Дочь Хранителя, стр. 40
Лайс достал чистый лист и расчертил его надвое. Слева — дракон. Справа — человек. Дракон умный, ответственный и рассудительный. Человек взбалмошный, поверхностный, иррациональный…
Нет, не так! Смятый лист выброшен, а на его место лег другой, так же разделенный напополам вертикальной чертой. Дракон и человек. Человек в двадцать шесть с половиной лет — взрослая, сформировавшаяся личность. Дракон в этом же возрасте…
Снова не то, и еще один скомканный лист отправился в корзину.
«Я думаю, что, живя на Земле, девочка пребывала под властью морали и общественного мнения, предписывающего определенную модель поведения человеку ее возраста. Здесь, где все уверены, что ей семнадцать лет, она ведет себя соответствующе, и это не требует от нее усилий. Будучи наполовину драконом, чье взросление проходит в несколько раз медленнее, Галла по сути ненамного старше тех ребят, с которыми сдружилась в школе».
Вот как-то так…
Мир драконов
Со стороны встреча выглядела простой случайностью. Старик прогуливался по берегу Зеркального озера, Кадм якобы возвращался от Горячего камня. Точнее, он и возвращался от камня, но пришлось просидеть там два часа, дожидаясь, покуда Хранящий Слово выберется из логова.
— Приветствую тебя, Гвейн. Наслаждаешься погодой?
Если тот и хотел пройти мимо, теперь ему это не удастся.
— Здравствуй, Кадм. Не ожидал тебя встретить. До следующего собрания совета еще две недели, какие дела привели тебя в родной мир?
— Родной мир — он и есть родной. — Хранитель, как руками, развел крыльями.
На деле его раздражали пустынные равнины, унылые серые горы и необходимость ходить на четырех лапах.
— Хорошо, что встретил тебя, Гвейн. Тут кое-кто из моих идущих обмолвился, что встретил Эн-Ферро у тебя на Таре. Уж не знаешь ли, что мой магистр Пилаг там забыл?
— Твой магистр?
И как это старику удаются такие едкие усмешки даже в драконьем облике?
— Свайла потеряна, карды остались лишь в моем мире, на Юули. Теперь это мой народ. И маг у них всего один.
— Не помню, чтобы прежде ты им интересовался. Но на Тар он частенько заходит. Ко мне в миры многие маги заходят — сильные миры потому как.
— Говорят, он в этот раз не один. Девушка с ним какая-то, открывающая…
— Открывающая? — Похоже, Гвейн, как и прибор Дивера, не заметил чужого оператора, и это его насторожило. — Может, ты еще и знаешь, чья?
— Абсолютно случайно знаю. Запоминающаяся особа в плане внешности, оттого мой идущий ее и узнал. Говорит, на Земле ее видел, у Рошана.
Первый в совете как будто задумался, но через секунду широко улыбнулся, опять же абсолютно не по-драконьи:
— Эн-Ферро с девицей — это не диво, особенно с хорошенькой, как ты говоришь. Выкладывай уже, к чему ты этот разговор завел.
— В колонии он не появляется, — пожаловался Кадм. — А тут удалось узнать, где обосновался. Так, может, пропустишь на Тар? Встречусь, поговорю…
Гвейн недобро оскалился:
— О кардах, стало быть, печешься? Случаем воспользоваться решил? А что же ты прежде его не искал? Почта идущих пока работает, у того же Рошана спросил бы — они дружбу водят. Так нет, тебе на Тар обязательно надо!
— Гвейн…
— Я и при прадеде твоем Гвейном был. А Тар для драконов закрыт — и точка!
— Ну и ладно. Заводиться-то к чему? Найду я Эн-Ферро, и без того найду. Почтой воспользуюсь, с Рошаном поговорю… До встречи, старейшина. До следующего совета…
И позорно ретировался. Что ни говори, страшен старик в гневе. Старейший дракон в Сопределье как-никак. Старейший, сильнейший, мудрейший…
А про открывающую не знал.
Глава 14
Тар. Марони
Декабрь, 1056 г.
