Амулет Судьбы, стр. 12

— Кажется, я видел что-то странное, — Филипп растерянно пожал плечами и повернулся лицом к Мортимеру, который продолжал наслаждаться картинкой в нижней половинке сосуда.

— А как же дети, которые появились на свет после того, как ваш амулет был украден? — спросил Филипп. — У них есть свои песочные часы? Они ведь бессмертны?

Смех Смерти внезапно стих, и он устремил на Филиппа мрачный взгляд.

— У них есть песочные часы, — произнес он, — но они… не такие как все. Идите за мной, я покажу их вам.

10

Сосуды жизни

Мортимер повел их через гигантский зал по лабиринту узких проходов, извивавшихся между полками и столами с бесчисленным множеством часов.

Филипп заметил, что цвет песка в колбах часов время от времени меняется. Словно по мановению волшебной палочки, огненно-красный превращался в зловещий темно-фиолетовый, цвет морской волны в безжизненный желтый и наоборот. Вот почему свет все время менял краски. Иногда сосуды жизни гасли — это означало, что через горлышко проскользнула последняя песчинка — и в подвале становилось чуточку темнее.

Вскоре они добрались до узкой двери, которая была приоткрыта.

— Новые песочные часы, как я и говорил, отличаются от остальных. Поэтому я собрал их в отдельной комнате. — Мортимер распахнул дверь и предложил друзьям войти: — только будьте осторожны.

Сатина и Филипп дружно переступили порог.

Комната в точности напоминала зал, где они только что побывали, только размером была немного меньше, и размещалось в ней гораздо меньше песочных часов.

— Что не так с этими часами? — спросил Филипп.

— Смотрите внимательнее, — ответил Мортимер, — и увидите сами.

Филипп старательно вглядывался в стеклянные сосуды, но никак не мог найти отличия. Часы были совсем обычными. Разве нет? Или все же отличались от других? Да, что-то было не так, что-то смущало, но он просто не мог уловить, что именно.

Вдруг Сатина ахнула.

— Песок, — прошептала она. — Он падает вниз, а потом снова поднимается вверх.

Сатина была права. Теперь, когда она произнесла это вслух, все стало совершенно очевидно. Песок, как и полагалось, струился из верхней половинки колбы в нижнюю. Но вертикальное течение нарушал другой поток песчинок, стремившихся обратно.

— Так и есть, — подтвердил Мортимер, — теперь понимаете? Время для бессмертных людей движется вперед, как и для смертных, только оно не заканчивается. Сосуды их жизни всегда полны. — Он огорченно всплеснул руками. — Единственный способ предотвратить катастрофу — найти мой амулет. Только тогда я смогу отмерить срок жизни этим несчастным, и…

Мортимер продолжал говорить, но Филипп больше не слушал его. Он снова заметил странное движение на одном из столов. Краешек тени, возникший на секунду и тут же исчезнувший из вида.

Он подошел поближе. Перегнулся через край стола. Нет, никого не было.

Внезапно Филипп обернулся и столкнулся лицом к лицу с парой ядовито-желтых змеиных глаз и трепещущим раздвоенным языком. Он так испугался, что отскочил назад и случайно задел какой-то стеклянный сосуд. Песочные часы полетели на пол.

— О, нет! — Мортимер метнулся вперед. Он вытянул руку и схватил часы за долю секунды до того, как они успели разбиться, разлетевшись на тысячу осколков. Задыхаясь, старик, прижал сосуд к груди. — Я же просил быть осторожнее!

— Про… простите, пожалуйста, — сердце Филиппа бешено стучало. — Я испугался. Там была змея.

— Мальчик мой, ты же бывал в Аду, — Смерть бросил на него разъяренный взгляд. — Не говори мне, что боишься змей!

Он собрался поставить часы на место. Потом вдруг заколебался.

— Ни черта не разобрать — где здесь верх, а где низ? Ну и Бог с ним, песок все равно струится туда и обратно.

— А если бы сосуд разбился? — спросил Филипп. — Что бы случилось с его хозяином?

— Кома. На всю оставшуюся жизнь этого… — Мортимер бросил беглый взгляд на часы, — … мужчины. Она продлилась бы вечно, потому что нет амулета. Не вполне мертв и не вполне жив. Представляешь, как это ужасно?

— Ой! Какой хорошенький! — воскликнула Сатина которая тоже увидела змея, обвившегося вокруг часов с золотисто-желтым песочком. — Обожаю змей!

— Не смей его трогать! — завопил Мортимер. — Ради твоего же блага не прикасайся к нему!

— Я и не собиралась! — Сатина резко отдернула руку.

Старик с назидательным видом посмотрел на друзей:

— Возможно, Темпус и выглядит безобидным, но его яд чрезвычайно опасен.

Филипп зачарованно смотрел в желтые глаза, в которых играли блики от песочных часов. Полутораметровый белоснежный змей был не толще указательного пальца. Раздвоенный язык высовывался из приоткрытой пасти, обнажавшей пару отвратительных клыков.

— Его яд смертелен?

— Нет, — ответил Мортимер, понизив голос до мрачного шепота. — Хуже. Гораздо хуже.

— Хуже? — удивился Филипп. — Что может быть хуже смерти?

— А я-то решил, что ты внимательно слушал меня, Филипп. Есть много вещей хуже смерти. — Широким жестом он обвел сосуды жизни бессмертных. — Например, вечная жизнь.

11

Дьявольское обещание

— Неужели у вас нет никаких предположений о том, кому мог понадобиться амулет? — спросил Филипп. — А если как следует подумать?

Они снова сидели в гостиной, на подоконнике догорали последние свечки.

Мортимер опустился в кресло — он выглядел непривычно усталым. Сатина устроилась на диване, а Филипп стоял у окна.

На улице окончательно стемнело. Единственное, что Филипп мог различить в кромешной темноте, его собственное отражение в стекле.

После визита в подвал Сатина и Филипп немного подкрепились. Мортимер подал им по ломтю черствого черного хлеба, проглотить который удалось только хорошенько размочив его в воде. Другого угощения у старика не водилось. Сам он никогда не ел. Хлеб предназначался для лошади на случай, если захочется побаловать скотинку.

— Последние две недели я только и делаю, что размышляю о пропаже амулета, — ответил старик, всплеснув руками от отчаянья. — Я побывал у Яхве, думал, ему известно, кто воришка. Даром он, что ли, хвастается своим всеведением. Но у Яхве нет ни малейшего представления, кому такое могло взбрести в голову.

— Мне на ум приходит парочка вариантов, — заметила Сатина.

Смерть покачал головой.

— Хочешь сказать, я об это не думал? Преступник точно не мог быть дьяволом.

— Это почему же?

— Конфликт интересов, — прозвучал ответ. — Избегая смерти, человек также спасается и от мучений в Аду. Преисподняя окажется ненужной. Ни одному дьяволу это не по душе. А до Фестиваля Пакостей еще много месяцев, так что вряд ли это была попытка выиграть первый приз.

— А что, если заглянуть в Сферу Зла, — предложил Филипп, — которая стоит у Люцифера в кабинете? Там ведь записаны все до единого плохие поступки. Разве она не сможет помочь найти преступника?

— Сфера, — вздохнул Мортимер, — к сожалению, запоминает только злодеяния, совершенные на Земле и в Преисподней.

— И нет совсем никаких следов?

— Никаких, пока ты не найдешь их, Филипп. — Смерть поднялся из кресла и шаркающей походкой направился к двери. — Вам придется довольствоваться одним диваном. Простите, но комнаты для гостей у меня не предусмотрено. Кому спать на диване, а кому на полу — решайте сами. Я приготовил для вас одеяла. Ночью в доме бывает прохладно. — Он указал на парочку дышащих на ладан одеял, стопкой сложенных на подлокотнике.

Добравшись до двери, Мортимер обернулся. Огонь в камине превратился в едва тлеющие угольки, и в этом скупом освещении фигура Смерти казалась тенью. И тем не менее Филипп чувствовал на себе взгляд серых глаз.

— Я верю в тебя, Филипп, — сказал Мортимер. — Спокойной ночи.