Великий Змей, стр. 9

— Я не бонза! [7] — ответил Хокукай. — Если вы хотите принести себя в жертву, это касается только вас, но не рассчитывайте на меня и моих людей.

Зигрид сложила руку козырьком, чтобы, обезопасив себя от искр, продолжать наблюдать за продвижением покачивающегося воина. Силы оставляли его, это было очевидно, но упадет ли он, не дойдя до деревни? Никто не мог быть в этом уверенным.

В сухом доке матросы работали не покладая рук, чтобы залатать корпус корабля, некоторые части которого демонтировали, поскольку они на три четверти прогнили. Никогда еще ремонт не велся столь быстро. Матросы не переставали оборачиваться, чтобы посмотреть, куда двигался лесной пожар, дым от которого поднимался плотной стеной.

— Если нам удастся спустить корабль на воду, вы можете тоже всей деревней поплыть с нами, — предложил Хокукай старейшине. — Монстр не сможет гнаться за нами по морю, а если попытается, то вода наконец-то по-настоящему остудит его.

— Благодарю вас, — сказал старейшина, склонив голову. — Но должен отказаться, ведь это будет означать, что мы убегаем от оказанной нам чести. Ни один человек нашей деревни не сможет жить с таким позором. Это великий день. Дух спустился с неба, чтобы прижать нас к своему сердцу! Какая радость! Какая гордость для каждого из нашего племени!

Зигрид и капитан поняли, что спорить бесполезно, и перестали настаивать.

Вскоре после полудня старейшина отправил к воину пять девушек в венках из цветов. Девушки были совсем юными и стискивали зубы, чтобы не стучать ими от страха. Матроны нарядили их, как на свадьбу. Девушки бодрым шагом вышли из деревни, прижимая к груди корзины с фруктами, и направились прямиком к лесу. Все жители деревни собрались вместе и наблюдали за ними. Женщины плакали молча, чтобы не вызывать раздражения мужчин.

— Это большая честь — увидеть бога! — повторял старейшина. — Такой маленький остров, как наш, не достоин быть отмеченным.

Раздался всеобщий гул одобрения.

Когда несчастные находились в пятнадцати метрах от самурая, фимиам в корзинах внезапно загорелся, затем и сами корзины охватил огонь, а потом вспыхнули платья девушек. Стиснув кулаки так, что ногти вонзились в кожу, Зигрид смотрела, как горели их волосы. На долю секунды девушки замерли, огонь, словно корона, охватил их головы. От жара они стали задыхаться, но не успели даже закричать.

— Адское зрелище! — завопил Хокукай. — На этот раз — достаточно, все на корабль! Ирашай.

Загорелись первые соломенные хижины; тории — высокие ворота из резного дерева, стоящие при въезде в деревню, — постигла та же участь. Все население встало на колени, чтобы преклониться перед шатающимся богом. Только старейшина стоял прямо, держа в руках посох власти. Зигрид последовала за Хокукаем. На берегу матросы наполняли водой сухой док, чтобы спустить корабль на воду.

— Трудно сказать, выдержат ли заплаты, — сказал плотник. — Мы все сделали на скорую руку.

— Посмотрим, — проворчал капитан. — В любом случае лучше утонуть, чем сгореть заживо.

Все в беспорядке залезли на корабль. Зигрид, вцепившись в леер, не могла оторвать взгляд от старика, который со спокойной улыбкой на лице шел по направлению к буши, держа в руке спелую папайю в знак приветствия.

Огненный воин, словно зовущий мать ребенок, протянул к нему свои руки, старейшина продолжал приближаться. Огонь опалил седые волосы на его груди, шевелюру и бороду постигла та же участь, запахло жжеными волосами. Старейшина продолжал улыбаться, хотя кожа на животе и руках стала покрываться волдырями.

— О, страдающий бог, — проблеял он скрипучим от боли голосом, — ты страдаешь, ты оказал нам неимоверную честь тем, что пришел к нам, бедным рыбакам этого острова. Мы благодарим тебя за это и постараемся сделать все возможное, чтобы облегчить твои страдания. Мы не так уж многое умеем, но используем все наши знания, чтобы вылечить тебя…

Ему пришлось замолчать, поскольку его губы стали лопаться. Он воткнул свой посох в землю и вцепился в него, чтобы не упасть, поскольку ноги больше не держали его. Он так и продолжал стоять, пока самурай не подошел к нему и не обнял его. Движения воина были очень осторожными, словно он боялся, что выступающие части доспехов переломят изможденное тело старика. И все же, едва он коснулся латными рукавицами кожи старейшины, как она тут же превратилась в раскаленные угли. И за мгновение в объятиях буши старик превратился в высокую серую куклу. Куклу из пепла, которая потеряла свои очертания и рассыпалась на небольшие полоски, легко превращаемые в пыль.

Жители деревни не шелохнулись. Продолжая лежать ниц, касаясь лбом земли, они ждали, когда акариказе — огненный ветер — пролетит над ними. Самурай приблизился к ним, даже не пытаясь никого коснуться, но жара, исходящего от его раскаленных доспехов, хватило, чтобы испепелить жителей деревни на месте. Зигрид видела, как их волосы, кожа, кимоно стали серыми. Через секунду они уже были лишь пеплом… Кучки серой пыли, которые в мгновение ока сдует ветер.

— Поднять паруса! — закричал Хокукай охрипшим от ужаса голосом. — Вы же видите, что он идет к нам! Если мы сейчас же не уплывем, он постарается сесть на корабль!

Все забегали еще быстрее, но от страха люди путались и выполняли приказы медленнее.

Вцепившись в деревянный леер, Зигрид наблюдала за тем, как огненный воин, выйдя из деревни, спускается к берегу. Песок плавился под его ногами, и с каждым новым шагом появлялась огромная стеклянная лужа. Когда ками вошел в море, волны закипели, и мелководные рыбы всплыли кверху пузом, сваренные так, что их белая мякоть отделялась от костей в вихре пузырьков. Зигрид сделала шаг назад, задыхаясь от пара. Если воин дотронется своими латными рукавицами до корпуса корабля, дерево тотчас загорится. Меньше чем за минуту парусник превратится в факел.

Но, к счастью, поднялся ветер. Парус надулся, и корабль стал удаляться от берега. Войдя в море по грудь, самурай в последний раз протянул к ним руки в мольбе. Его жест, казалось, говорил: «Сжальтесь надо мной и вернитесь! Не бросайте меня!»

Море вокруг него кипело, как суп в кастрюле.

Вскоре облако пара закрыло самурая от их взглядов, но когда корабль огибал остров, Зигрид заметила голову лежащего на берегу дракона, его рот был по-прежнему открыт. Она была уверена, что монстр умер.

Девушка подумала, что надо было бы воспользоваться случаем, чтобы изучить его вблизи… и пообещала себе вернуться, как только представится возможность.

Глава 6

Третье проклятие

В следующие дни ошарашенные члены экипажа пребывали в оцепенении.

— Проклятие мумий заставило нас выплыть к острову кукол, — пробормотал юнга Хата. — Проклятие кукол заставило нас броситься к огненному острову. Теперь, когда мы отказались прийти на помощь охваченному огнем самураю, мы будем наказаны. В следующем испытании мы погибнем, это уж точно. Мы не выберемся из него живыми.

Зигрид ничего не говорила. Она сидела на корточках и смотрела на океан в надежде, что увидит, наконец, как появляются очертания приветливого порта Амото. Но туманная дымка покрывала море и уменьшала видимость до нескольких сотен метров.

Загадка дракона продолжала преследовать Зигрид. Ей казалось, что она до сих пор слышит шум шагов буши, выходящего из раскрытой пасти чудовища.

«Словно кто-то поднимается по нескончаемой лестнице…» — повторяла она себе. Сомнений не было, ответ на все эти загадки находился на огненном острове, в остове морского змея. Она жалела, что не подошла и не осмотрела его со всех сторон.

Был полдень, когда вахтенный издал сдавленный крик и указал рукой на горизонт. Зигрид задрожала и почувствовала, что волосы у нее встали дыбом. Из туманного облака, покрывающего море, стала появляться черная линия, вертикальная и извилистая, напоминающая неподвижно замерший вихрь бесшумного урагана. Это было похоже на внезапно остановившееся торнадо, словно замерзшее во льду, парализованное. Линия выходила из воды и, протыкая тучи, доходила до неба.