Дочь Хранителя, стр. 28
«Лопата мне самому пригодится», — подумал кард, разворачиваясь.
— Где письмо? — Он убрал иллюзию и стало заметно, что клыки у него выдаются немного сильнее, чем у обычных людей. Особенно когда он злобно скалится.
— Ка… какое письмо?
— Письмо, которое вы собирались отправить в Фиори.
— Я не…
«В комнате… его найдут… если он что-то… на столе… и все поймут…»
— Я не желал вам зла. — Это прозвучало тихо и грустно. — Я вас даже не знаю…
Сверкнуло в свете луны лезвие ножа, и колдун упал с перерезанным горлом.
«Я вас не знаю, — продолжил Лайс про себя, аккуратно снимая лопатой верхний слой земли вместе с травой. — Может, вы неплохой человек. Добрый сын, любящий отец и верный муж. Может быть, единственный проступок за всю вашу жизнь — то злосчастное письмо, которое никто и никогда не найдет. Да для вас это и не было проступком. Для вас это было поступком, почти подвигом! Вы хотели избавить мир от опасной твари… А я… А я тварь. Но у меня есть для этого причина. Одна маленькая причина, которую я поклялся защищать даже ценой своей жизни. Или вашей… Так что сами видите…»
Имран лежал на спине. Его глаза были широко распахнуты, но он уже ничего не видел.
«Я тварь. Но у меня есть на то причины». Лайс слишком устал, чтобы перечислить все эти причины, пусть даже мысленно. Долг перед памятью Кира. Обещание, данное Рошану. Надежда на возвращение в родной мир. Собственные симпатии, в конце концов.
Он вымылся у стоявшей на заднем дворе бочки. Переоделся в заранее спрятанную за поленницей одежду. Потом поднялся в комнату мага и сжег найденное на столе письмо, адресованное в отделение ордена города Фиори. Пришел в свою комнату, не раздеваясь, растянулся на постели поверх покрывала и приказал себе уснуть…
Отсутствовал Эн-Ферро долго. Наши комнаты были рядом, и я слышала, как он, на чуть-чуть задержавшись у моей двери, прошел к себе. Я подождала еще немного… Или много? Даже попробовала лечь, но сон не шел. Стоило закрыть глаза, и я снова слышала крики и лязг мечей. Встала и пошла в комнату Лайса.
Он спал. Одетый, на неразобранной постели. Хотела окликнуть его, разбудить, но потом решила, что это будет эгоистично с моей стороны, ведь он так устал за этот безумный день. Поэтому я тихонько прилегла рядом. Так было намного спокойнее, хотя, наверно, не совсем прилично. А когда он заворочался во сне, поворачиваясь на бок, и на плечо мне легла теплая ладонь, стало совсем хорошо, и я уснула…
Глава 11
За распахнутым окном уже вовсю светило солнце, щебетали птицы и сквернословили орки. Лайс сидел у стола и так странно смотрел на меня, что захотелось спрятаться под одеяло.
— Ты так больше не делай, — произнес он тихо. — У меня все-таки… реакция…
Я почувствовала, как вспыхнули щеки, и все же осуществила желание укрыться с головой.
— Я ведь мог тебя и… убить.
Что? Я снова высунулась на свет божий.
— Говорю, не подкрадывайся ко мне во сне, — повторил он терпеливо. — Я сплю чутко, а того, кто попытается приблизиться ко мне незаметно, я, как правило…
Он сжал пальцы в кулак и задумчиво поглядел на это орудие. Да, получить в лоб этакой кувалдой — удовольствия мало. Только вот…
— У тебя сон чуткий? Да по тебе вчера кер протопал бы, ты б и не заметил!
— Это вчера. День был тяжелый, и мне нужно было отдохнуть. Вот я и отключился. Или выключился — так будет правильнее.
«Где же у него кнопка?» — вспомнилась фраза из далекого детства.
— Не веришь? — по-своему истолковал мою улыбку кард. — Ладно, потом объясню. А сейчас вставай, нужно успеть позавтракать, пока гости не приехали.
