С мертвых не спросишь, стр. 50

– Не хочу показаться неблагодарным, Дейв, но ведь любой поймет, что это не мой паспорт.

– Неважно, майор. Никто даже не обратит внимания. Руководитель группы отдает на контроле двадцать пять паспортов, там отсчитывают двадцать пять голов – и все, привет, ты уже там. Да в таких поездках половина старых ослов потеряет свои паспорта, если их выдать на руки.

– Значит, так удалось раздобыть и этот?

– Не совсем. Этого человека уже нет в живых. Каждый год кто-то из туристов погибает. Туристические автобусы падают в пропасть, или их засыпает снегом, отели сгорают дотла и туристы замерзают насмерть, пока строятся новые. И никто ничего доказать не может, если паспорта погибших остаются у руководителя группы или в отделе регистрации.

И не забывай, что существует целый рынок подобных невостребованных документов. Конечно, мощная организация вполне способна самостоятельно изготовлять любые паспорта, но кто же станет рисковать ценным агентом, снабжая его поддельным паспортом? Достаточно проверить номер, и выяснится, что такого либо вообще не существует, либо он выдан на совсем другое имя. Чтобы разоблачить агента с подлинным паспортом – даже если настоящий владелец умер – приходится затрачивать гораздо больше времени. Но многие ли безутешные вдовы помнят об обязанности сдать в полицию паспорт умершего и давно похороненного супруга?

Я кивнул.

– Ну хорошо, что дальше?

– Когда ты будешь на пароме, делай что хочешь. На высадке в Дюнкерке предъявишь собственный – ты ведь его не потерял? И никаких проблем.

– Но разве никого не будет волновать, что из группы вдруг пропал человек?

– Если кто-то и обратит внимание, это ведь не преступление? На паспортном контроле будет такая же процедура – они получат двадцать четыре головы. На всякий случай избегай на пароме богатых вдов, которые потом начнут расспрашивать, куда девался симпатичный мужчина с армейской выправкой.

– Ладно, запомню, Дейв.

– Ну и отлично. Работа по воскресеньям – просто мука. Не хочешь пропустить по маленькой?

Не успел я открыть рот, как он извлек бутылку из ящика для бумаг – прямо как частный детектив из кинофильмов. Хочешь не хочешь, множество людей самых разных профессий – включая судей, политиков, а также частных сыщиков и отставных майоров – стараются быть похожими на привычный всем образ. Видимо, это положительно действует на клиентов.

Это оказался довольно дорогой сорт светлого шотландского виски из ячменного солода. Лично я всегда предпочитаю самый простой и дешевый виски с содовой. Кто знает, не связано ли это с отъездом семьи Кордов из Шотландии?

Мы выпили друг за друга. В большой соседней комнате зазвонил телефон, кто-то снял трубку, донесся стук пишущей машинки и скрип ящика стола.

– Подходит неприятный миг расчетов, майор, – сказал Таннер.

– Да, конечно. – Я достал бумажник и отсчитал пятьдесят фунтов пятифунтовыми банкнотами. Он не спеша взял деньги и положил их рядом с селектором.

– Ты уверен, что высадка во Франции тебя устроит? – спросил он.

– Ничего, как-нибудь выкручусь.

– Я тоже надеюсь. Тебе удалось прихватить что-нибудь для защиты, или хочешь одолжить у нас? Я имею в виду – взять напрокат.

Я невесело улыбнулся.

– Нет, спасибо, Дейв. Все в порядке. – Не хотелось очутиться во Франции с лишним, да еще незнакомым оружием на руках. Я и так достаточно рисковал со своим короткоствольным револьвером.

– Ладно. Ты собрался куда-то конкретно?

– В Норвегию.

– Опять? – Но расспрашивать он не стал. – Ты не думал воспользоваться нашими услугами для возвращения?

– Пока не думал. Полагаю, понемногу все устроится.

– Тебе лучше знать свою ситуацию.

– В этом я стараюсь убедить самого себя.

Мы выпили с ним еще по одной, и мне уже было пора. Таннер поднялся из-за стола.

– Жена пригласила гостей, да и тебе нельзя опаздывать, майор.

