Теперь или никогда, стр. 71
– К президентскому дворцу, сограждане! Мы не дадим себя в обиду! Мы – не просто граждане Эббо, мы… – И сделала эффектную паузу, чтобы все могли рассмотреть и запомнить ее монументальную фигуру во всех подробностях. – Мы – налогоплательщики!
И клич ее был подхвачен сотнями глоток:
– Взяточники! Шкуродеры! Справедливости! Долой чиновничье ворье!
– Расскажем президенту всю правду!
– Налогоплательщикам – честную власть!
– Мы – не наложницы! Мы – платим налоги!
Еще курился дымок над руинами сгоревшего борделя, а огромная толпа народа, громко скандируя свежесочиненные лозунги и призывы, уже двигалась по улицам к президентскому дворцу. И в нее вливались людские ручейки – домохозяйки в халатах и чепчиках, клерки, кто в сюртуках на голое тело, а кто и в шлафроках, голопузые лавочники, ремесленники в подштанниках и подмастерья в исподних рубашках. А впереди всех, в авангарде из погорелых шлюх, шагала Мама Мура в рваном бархатном корсаже, одной рукой прижимая к груди учетную книгу и страховой полис, а другой – размахивая своим голубым «знаменем». Стрелять в полуголых безоружных людей ни полиция, ни президентская охрана так и не решились. Хотя бы потому, что господин президент Фальорк тоже вышел к народу в кружевной ночной сорочке и в колпаке с кисточкой.
– Что случилось, дорогие сограждане?
Мама Мура, насупив бровь, грозно бросила в лицо власть имущему:
– Низы больше не хотят! – и взмахнула нижней юбкой.
Зря, что ли, ее умным словам научил студиозус?философ?
В Индару вместе с рассветом пришел новый день, бурный и необычный, но никто из собравшихся перед дворцом еще не подозревал, что прямо на их глазах переворачивается очередная страничка Истории.
Джона и Эгнайр
А «щеночек»?то оказался зубастенький! Умильный такой, славный обаяшка, но не из тех тихонь, кто отнесется равнодушно к оставленной без присмотра туфельке. Пока не изжует, не изгрызет, пока не устроит полный разгром, не успокоится. Потому что зубки чешутся и в крови кипит охотничья страсть, а к порядку не приучен. Собачьи аллегории, не более. Почти в шутку.
Со стороны, наверное, казалось, что путешествующая дама не в меру увлеклась обаятельным юношей, так восторженно они щебетали всю дорогу до границы. Сначала вежливо и куртуазно, как и подобает случайным попутчикам, но с каждым лайгом дороги проникаясь друг к другу очевидной приязнью. В общем?то Джоне, бывшей придворной даме, не составило никакого труда обаять молодого человека, расположить его к себе. А если быть точными, то пустить пыль в глаза. «Брандовой выделки дамочка!» – смеялся императорский сват, лорд Джафит, намекая на воспитанное супругом умение Джоны обаять каждого встречного?поперечного и вычислить его полезность в будущем. Конечно же, юноша Эгнайр зачаровал леди Алэйю, она же шуриа, как?никак. Но умный студент, словно солнечный зайчик на стене, все?таки лишь отблеск восхитительной силы светила – Вилдайра Эмриса. Отражение, загадочный блик, удивительная находка, но не сам Священный Князь, нет, совсем не он.
Шуриа живут в двух мирах, но они не пытаются смешать мир духов и мир живых людей воедино, ибо для каждого существуют свои законы и правила. Кокетничая напропалую с молодым человеком, Джона перво?наперво искала выгоду, которую можно извлечь из нечаянного знакомства. Если оставить в стороне искреннюю сердечную благодарность Хозяину Архипелага за покровительство Идгарду и Шэррару, только во имя которой и нужно вернуть волчонка в стаю, то шкурка щеночка все равно стоила немало. Не золотом по весу и не для врагов Вилдайра Эмриса предназначалась эта цена, но шуриа очень сильно рассчитывала на ответную благодарность Священного Князя Ролэнси, когда тот заполучит… О да! Джона готова была поклясться собственной душой, что Эгнайр Акэлиа его прямой потомок – внук или правнук. Наследник не титула и власти, но рода и чести великого вождя ролфи! Звучит!
