Амулет Судьбы, стр. 18

— Но…

— Я устала, я замерзла, я хочу есть, и все это мне осточертело, Филипп! Ведь все без толку, разве сам не видишь? Нам должно невероятно повезти, чтобы удалось найти следы, а Смерть, Филипп, в удачу не верит, — она ненадолго затихла. Устало покачала головой. — Я сдаюсь. Я хочу домой. Хочу нормально поесть. Ты со мной?

— Нет! — закричал Филипп так громко, что Сатина вздрогнула, а по лесу прокатилось раскатистое эхо. — Я не пойду с тобой! Я не сдаюсь! Нужно искать дальше. Нужно найти амулет. Пусть даже для этого придется перевернуть каждый листочек в этом лесу!

— Но я это и пытаюсь объяснить тебе, Филипп. Это невозможно.

— Нет ничего невозможного! — зарычал он в ответ. — Если не сдаваться. Люцифер был бы со мной согласен.

— Наши поиски длятся уже почти две недели. Мы снова проходим по тем местам, где были, потому что не помним, где искали, а где — нет.

— Мы не можем все бросить!

— Черт возьми, Филипп, ты что, сам не видишь, что это безнадежно!

— Говорю тебе, надежда есть! Где-то должен быть след! — снова закричал он, пиная в отчаянии опавшие листья, которые тут же подхватило ветром. — Должен быть…

— След, — подхватила Сатина, и Филипп посмотрел на нее взглядом, в котором сверкали молнии.

— Не смей передразнивать меня! — Филипп угрожающе направил палец на Сатину. Он чувствовал, как на его глаза накатываются слезы. Не потому, что Сатина продолжала перечить ему, а потому, что она была права.

Надежды в самом деле не было. Нет ничего хуже, чем искать иголку в стогу сена. Они искали иголку в стогу сена, который постоянно разрастался, и им никогда не удалось бы…

— Я и не передразниваю! — воскликнула Сатина, и воодушевление, звучавшее в ее голосе, в одно мгновенье развеяло его тягостные мысли. Она показывала пальцем на землю. — Вот он, след!

Там действительно был след. Прямо у его ног, в том месте, откуда разлетелись листья, виднелся четкий отпечаток в рыхлой почве. Но отпечаток не ноги, а лапы. Он был огромным. Не меньше ладони взрослого человека. Острые когти оставили четыре глубокие борозды.

— След зверя, — тихо повторял Филипп, глядя на Сатину. — Мортимер говорил нам, что кроме лошади и змея, никаких животных здесь не водится, так?

Она кивнула.

— Неужели амулет украл… зверь?

— Не все звери в нашем мире бессловесные твари, как у вас на земле. Вспомни хотя бы Люцифакса, — продолжила она. — Конечно, это могло сделать животное. Или чудовище, судя по размеру лапы.

— Чудовище? Что это?

— Чудовища — такой вид Проклятых, обитателей Окраинных земель. Отвратительные создания. Я не смогу перечислить все их виды, да и никто, наверно, не сможет, но на уроках истории нам рассказывали, что у многих из них есть лапы с когтями. У химеры, грифонов, мантикор.

Филипп покачал головой.

— Впервые о таких слышу.

— На самом деле, ты их видел, — сказала Сатина, и Филипп удивленно поднял брови. — Помнишь шахматную доску в гостиной у Мортимера? Некоторые из черных фигур изображают чудовищ.

Филипп почувствовал, как к горлу подступил ком — он представил, что все эти внушающие ужас фигурки могут быть существами из плоти и крови и бродить где-то в непроглядной тьме недалеко от границ Преисподней.

Неужели Амулет Смерти украл вот такой монстр?

— А вот еще один след, — заметила Сатина. — Кем бы ни было существо, оно точно двигалось в эту сторону.

Сатина направилась по следу, но Филипп нервно окрикнул ее:

— Сатина, стой! Только не прикасайся к ним!

— Что такое? — испуганно воскликнула она. — Что с ними не так?

— Там еще один след, — сказал Филипп, одним прыжком оказавшись рядом с ней.

— Сама знаю. Я же только что тебе об этом сказала, — она раздраженно фыркнула. — Напугал меня до смерти. Я подумала, что у меня за спиной стоит мантикора.