Я допил виски и подождал, пока он закроет на два замка дверь своего кабинета. У каждого серьезного частного детектива есть документы, к которым он не допускает своих сотрудников – тем более молодых, которые вполне могут поддаться искушению передать в газеты горячую информацию. В мире частного сыска есть разные пути к успеху.

Я забрал чемодан, который оставлял возле двери, и вслед за Таннером спустился по лестнице. Перед тем, как выйти на улицу – разумеется, по одному – мы пожали друг другу руки. А потом я направился в сторону Теобальд-роуд, где поймал такси.

В тот прохладный воскресный день автостанция у вокзала Виктория продувалась всеми ветрами, несмотря на подобие стеклянной крыши над головой. Тут и там темнели туши автобусов, словно выброшенные на берег суда. Кучки замерзших пассажиров, ожидающих ночные рейсы, жались к стенам, увешанным плакатами с рекламой отдыха в Италии и на побережье.

У одного из освещенных автобусов на боку красовалась желтая по зеленому надпись: "ТУРАГЕНТСТВО ДИНСТОНА". Судя по запотевшим стеклам, в автобус уже набились туристы.

Ко мне с озабоченным лицом подскочил человечек в теплой стеганной куртке с капюшоном.

– Вы мистер Эванс?

Черт возьми, это меня так зовут? Ну конечно.

– Да, я.

Появился шофер, схватил мой чемодан и потащил вокруг автобуса. Я услышал, как хлопнула крышка багажника.

– Вы последний, – сказал человечек в куртке, отмечая мою фамилию в списке. – Паспорт с собой?

Я отдал ему паспорт, он раскрыл его, кивнул и сунул в висевшую на плече сумку.

– Если кто-то в автобусе начнет интересоваться, скажите, что вы работник агентства и едете в Дюнкерк по делам. Это поможет потом объяснить ваше исчезновение.

– Хорошая мысль. – Я поднялся в автобус, он за мной.

Через несколько секунд мы уже ехали в Дувр.

Туристы в дороге были предоставлены сами себе, но я еще никогда не добирался до Дувра с таким комфортом. Кресла оказались очень удобными – с высокой спинкой, вроде самолетных, но иначе и быть не могло – несчастным предстояло высидеть в них сорок пять часов из восьмидесяти, отведенных на поездку.

Рядом со мной сидел старик лет шестидесяти, который – как я и предполагал, выбирая место – оказался человеком тихим и скромным. Когда я поинтересовался, бывал ли он раньше в Бельгии, Нидерландах или Германии, он ответил:

– Бывал – но дорога была гораздо труднее.

Оказалось, с конца 1944 года он воевал в Третьей бронетанковой дивизии наводчиком в танке "Кромвель". Вот почему большую часть пути мы разговаривали с ним о танках.

В порту в автобус поднялись люди из иммиграционной службы и торопливо пересчитали головы и паспорта. После этого нам позволили отлучиться по надобностям на двадцать минут – но не более, поскольку ужин намечался уже на борту парома.

Вместе с бывшим танкистом мы отправились в портовый бар. Хотя его компания стоила мне лишней порции виски, зато сыграла роль хорошего прикрытия – ведь двое выпивающих мужчин вызывают куда меньше подозрений, чем пьющий в одиночестве. Чуть больше двадцати минут понадобилось, чтобы все вернулись в автобус, который вскоре въехал в трюм парома.

Напомнив, что перед прибытием все снова должны собраться в автобусе, гид распустил всех почти на четыре часа, до Дюнкерка. Когда все вышли, я остался в салоне.

– Очень приятно, что вы с нами... мистер Эванс, – весьма неискренне заметил гид. Но может я и ошибался – ведь на мне он заработал больше, чем на любом другом из группы, причем всего лишь за то, что напечатал новый вариант списка.

– Как с моим чемоданом?

– Господи, конечно. Где же Гарри? – Однако наш шофер с ключом от багажника словно испарился. – Может быть, заберете ваш чемодан потом, когда все вернутся?

Нечего делать, я кивнул и пошел вверх на главную палубу.

Я постарался поскорее удалиться от остальных туристов, хотя это непросто было сделать, поскольку пассажиров оказалось на пароме очень мало. Трюм заполняли грузовики или новые легковые автомобили, предназначенные на экспорт. В конце концов я попросту решил пропустить коллективный ужин и отправился в бар – вряд ли туристы в это время года захотят тратить деньги на дорогую выпивку.