«Нет, малыш, я тебя не упущу из виду и не дам снова потеряться, – мысленно посулила лукавая шуриа. – Я принесу тебя в зубах Вилдайру, чего бы мне это ни стоило. За мной должок, и я его верну с процентами».
Под должком подразумевалась спасенная от петли шея Грэйн. Если и обязана была Джойана Алэйя ролфийскому князю, то лишь за эрну Кэдвен.
«Я дам тебе мальчика, а ты мне… скажем, голову Рэналда Конри», – сладко мечталось Джоне в легкой дорожной дремоте. Но между полуприкрытыми веками шуриа нет?нет да и проскальзывала холодная змеиная блесточка, похожая на одинокую снежинку в синеве морозной ночи. За этими щеночками глаз да глаз нужен.
Джоне не единожды доводилось пересекать границы между государствами, а было время, когда они с Брандом катались к конфедератам по нескольку раз в году. И всегда пограничные заставы между республиками выглядели самым мирным и спокойным местом на свете. Парочка обленившихся солдат и подвыпивший офицер, который одним глазом смотрел в паспорта, а вторым – на дно бутылки или кувшина, – вот и вся защита границ. И самой большой опасностью для путешественников становился здоровенный барбос, честно облаивающий каждую карету, ибо возница с кнутом – его злейший и естественный враг.
Но Идбер встретил дилижанс из Эббо вовсе не благостной леностью служивых и мерным поскрипыванием шлагбаума, как ожидала Джойана. Такого количества идберранских солдат она не видела со времен штурма форта Шила. И ладно бы только пехотинцы, но драгуны?то здесь к чему?
Впрочем, и на стороне Эббо тоже от военных не протолкнуться было. При этом служивые союзнических армий взирали друг на друга без всякой приязни. Дух недоверия витал над границей.
Стоило дилижансу проехать под шлагбаумом и остановиться, как его окружили со всех сторон идберранцы в синих мундирах.
Дверцу распахнул мрачный, как зимнее море, лейтенант и скомандовал:
– Предъявить документы и багаж для досмотра!
Ни «добрый день», ни «господа», ни каких?то других вежливых слов приветствия испуганные пассажиры так и не дождались.
Эгнайр Акэлиа оказался единственным обладателем идберранского паспорта и был пропущен с миром и без препятствий. Остальных путешественников ждал тщательный досмотр, а Джойн Элир – еще и суровый допрос.
Дорожный сундук шуриа обыскивали внимательнее всего, но ничего, кроме дамской одежды и белья, не нашли. Кружевные панталончики и полупрозрачные нижние сорочки модных фасонов вызвали оживление среди солдат, но не более того.
– Везете запрещенную литературу?
– Запрещенную? – делано изумилась Джона. – Это какую?
– Сочинения на ролфийском, языческую пропаганду, листовки и манифесты.
– О, конечно!
И Джона с готовностью достала из ридикюля книжечку под названием «Искуси меня, дикарь».
– Эта книга написана на ролфийском, господин офицер.
Бравому воину хватило трех абзацев, чтобы понять – данное сочинение не несет в себе никакой угрозы для умов, ибо написано исключительно для дам. А как известно, женщины и разум – понятия прямо противоположные.
– Разрешено к провозу! – отчеканил пограничник и сунул томик в руки Джоне с таким видом, словно тот был раскаленным утюгом.
– Оружие?
– Ох!
Шуриа изобразила надвигающийся обморок – прижала ладошку к груди и закатила глаза, того и гляди, падет на землю без чувств.
– Понятно. Оружия не имеется.
Офицер поморщился. Чувствительные дамы, тем паче такие хрупкие, как шурианка, были и оставались головной болью всех чинов. Слова им не скажи, сразу – брык в беспамятство.
Но служивый не собирался сдаваться. Его приказ был четок и прост в исполнении: «Задерживать и допрашивать всех подозрительных путешественников», а госпожа Элир выглядела очень подозрительно. Как, впрочем, и все шуриа.
– Пройдемте в караульное помещение, сударыня.
Джона не стала противиться, зная, что в ее положении наглость чревата. Покорно последовала за офицером с видом смиренным. Фиртсвитские шуриа, к которым якобы принадлежала Джона по документам, жили небольшой общиной и покидали ее по крайней необходимости. Впрочем, гражданские права они получили всего десять лет назад, поэтому путешествующая шуриа вызвала у идберранца самые большие опасения.