— Я не о том втором следе, что нашла ты, — сказал Филипп, указывая на землю. — Вот он — еще один след. Другой след. Рядом с большой лапой.

Другой след также был отпечатком звериной лапы. Только менее отчетливым, а все потому, что размером он был поменьше. Если первый мог принадлежать льву, то второй скорее походил на собачью лапу.

— Два следа. Два зверя, которые не водятся в здешних местах. Два вора? — Сатина вопросительно посмотрела на Филиппа.

— Вряд ли. Едва ли оба побывали здесь в одно и то же время. Следы слишком разные. Большие — более глубокие. Более свежие. Им точно меньше четырех недель. Складывается впечатление, что большой зверь шел по следу маленького.

— И как связать это между собой? Что все это может означать?

— Я не знаю. Возможно, за похитителем охотимся не мы одни, — Филипп пожал плечами и позволил себе легкую улыбку. — Но точно знаю, что теперь у нас есть зацепка. Я же говорил, что мы обязательно найдем следы!

— Нам просто повезло, — заключила Сатина, когда друзья, уткнувшись носом в землю, брели по лесу. Следы то и дело пропадали под ковром опавшей листвы, но большей частью они отчетливо вырисовывались на поверхности, так что не увидеть их было невозможно. — Если бы ты тогда не рассердился и не пнул листья, мы бы ни за что не заметили их.

— Конечно, заметили бы, — Филипп свернул налево, следуя за отпечатками. — Нам не просто повезло.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не обратила внимания, что мы сейчас проходим теми местами, в которых уже вели поиски?

— Вот именно. И мы здесь ничего не нашли, хотя следы были у нас прямо под носом.

— Но их скрывала темнота. И сухие листья. Сейчас они вышли на свет. Если бы мы снова стали искать здесь, мы нашли бы их. Потому что на земле осталось мало листьев. Потому что в лесу стало гораздо светлее. Похитив амулет, вор забрал с собой зимний мрак, и, в конце концов, выдал себя. Так что это не просто везение. Не в этот, так в другой вечер мы наткнулись бы на них. Мы рано или поздно их бы обнаружили.

Быстрыми шагами Филипп и Сатина следовали за парой лап, которые, сделав небольшой крюк по лесу, привели их прямо к ветхой деревянной двери, в которую упиралась посыпанная гравием дорожка. Лучи вечернего солнца падали на дверь, и она отбрасывала за собой длинную черную тень.

— Вернулись туда, откуда начали, — пробормотал Филипп. — Он потянул за ручку, и в дверном проеме им открылся черный прямоугольник мрака. Следы исчезали среди теней, не отличимых от самой темноты. — Нам нужен свет.

— Сейчас обеспечу, — сказала Сатина. Она подбежала к искореженному дереву и отломала четыре ветки. Затем поднесла одну из них к лицу и с шипением изрыгнула изо рта пламя. Ветка вспыхнула, и Сатина протянула ее Филиппу.

— Пожалуйста!

— Спасибо, — Филипп принял факел из ее рук.

Они дружно шагнули в темноту, которая тут же отступила при свете факела, обнажая каменный пол с отпечатками грязных лап.

— Они были у нас прямо под ногами, — Сатина открыла рот от удивления. — Они были у нас прямо под ногами, а мы и представить себе этого не могли!

В ту же секунду вечернее солнце погасло. Друзья обернулись. На небе снова сгустились тяжелые грозовые тучи. Внезапно лес огласился оглушительным раскатом грома, и на землю яростно обрушились потоки дождя.

Сухие листья захрустели под тяжелыми каплями, земля размокла и размякла, превратившись в слякоть, и все следы в одно мгновенье оказались размыты.

— Да уж, — сказал Филипп, — вот это точно везение!

17

Черная кровь, красная кровь

Друзья шагнули в темноту. За их спиной дверь в царство Смерти захлопнулась от порыва ветра, и барабанная дробь дождя резко оборвалась. Единственным звуком, нарушавшим тишину, теперь было потрескивание факела.

Вскоре они добрались до двух знакомых дверей. Обе были закрыты. Следы грязных лап исчезали по ту сторону входа в Преисподнюю, и Филипп, чуть не лопнув от натуги, отворил ведущую туда дверь.

— Они были здесь, а я и не заметила, — сокрушалась Сатина, разглядывая следы, спускавшиеся вниз по крутой лестнице.