Сценарий схватки, стр. 39

Немного погодя она тихо спросила:

– Карр, зачем вы летите в этот рейд?

– Я хочу получить от этого выгоду – в результате я тем или иным образом получу самолет.

Она нетерпеливо покачала головой.

– Вы же не круглый идиот, Карр. Я знаю, на что вы способны. Я же видела, как вы вычислили нас с Диего и этим бомбардировщиком. Вы же знаете, что могли бы использовать другие пути, чтобы вернуть свой самолет. Дипломатическое давление, передача всей этой истории в газеты, возбуждение судебного дела – во всяком случае я морально должна была бы вам в этом помочь. Но на этом пути вы можете не только не получить обратно ваш самолет, но почти наверняка вас вышвырнут из Карибского бассейна.

Серый список. Я пожал плечами, потом спросил:

– Таково мое положение с юридической точки зрения, верно?

– О, с юридической точки зрения все не так плохо. Вряд ли на Ямайке сочтут преступлением начать войну, пока вы не начнете ее здесь. Они могут подвести вас под закон об иностранных наемниках, но понадобится постановление суда, чтобы привести его в действие. И вас могут привлечь за то, что на борту были бомбы, если вы не поклянетесь, что подобрали их по дороге. Главные неприятности не здесь.

– Я понимаю.

– Летчик всегда легко уязвим. Если захотят до вас добраться, то могут придумать десятки способов причинить вам неприятности: с разрешением на полеты, с нарушением стандартов безопасности... И вышвырнут вас вон.

– Я понимаю.

Она внимательно посмотрела на меня.

– Вы же не круглый идиот. – Потом швырнула свой пустой стакан на заваленный стол; два других стакана опрокинулись и покатились на пол. Она посмотрела на них и тихо сказала, – Когда вы первый раз пришли сюда, то я подумала, что вы крепкий и независимый человек. Я подумала, что может быть вы сможете сказать боссу, чтобы он залез на дерево. Но потом он позвал команду и все схватили значки заместителей шерифов и вскочили на лошадей, чтобы потом иметь возможность сказать: "Я скакал рядом с Уитмором". Я видела, как это случалось раньше.

– Вы думаете, я делаю это по той же причине?

– А разве не так? Это же не из-за вашего самолета, и вам совершенно нет никакого дела до Хименеса, уж это я знаю наверняка. Ну, так вы присоединились к команде; босс думает, что вы один из его ребят. Восхитительно.

Я встал. Вечер кончился. Также как и многое другое.

– Номер 17, кажется вы так сказали? И портье знает, что я приду?

Она кивнула. Я сам нашел дорогу и ничего при этом не почувствовал. Должен сказать, это было довольно болезненно.

На следующее утро я поручил ребятам в Порт-Антонио снять с "митчелла" сидения и топливный бак в бомбовом отсеке, затем выпросил машину компании, чтобы съездить в Кингстон за своим джипом (полицейским наконец-то надоело разыскивать на нем отпечатки пальцев друг друга) и чемоданом грязных рубашек, чтобы сэкономить на стирке, пока компания оплачивает мои расходы.

К тому времени, когда я вернулся в Порт-Антонио, оставив джип в Боскобеле, они почти закончили. Сидения, отопление и топливный бак из бомбового отсека были извлечены наружу, и они уже заваривали концы бензопровода, который, казалось, был рассчитан на котенка, гоняющегося за клубком шерсти.

После этого я отпустил их, расплатившись из той пачки долларов, что вручил мне Уитмор, и предоставил самим своим ходом добираться до Палисадо. После того, как они скрылись из виду, я достал фонарик и забрался внутрь, чтобы еще раз самому осмотреть отсек.

Стоя на земле я оказался внутри почти по бедра: это был раскаленный темный металлический ящик, наполненный запахами старой смазки и горючего. Размеры его были примерно восемь футов в длину, четыре фута в ширину и шесть – в высоту. И при первой же вспышке фонаря я понял, что атака сорвалась: крыша отсека была совершенно пуста.

