Ошибка кота Люцифакса, стр. 39

— У тебя есть еще ч-что-то, п-правда? — спросил он.

В долю секунды, которая по ощущению длилась несколько сот лет, ничего не происходило. Потом Филипп почувствовал холодный ветер, от которого пот на его лбу превратился в лед. На этот раз тень кивнула.

— Есть еще, — прозвучал голос привидения. — Ты можешь выдержать, Филипп? другие убежали прежде чем я успел рассказать.

— Я н-ни за ч-что н-не убегу.

Он покачал головой. Голос совсем сдал, и он помахал рукой в знак того, что тюстер может продолжать.

— Я видел только руку, — сказал тюстер. — Правую.

Кровь больше не капала из носа Филиппа, она лилась струей. Но он не замечал этого.

— Рука заметная. — Тюстер говорил теперь тусклым шепотом. — Легко узнать.

— П-по-ч-чему? — Филипп не понял, сказал ли он это вслух. Он не понял даже, что именно он сказал. Слова не имели никакого смысла. Они плескались в море безумия, а он уже почти утонул в нем.

— На руке три кольца на среднем пальце, — сказала тюстер. — А теперь уходи!

Раздался громкий треск, разум Филиппа рассыпался на части, и последним он запомнил, что бросился к двери, ведущей из подвала. Затем тьма поглотила его.

35

Следы в ночи

Придя в себя, он увидел, что лежит на твердой безжизненной земле по другую сторону железной калитки, свернувшись в клубочек, как грудной ребенок. Волосы мокрые и холодные, на верхней губе свернувшаяся кровь.

Очень медленно, пошатываясь, Филипп встал на ноги и посмотрел через ржавую калитку на руины церкви.

«Как я вышел?» — подумал он и прислушался к дуновению ветра, который что-то шептал стенам.

«А разве тебе не все равно? — ответила, как ему показалось, церковь. — Главное, что ты успел уйти вовремя, до того как стало слишком поздно».

Он кивнул, прекрасно зная, что стало слишком поздно, что он не ушел вовремя, во всяком случае самостоятельно.

— Это ты вынес меня, — прошептал он. — Правда?

Но ветер прекратился. Тьма молчала.

Он был голоден, когда вернулся в Замок. Зверски голоден. Он не ел почти сутки, а те крохи еды, которые были у него в желудке, исчезли, когда его стошнило, пока он лежал без сознания.

Он надеялся, что Равины нет на кухне. Он не забыл их маленькой стычки и знал, что Равина тоже не забыла ее.

Но повариха, конечно же, была на месте, и Филипп подумал, не отказаться ли ему от ужина. Но желудок энергично запротестовал.

Равина подняла голову, когда он вошел. Она ничего не сказала, только сощурилась и отвернулась, как будто при виде его у нее стало плохо с глазами. Она продолжила мытье посуды, мыльная вода была ей по самые локти.

Филипп хотел что-нибудь сказать, но не знал что. Он пошел в угол и сел за стол.

Его желудок громко проурчал, но Равина сделала вид, что не слышит. Ее хвост ходил туда-сюда.

— Ничего не осталось поесть? — осторожно спросил Филипп. — Я…

Громкий стук прервал его. Равина, ничего не говоря швырнула дымящуюся тарелку на стол прямо перед ним так, что пролился соус.

— Спасибо, — сказал он, но Равина уже вернулась к мытью посуды.

Филипп откашлялся и тут же увидел, как хвост Равины задвигался еще быстрее. — А попить ничего не…

— Хлоп. — Кружка с водой хлопнулась на стол рядом с тарелкой.

— Равина, может быть, вы…

Но она уже развернулась и набросилась на раковину, как обезумевший бык.

Филипп почувствовал, что к нему возвращается гнев, это придало сил. Он ведь протянул ей руку, а она отвергла ее. Почему он должен извиняться, если она не желает его слушать? Очень может быть, что он ее обидел, но она начала первой!

— Хорошо! — сказал он и взял тарелку и кружку. — Пусть будет так!

Около раковины прозвучал громкий плеск, Равина бросила щетку в мыльную воду.