Обеденная зала была слишком мала, чтобы вместить всех одновременно, а потому завтрак нам организовали прямо во дворе, выставив двумя рядами длинные деревянные столы. Совсем как на сельских гулянках. Только настроение было не праздничное. Завтракали молча, событий минувшей ночи не вспоминали. Я до сих пор не знала, скольких мы потеряли и кого именно. Не скажу, что я с кем-то успела сдружиться, но, будучи единственной женщиной в обозе, от недостатка внимания не страдала и общалась со многими из попутчиков. Некоторых из них я этим утром не увидела.
Мне вдруг показалось немыслимым кощунством то, что мы сейчас как ни в чем не бывало, набиваем животы, и я отодвинула тарелку с остатками каши и мяса.
— Лайс. — Я подождала, пока он до кости обглодает куриную ножку, чтобы не портить аппетит и ему. — А что… что сделали с мертвыми?
— Похоронили. На рассвете пришел служитель Омсты, провел необходимую церемонию.
Омста — местная богиня смерти. Каэтарцы чтят ее как покровительницу своих ушедших близких. Эн-Ферро успел достаточно натаскать меня в вопросах религии, чтобы я поняла его без дополнительных пояснений.
Удивительная вещь, но я немного пожалела о том, что проспала похороны. Наверное, это было… интересно? Господи, о чем я думаю?!
— Лайс. — Я снова дернула карда за рукав. — А тебе не кажется, что я странная?
Он поглядел на меня и вздохнул:
— Мне не кажется. Ты странная. Такая же странная, как и твои вопросы. Поела? Тогда идем.
Мы встали из-за стола и отошли на другой конец широкого двора, туда, где никто не мог услышать наш разговор и удивиться незнакомой речи — с некоторых пор мы стали общаться преимущественно на кассаэл.
— Что ты уже себе придумала?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Просто подумалось, что у меня не совсем правильная реакция на все, что со мной случается. Спокойная слишком. Это же ненормально. Сначала я открывающая, потом узнаю, что я еще и наполовину дракон, потом иду с тобой на Тар. Уже хватит, чтобы крыша поехала. А может, она у меня и поехала, потому что вчера я чуть было от страха не умерла, а сегодня…
Признаться в том, что несколько минут назад я пожалела, что пропустила церемонию погребения, духу не хватило, и я умолкла.
— А сегодня ты уже ничего не боишься и готова продолжать путь? — закончил за меня Лайс. — Так это же здорово!
— И ни капельки не странно?
— Для таких, как мы, — нет.
— В каком смысле, как мы?
Эн-Ферро внимательно посмотрел на меня, словно пытался уловить шутку в моем вопросе, а потом театрально закатил глаза:
— У-у, как все запущено! Ты чем на станции восемь лет занималась?
— Врата открывала, — пробормотала я.
Еще книжки читала, в игрушки играла, кроссворды разгадывала…
— Разбаловал тебя дядюшка. Элементарных вещей не знаешь. Придется наверстывать. Только сейчас времени мало, объясняю один раз и быстро. Все те, кто привязан к вратам, то есть идущие и открывающие, обладают более гибкой психикой, чем прочие индивидуумы. Мы быстро приспосабливаемся к новым условиям жизни, легко заводим знакомства. Как правило, среди нас нет особ религиозных… Вот ты веришь в бога?
— Ну… Я верю в то, что есть некая высшая сила… Или силы…
— Но не являешься сторонницей конкретного религиозного учения. — Магистр Пилаг торопился закончить урок. — Я об этом и говорю. А еще мы смелы, умны и отличаемся тонким чувством юмора и здоровым цинизмом. Я не шучу — последнее здорово облегчает жизнь. Кроме того… Потом закончим. Приехали.
Я обернулась и увидела въезжающих в ворота людей. Наверное, это и были те самые гости, о которых говорил Лайс. Небольшой, частично конный отряд — на полтора десятка керов приходилось три лошади.
— Это вы через пустоши шли? — громко, обращаясь сразу ко всем, спросил сидевший на невысокой мохноногой лошадке мужчина. — Старший кто?
Тэр Листек и Каин одновременно поднялись с мест — хозяин обоза и командир охраны. Переглянулись и оба двинулись к прибывшим. Я только сейчас заметила, что у купца перевязана левая рука.
— Маг с вами есть? — так же громко продолжил всадник.
Никто не отозвался.
— Был маг, — Листек удивленно огляделся. — От самого Мискана с нами ехал…
Человек на лошади задумчиво потер заросший рыжей щетиной подбородок и скомандовал: