Волк и фея, стр. 5
Трясущимися руками Пегги поспешила записать это в книгу. И вот уже и другие борзые стали повторять хором бормотание своих сородичей:
«Поедатели камней… голодают… они слабы…
Они проснутся…
Огры смотрят на нас…
Они скоро отправятся в путь… скоро…
Огры… придут… скоро будут здесь…»
Из-за странного акцента Пегги с трудом разбирала слова собак, но у девушки был хороший слух.
Потом борзые перестали видеть сны, и ни слова больше ни вырвалось из их пасти. Пегги перечитала каракули, которыми она исписала первую страницу книги. Огры… Кто такие огры? Никто никогда не упоминал об их существовании в ее присутствии, но это ничего не значит – под предлогом того, что она новенькая на Анкарте, от нее многое скрывали. Тем более она девочка, а девочки, по расхожему мнению, всего боятся. Иногда это справедливо, но не всегда!
Пегги решила по возвращении на псарню потребовать от астролога разъяснений.
Камни счастья
Колен спал на сеновале в сене, когда услышал крики матери. Колен был подростком пятнадцати лет с приятным лицом и крепкой фигурой, его отец, Жордош Манике, с детства приучал его к строительным работам. Одежда юноши состояла из лохмотий, но вид его не вызывал насмешек, поскольку решительное выражение лица внушало уважение. Своими сильными мозолистыми руками он мог согнуть подкову.
– Твой отец! – кричала Мария Манике, его мать. – Он так и не спустился с лесов… Небо снова раскалывается надвое… На него может упасть камень. У него наверняка новый приступ болезни. Беги за ним, быстрее! Умоляю тебя!
Еще не придя в себя от резкого пробуждения, Колен скатился по лестнице и бросился из хижины. Подняв голову, он увидел серое небо, тяжело нависшее над деревней и поглотившее солнечные лучи. Мать права: новые трещины вырисовывались зигзагами на застывших завитках туч, оттуда сыпалась крупа, напоминавшая снег. Но на самом деле это был небесный гипс.
Тридцать лет назад один колдун, рассердившись, наслал проклятие на этот край, превратив облака в серый гипс. Разом небо приняло вид висящей в воздухе каменной тарелки. Огромной тарелки, мешавшей солнечному свету доходить до земли. С тех пор все растения перестали расти, и здешним жителям пришлось привыкать жить в гнетущем полумраке.
Благодаря магии гипсовые облака не падали, хотя и весили тысячи тонн. Они просто болтались в небе, иногда сталкиваясь. С этим можно было б смириться, если бы не их количество. Колдун сотворил свое проклятие, когда небо было сплошь затянуто тучами. И теперь куда ни глянь, везде только бесконечная серая масса с редкими разрывами, сквозь которые проглядывали нерешительные солнечные лучи.
Король пытался пробить каменный свод пушками, но тучи были слишком высоко, и снаряды падали, так и не долетев до цели.
Жордош Манике объяснил тогда сыну, что не стоит отчаиваться, когда-нибудь в небо отправят дирижабли с бригадой подрывников, и с окаменелыми грозовыми тучами будет покончено.
– Дирижабли долетят до туч, – все время повторял отец, – потом ребята, обвязав себя веревкой, залезут на них, как на гипсовую гору, найдут разломы и трещины и заложат туда динамит. Конечно, чтобы искрошить тучи одну за другой, потребуется много времени. А когда все они превратятся в пыль, мы снова увидим солнечный свет.
Этот рассказ привел Колена в необыкновенное волнение. Он тотчас же представил, как полетит на воздушном шаре вместе с другими каменщиками. Да, было бы здорово подняться в небо до самых туч и повиснуть на них, как альпинисты! Он уже представлял себе, как найдет в каменной груде трещину и заложит взрывчатку. Да, да! Вот чем он хочет заниматься в будущем. Он станет дробителем туч! Однако, когда он поведал о своих желаниях отцу, тот ответил:
– Об этом не может быть и речи, сын! Слишком опасно. Ты станешь гранильщиком волшебных камней, как и я.
Снова раздался треск, и это вернуло Колена к действительности. Кусок тучи оторвался от неба и упал вниз. Земля содрогнулась под ногами мальчика, и пыль заполнила рот.
Это было одно из последствий взрыва динамитом. Тучи крошились, из них сыпались обломки. Иногда какой-нибудь такой кусок задавит корову или сплющит дом… со всеми жителями. Никогда не знаешь, куда упадет обломок.
Колен побежал к строительным лесам вокруг гигантской статуи, над которой его отец работал уже полгода. Раньше люди очень ценили камни счастья. Ослепительно-белые, они отражали солнечный свет и наполняли его особой волшебной силой. Любой, кто становился под их лучи, чувствовал, как его охватывает необъяснимая радость. Когда грусть или скука наполняли душу, достаточно было «искупаться» в лучах, отраженных от стоящих на перекрестках статуй, и печаль покидала сердце.
– Как это действует? – спросил однажды Колен. – На первый взгляд всего лишь каменные статуи людей, потрясающих щитами…
– Именно, – ответил его отец. – Без солнечного света магия не может выйти из статуи. Как ты и сказал, эти идолы слишком банальны, и у них плохие пропорции, по той простой причине, что я не очень хороший скульптор. Но когда всходит солнце, его лучи падают на щит каменного человека и, отражаясь от него, словно от зеркала, усиливаются в несколько раз… происходит нечто магическое. Идол перестает быть просто кривой статуей. От него исходит необыкновенный свет, который лечит людей от печалей.
И правда, Колен не раз мог в этом убедиться. Достаточно было войти в зону сияния статуй, как все огорчения улетучивались. Становилось понятно, почему столько людей собиралось толпою около гигантов, высеченных Жордошем. Сидя в траве, они ждали, когда появится заря и солнечные лучи упадут на каменных рыцарей. И тогда, до наступления темноты, они забывали свои сердечные страдания, презренную жизнь…
Колен присоединился к ним, когда Тумок, его пес, умер от укуса ядовитой змеи. Волшебный свет высушил его слезы, и потеря Тумока перестала быть невыносимой. А однажды, когда Колен пробыл несколько часов подряд в сиянии статуи, он совсем забыл о существовании Тумока! Этот приступ беспамятства привел его в замешательство, и потом он стал избегать волшебной статуи.
Новый кусок тучи откололся от неба и подмял под собой деревья. Осколки гипса полетели во все стороны, глубоко порезав ноги мальчика. Кровь заляпала его рваные башмаки. Он выругался и пролез между балок строительных лесов. Он поднимался вверх, перелезая с поперечной балки на распорную. При каждом неосторожном движении Колен стукался лбом о статую.
Жордош никогда не был хорошим скульптором; в течение многих лет он воспроизводил одного и того же персонажа: тридцатиметрового рыцаря в доспехах, с овальным щитом над шлемом. Щит перехватывал солнечные лучи и направлял их к земле под углом в сорок пять градусов. Рыцарь был плохо сложен, кривоног, со слишком большим носом, с неправильно расположенными глазами. И разным количеством пальцев на руках. Но никто не обращал на это внимания. К статуям приходили не затем, чтобы любоваться произведениями искусства, а чтобы искупаться в лучах счастья!
Колен быстро лез по балкам, а в голове гудело от вопросов, на которые он не находил ответов. Почему его отец до сих пор упорно вытачивает статуи, если они больше не нужны? С тех пор как тучи превратились в гипс, солнце появлялось очень редко, и идолы сделались бесполезными. Ни малейшего лучика не доходило до них, нелепые статуи стояли вдоль дорог, и никто больше не садился у их подножия, ожидая рассвета. Потеряв магическую власть, они казались еще более уродливыми и смешными, так что Колен даже их стыдился.
– Не стоит продолжать, отец! – бросил он однажды вечером, уткнувшись в свою миску с супом. – Ты зря стараешься. Без солнечного света статуи представляют собой лишь скопища больших камней… к тому же на них неприятно смотреть.
– Ты прав, сын, – вздохнул Жордош. – Но я больше ничего не умею делать. А так хоть какое-то занятие… и потом солнце когда-нибудь вернется. Надеюсь, я увижу его перед смертью.