— А теперь я кое-что скажу тебе, мой благородный друг, — сказала она голосом, дрожавшим от ярости. — За много лет, которые я провела здесь, в Замке, я еще никогда не сталкивалась…

Филипп с грохотом захлопнул кухонную дверь.

У себя в комнате он поставил тарелку и кружку на стол. И устало опустился рядом на стул. Только сейчас он понял, что не взял вилку и нож, но пойти за ними на кухню было невозможно. Придется есть руками.

Пока он ел, в памяти возникли события в подвале церкви. Странно. Они произошли менее часа назад, но ему уже казалось, что они случились давно или их не было совсем. Как будто приснились ему.

Он помнил, что очень боялся, но сейчас не знал, как боялся.

«На руке три кольца на среднем пальце».

Тюстеру раньше задавали вопросы. Но тот или те, кто его спрашивал, не услышали всего. Тюстер рассказал, что видел только правую руку виновника. Он или они подумали, что это конец, и убежали из церкви, чтобы не сойти с ума.

Но это не был конец. Рука была особая. Легко узнаваемая.

Филипп встал, подошел к окну и посмотрел на город.

Где-то в нем была рука с тремя кольцами на среднем пальце. Если он найдет эту руку, он найдет виновника.

След не очень хороший, но это след. И единственным подозреваемым был, по сути дела, Азиэль.

Не так чтобы подозрение было обоснованным, скорее, это была мысль, которой стоило заняться.

Азиэль был бы злодеем, а Филипп героем его разоблачившим. И Сатина могла бы увидеть, какую глупость она сделала.

Теория Филиппа получала подтверждение в том разговоре Флукса и Балдриана, который он подслушал. Флукс тогда сказал, что у Азиэля за пазухой грандиозный план. А что может быть грандиознее, чем убийство Люцифера?

Азиэль мог обезуметь, чтобы сделать такую попытку, в этом Филипп нисколько не сомневался. Может быть, и так, но только — может быть.

Конечно же, Азиэль был тут ни при чем. Подозрение которое всерьез даже не было подозрением, умерло после того, что рассказал тюстер.

Филипп стоял на некотором отдалении, когда Сатина и Азиэль выходили из кинотеатра, но он видел, тем не менее, правую руку Азиэля довольно отчетливо. Дело в том, что именно этой правой рукой он обнимал Сатину. И на его правой руке не было ни одного кольца.

Это означало, что Азиэль был вне игры. Иначе все было бы уж слишком просто.

— Рука с тремя кольцами, — пробормотал Филипп. — Как мне тебя найти?

— А ты уверен, — прошептал тихий голос, — что ты вообще хочешь найти эту руку?

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Филипп и не понял, что произнес это вслух.

— Да, — ответил голос, который Филипп узнал только теперь. Это был его собственный голос. — Что я хочу этим сказать?

Филипп повернул голову и посмотрел в зеркало. Его рога стали заметно длиннее.

36

Визит предателя

Филипп протер глаза и зевнул. Он попытался стереть усталость глотком теплой воды. Сколько всего часов он читал? Шесть? Семь? Часы показались вечностью, а маленькие буквы прыгали перед глазами. У него стала появляться головная боль, добрая, старая головная боль в затылке.

Он проснулся рано, отдохнувший и посвежевший. Сон был черным тяжелым, без сновидений, как будто и тело, и разум нуждались в том, чтобы привести себя в порядок после разговора с черным привидением.

Но еще до того как он успел одеться, раздался стук в дверь. Это был Люцифакс. Можно было подумать, кот стоял у двери и ждал, когда Филипп проснется.

— Сегодня ночью не будет заданий, — возвестил посланник очень тихо.

Филипп, который в этот момент надевал на себя плащ, резко остановился.

— Почему?

— Люцифер чувствует себя плохо. Будешь заниматься сам. Посмотри, тут написано, что надо прочитать. Книги найдешь на полке. Хорошо поработать, Филипп.

Кот передал хвостом свернутый лист бумаги и исчез раньше, чем Филипп успел спросить его о чем-либо.

И вот теперь — много вечностей спустя — он сидел и читал книгу в тысячу страниц о правилах юридически правильных договоров, которые заключают с дьяволом. Текст был написан сухим и казуистическим языком, поэтому многие места приходилось перечитывать по много раз подряд, чтобы понять, о чем там, собственно, идет речь.