К концу первого месяца учебы вдруг стало не до шуток и выяснилось, зачем нужна руна концентрации. Без этой закорючки мозги наотрез отказывались принимать и усваивать те горы информации, что вываливали на нас наставники. Досточтимые магистры пытались перещеголять друг друга длиной и невразумительностью лекций, а также невыполнимостью домашних заданий, ежедневно грозя неминуемой практикой, по результатам которой намеривались отсеять первых неудачников.
К окончанию второго месяца занятий я поняла, что мое имя может возглавить список на отчисление. Я неплохо знала теорию, но в то время как товарищи уже определились со стихийными началами и практиковали простенькие заклинания вроде обливания водой, швыряния огнем и сдувания всего, что плохо лежит, я продолжала оставаться в неведении по поводу своей предрасположенности. Если верить учебникам, преподавателям и Лайсу, у каждого мага есть своя стихия, та, с которой ему проще всего работать. А мне ни с какой не проще, со всеми одинаково, то есть — никак. «Если со всеми одинаково, ты — универсал», — посмеивался надо мной Эн-Ферро, даже не подозревая, что наступает на больную мозоль, натертую несбыточными мечтами. Вот Ферт и Риса — настоящие универсалы! С ними сам магистр Марко занимается. А я недоразумение сплошное.
И в конце третьего месяца наступил день расплаты…
Тэсс Гейнра, которой выпало счастье вести мою практику, закатила глаза к потолку.
— Галла, ты же способная девушка. Соберись и зажги наконец эту свечку!
— Я вам не Алатти, — огрызнулась я.
— Да при чем тут Алатти? — всплеснула руками наставница. — Не обязательно быть адептом Огня, чтобы выполнить простейшее действие. Это все могут!
Точно — Дан с первого раза справился, а он вообще водник. И Мила смогла. И Вришка-травница. Что же я за неумеха такая?
— Сконцентрируйся. Почувствуй источник.
Почувствовала. Зачерпнула до краев — вот-вот лопну от избытка силы.
— Давай со словом.
Можно и со словом.
— Гори!
А фигушки. Не горит, проклятая! Может, слово не то? Хотя я за последние полчаса все синонимы перепробовала на двух языках.
— Тэсс Гейнра, а может, вы меня разозлите?
Улыбка у нее понимающая: видать, не только Лайс с этим способом знаком.
— Спонтанные проявления дара в состоянии нервного возбуждения — это не то, чего я хочу добиться. Пробуй еще.
Хорошо. Обращаемся к источнику, впитываем потоки энергии. Открываем чакры… Тьфу ты, опять ерунда в голову лезет! Серьезнее надо быть, тэсс Эн-Ферро. А то так и просидите семь лет на общем отделении. И за окном уже темнеет и впрямь не мешало бы свечку зажечь…
Ой!
— Вот видишь, получилось.
— Это не я, тэсс Гейнра! Не я!
— Ты-ты. Захотела и сделала. И слово не понадобилось. Теперь потуши, и можешь идти домой.
— Честно?
— Честно.
Не мудрствуя лукаво, я подошла к столу и дунула.
— До завтра тэсс Гейнра!
А теперь ноги в руки и бежать, пока колдунья не опомнилась и не заставила повторить то же самое, но уже с помощью магии.
Яшка, кер, которого Лайс купил мне для поездок в школу, скучал в керсо в полном одиночестве. Хорошо, ребят отговорила меня ждать — умерли бы со скуки, пока мы со свечкой друг друга мучили. А так, наверное, в кабачок после зачета пошли или к Алатти. Мы у нее часто собираемся: она целый дом сама снимает. Пробовали как-то у меня посидеть, так Лайс потом скандал закатил, что я со своими дружками выспаться ему не дала. Он все-таки устроился в лесничество, сопровождает высокородных тэров на охоте, вследствие чего у него, как у того пса мультяшного, к вечеру «лапы ломит и хвост отваливается». А я в школе не устаю? Мне отдых не нужен? Эгоист!
Ладно, к мальчишкам уже не придирается. А то пристал как-то к Сэллеру Кантэ: какие, мол, у вас, юноша, намерения относительно моей дражайшей сестрицы? Сэл, бедняга, и так не слишком разговорчивый, а после того раза чуть было заикаться не начал. Умеет братишка страху нагнать.
А вот и он, легок на помине! Встречает на полдороге, волнуется.
— Ты чего так долго?
— Практику сдавала. А что?
— Ничего. Сдала?