Я выбрался наружу, чтобы вздохнуть свежим воздухом и подумать. Уж если быть до конца честным, то, как бывший летчик-истребитель я не мог припомнить, что мне когда-либо приходилось видеть направляющие для бомб и спусковое устройство; для меня это были просто слова. Но я был совершенно уверен, что на крыше этого отсека ничего такого не было и точно также я был уверен, что ничего такого для 500 – фунтовой бомбы нельзя собрать за один вечер с помощью ящика от сигар и пары ржавых булавок для волос.

И это была такая штука, о которой нельзя поместить объявление в газете "Дейли Глинер" под заголовком "разыскивается".

Я глубоко вздохнул и снова полез внутрь, чтобы убедиться окончательно.

Крыша отсека была по-прежнему пуста. Но когда я провел лучом фонаря по сторонам, то заметил, что по бокам идут толстые металлические стрингера, слишком мощные для того, чтобы просто поддерживать тонкие металлические стенки отсека – они не были даже внешней обшивкой самолета. И вдоль них были расположены, по два с каждой стороны, четыре узких стальных ящика неправильной формы. Я внимательно посмотрел на них при свете фонаря. Они были примерно в один фут длиной с двумя плоскими защелками на каждом конце.

Я обмакнул палец в лужицу бензина на асфальте, провел им по одному из ящиков. И снова понял, что атака состоится.

На удивление четко, без всяких признаков ржавчины, из-под грязи выступили буквы: пусковое бомбовое устройство номер 5.

– Понимаете, они должны были подвешивать бомбы по бокам отсека, одну над другой, и позволять им выкатываться наружу, – сказал я. – Думаю, мне следовало догадаться: не было нужды иметь отсек высотою в шесть футов, если предполагалось подвешивать их на крышке, и полагаю, это должно было срабатывать, если нажимать кнопки в правильном порядке, однако...

– А сейчас эта штука будет работать? – спросил Уитмор.

Они с Луисом поджидали меня возле взлетной полосы в аэропорту Боскобель, когда я около пяти часов пригнал туда "митчелл". Джи Би отсутствовала, так как видимо отправилась навестить пострадавшего актера, а мисс Хименес после всего того, что произошло вчера вечером, видимо решила, что ей лучше поехать присмотреть за тем, как гроб Диего погрузят в грузовой самолет, вылетающий в Венесуэлу.

– Нужно проделать еще массу работы, – медленно сказал я и поднял спусковое устройство, которое сумел отсоединить от направляющих. – Устройства находятся в прекрасном состоянии, думаю, это объясняется тем, что самолет использовался в Колумбии в качестве бомбардировщика всего пару лет назад. Вы снимаете спусковые устройства с направляющих, цепляете бомбы за два крючка, если не хотите, чтобы они болтались и стукались друг о друга, поднимаете все это с помощью лебедки наверх, снова прикрепляете спусковое устройство к направляющей. Тогда вот эти штуки, – я постучал пальцем по двум маленьким рычажкам, выступавшим из верхней крышки устройства, – приводят в действие что-то вроде расцепляющего механизма.

– Трудность состоит в том, – продолжил я, – что все эти механизмы отсутствуют. В них должны быть электромагниты с катушкой, на которую подается питание, и, скорее всего, они должны быть задублированы, чтобы избежать зависания. И в довершение всего должна существовать электрическая цепь, включающая взрыватели, так как с включенными нельзя взлетать, а установить их изнутри самолета нет возможности.

Уитмор кивнул, вытянул руку и защелкнул крючки. Затем большим пальцем передвинул рычажки. Крючки со зловещим тихим щелчком раскрылись.

Этот холодный звук заставил нас вздрогнуть, несмотря на жаркое солнце. Уитмор посмотрел на Луиса и медленно усмехнулся.

– Выглядит все достаточно просто.

– Просто? – я удивленно посмотрел на него.

– Черт возьми, парень – в каждой съемочной команде есть электрики. Они торчат у нас, как прыщи у того парня из Книги.

– Мешают, – сказал Луис, – и зудят.

Уитмор покачал головой.

– Он однажды играл в картине на библейский сюжет. Во всяком случае, я пошлю парней, чтобы завтра они занялись самолетом. Черт возьми, но ведь он же включен у нас в сценарий, почему бы ему не сбросить несколько бомб? Придумайте какие-нибудь пустышки из банок из-под пива или что-нибудь в этом роде. Сбросьте их вдоль реки – бах – бах – бах: используйте холостые заряды. Мы вставим такую сцену.