и шел спать. А Марина только смотрела ему вслед глазами побитой собаки. И столь невеселое положение вещей продолжалось уже довольно долго — больше года. А ведь они женаты всего три!

Ну что же она расселась! Ведь думать можно и собирая вещи! Тем более что все уже передумано сто, тысячи раз. Марина пошла в спальню, открыла створку шкафа и снова застыла. Нет, все же сначала нужно решить: как она уходит?

Неужели хочет обмануть себя? Разве такое возможно? Как говорят, от себя не уйдешь… И она это прекрасно понимала. Вообще-то Марина изначально хотела только припугнуть Сергея, уйти на недельку, но собрав все свои вещи, как будто уходит навсегда. Ведь если положить руку на сердце, она не может прожить без него и дня. Или — не могла? С этой минуты придется собрать волю в кулак и держать ее так сильно, как будто держишь жар-птицу, способную принести счастье. Подумав, Марина решила, что легко, без боя не сдастся, а если принять во внимание, что ее муж далеко не глупый человек и знает ее, Марину, не хуже, чем она себя, то он быстро раскусит ее поступок и поймет, что уход был лишь мелодрамой или — комедией, да еще и сыгранной фальшиво, наигранно. Поэтому уходить на неделю нет смысла. На месяц? Это уже будет больше похоже на реальность, да и себя за это время она попробует приструнить. Время умерит любовный жар, а сама Марина постарается переоценить ситуацию — и, может, снова сможет стать той неприступной, уверенной в себе женщиной, которой была три года назад?

Итак, решено, пока она уходит ровно на тридцать дней, а там… там будет видно. Ведь, собственно говоря, Марина не собирается исчезать из жизни Сергея навсегда. Она хочет прожить с ним всю оставшуюся жизнь — и сделает это. Просто нужно дать ему понять, что она тоже человек, а не кукла, не марионетка, которую можно дергать за ниточки когда угодно и как угодно. Марина хочет, чтобы Сергей почувствовал, каково оно, когда тебя оставляют… Он всегда говорил, что в разлуке чувства только крепчают, закаляются, становятся глубже. Марина была с этими доводами категорически не согласна. Ей всегда казалось, что если в огонь, например, долго не подбрасывать дрова, то он рано или поздно потухнет. Останутся лишь угли, которые не так-то легко снова разжечь. А при расставании глубже становится пропасть между людьми, но никак не их чувства.

Но ее доводы никто не слушал. И слышать не хотел! Мнение Сергея, как правило, было решающим, и Марине ничего не оставалось, как вслух с ним соглашаться, а молча протестовать.

Марина провела рукой по черной полированной поверхности дверок шифоньера, посмотрела на большой черный комод и стала бросать кое-какие тряпки прямо на кровать, огромную, чуть ли не два на два метра.

Она улыбнулась, вспомнив, как выбирали этот спальный гарнитур. Им так хотелось огромную кровать, и именно в канун праздников, когда все самое лучшее было уже раскуплено. Они хотели белоснежную спальню в классическом стиле, а вместо этого теперь в комнате стоит экстравагантная мебель черного цвета, и только потому, что именно в тот день им так захотелось купить кровать!

В тот день они бешено, до изнеможения занимались на ней любовью. Дурачились и снова бросались в объятия друг другу… Как давно это было.

«Интересно, — подумала Марина, — как давно мы… Очень давно. Месяца уже два, наверное, Сергей не притрагивался к ней. Иногда ей даже казалось, что в его жизни она исполняет роль плюшевого мишки, столь любимого ею в детстве. После просмотра телевизора он приходил с полузакрытыми глазами, нащупывал рукой подушку и одеяло, прижимался к ее плечу щекой и моментально засыпал, мило приоткрыв рот. Его сексуальные потребности, казавшиеся неисчерпаемыми вначале, стали похожи на повинность, которую теперь он с видимой неохотой исполнял. А ведь с тех пор Марина не стала хуже. Скорее наоборот…

Зазвонил телефон. Марина вздрогнула. Это наверняка Сергей… А что, если он почувствовал? А что, если он сейчас скажет хоть одно ласковое слово из тех, что так щедро, словно весенними лучиками солнца, ласкал ее в самом начале их знакомства?

— Марина, я сегодня буду занят. Не звони мне на работу. И вообще, не беспокой меня, — раздался в трубке ровный назидательный голос.

— Да, хорошо… — пролепетала она.

Марина еще яростней стала бросать вещи. Что ж, лишний раз убедилась, что она поступает правильно. Размечталась, дуреха! Нет, его уже не переделаешь. И тем более — одними словами. Сколько раз Марина просила мужа быть внимательней, приводила примеры, уговаривала, даже устраивала скандалы и применяла самое распространенное женское оружие — слезы, но… его ничего не могло прошибить. Ну просто скала, а не человек. Он мог невинными глазами посмотреть на нее, прижать к груди, пожалеть и… все оставалось по-прежнему. Так, как он считал правильным. Бороться с ним — все равно что драться с ветряными мельницами. Результат окажется нулевым. И если слова не помогают, значит, необходимо поступить по отношению к Сергею точно так же, как он поступает с ней.