Влюбленный горец, стр. 18

— То, что я собираюсь уложить Куина в постель, совсем не означает, что тебе отказано в доступе к моему телу, Уильям.

Он прищурил глаза того же королевского синего цвета.

— Ты по-прежнему будешь меня хотеть?

— Я всегда буду тебя хотеть.

— Значит, я могу стать тем самым, кто нанесет вред Куину?

Она кивнула.

— Да, мой любовник. Но сначала я еще попользуюсь твоим телом.

Уильям прорычал что-то и обхватил ее за талию, когти чиркнули по ее коже. Развернувшись всем телом, он кинул ее на кровать. Она замолотила ногами, пытаясь ударить его в грудь.

Оскалив зубы, Уильям схватил ее за лодыжки, чтобы предупредить удар. Потом рывком подтянул ее к краю кровати и насадил на свой член.

От неожиданности Дейрдре ахнула. Он слегка отстранился, но только для того, чтобы снова грубо войти в нее так, как ей нравилось. Впиваясь ногтями ему в спину, она раздвинула ноги и обняла его за талию. Он намотал на кулак ее длинные волосы и резко дернул.

Жаль, что не Уильяму предназначено стать отцом ее ребенка. Он легко управляем и к тому же отличный любовник.

Словно прочитав ее мысли, Уильям вцепился в нее когтями и еще быстрее заработал бедрами, она закричала, когда оргазм неожиданно накрыл ее с головой.

Уильям дождался, пока ее тело содрогнется в последний раз, и, перевернув на живот, взял Дейрдре снова, теперь сзади. Это было только начало их любовных игр этой ночью. К тому времени, когда он кончит вместе с ней, Дейрдре уже будет полностью удовлетворена.

Куин проснулся с удивительным ощущением и улыбнулся, когда понял, что ноги Маркейл переплелись с его, а ее рука лежит у него на груди.

Запах хлеба дал ему понять, что он проспал всю ночь, и уже утро. Под спиной у него была каменная плита, но он почивал на ней, как на перине. И все из-за Маркейл.

Рядом со жрицей он почему-то чувствовал себя умиротворенным и одновременно безумно возбужденным, чего с ним никогда не бывало. Потребовалось неимоверное усилие, чтобы не прижаться болезненно набухшим членом к ее ноге. Это так просто — положить ее на спину и накрыть своим телом…

О черт!

Надо было отодвинуться от Маркейл подальше, чтобы не поддаться охватившему его желанию. И хотя все фибры его души твердили, что срочно пора вставать, он тянул время.

Ему, Воителю, Маркейл доверила свою жизнь. Во сне она крепко прижалась к нему в поисках тепла и ощущения безопасности. Для него это значило больше, чем ее поступки. Его собственная жена, которая знала его чуть ли не всю жизнь, никогда не доверялась ему так безоглядно.

А Маркейл была знакома с ним всего ничего. В чем разница? Почему Маркейл понимает его, а Элспет никогда не могла понять?

Куин отодвинул косички, которые упали на лицо Маркейл во сне. Она захлопала ресницами и открыла глаза. Несколько секунд оставалась неподвижной, потом склонилась к нему лицом.

— Я пожелала бы доброго утра, но не знаю, какое сейчас время дня.

Он засмеялся.

— Обычно хлеб приносят по утрам. Он нас уже ждет, поэтому, я думаю, лучше сказать: «Доброе утро!»

— Вы меня согревали, пока я спала.

Куин отвел глаза.

— Вам было холодно. К сожалению, не мог предложить вам одеяло, только себя взамен.

— Спасибо, — тихо произнесла она.

— Для меня это было наслаждением.

Со смущенной улыбкой Маркейл поднялась и подошла к воде, собравшейся в камне с углублением. Усевшись на плите, Куин проводил ее глазами. Как и прошлым утром, она напилась из пригоршни, а потом побрызгала водой себе на лицо, на шею.

Куин собрался разделить свой кусок хлеба пополам, когда увидел рядом с ним еще три куска. Он глянул на своих ребят. Можно было не спрашивать: и так было понятно, что они решили поделиться хлебом с Маркейл. Поблагодарив коротким кивком, он разделил свой кусок и положил половину в общую кучку.

Когда Маркейл вернулась и увидела хлеб, она с улыбкой покачала головой.

— Ваш и ваших людей?

— Нам нужно быть уверенными, что вы сыты.

— Не надо, я не возьму.

Она не успела вернуть хлеб. Взяв за руку, Куин остановил ее.

— Если вздумаете вернуть хлеб, вы обидите их. Я никого не просил делиться с вами, они так поступили по собственной воле.

— Понятно. — Она помолчала. — Я… тронута.

— Вас нужно оберегать, Маркейл. И не потому, что вы жрица. Вы женщина в первую очередь, и это главное.

Она рассмеялась.

— Слабая, хотите сказать.

— Я не это имел в виду. Нас, мужчин, воспитали так, чтобы защищать женщин и детей и пожертвовать жизнью, если потребуется. Так заведено у шотландских горцев.

Маркейл отщипнула кусочек мякиша.

— В нашей деревне все было по-другому. Мужчины действительно сторожили женщин и детей, но не так самоотверженно. Мой отец погиб за нас, но я не думаю, что какой-нибудь другой мужчина был готов отдать за меня жизнь.

— Значит, вы абсолютно точно не знакомы с настоящими горцами.

Она тихо засмеялась, и у него стало тепло на сердце.

— Так оно и есть, Куин Маклауд. Вы первый горец, которого я встретила. И должна сказать, я под большим впечатлением.

Глава 11

Куин не знал, что и подумать. В груди возникло давно забытое теплое чувство, когда он проснулся с Маркейл в объятиях. То, как она смотрела на него — открыто и честно, и то, как говорила с ним — абсолютно без страха, рождало в нем желание быть с ней рядом как можно дольше.

Ему нравилось наблюдать, как она улыбается. У нее имелся целый арсенал улыбок. Тут была и смущенная усмешка, и веселый смех, который освещал лицо внутренним светом.

Во время еды они принялись болтать о какой-то чепухе, и Куин почувствовал себя легко и комфортно. Не часто ему доводилось говорить с кем-нибудь ни о чем. Черт, он, наверное, полжизни даже с братьями не сидел за одним столом.

В Маркейл же было что-то такое, отчего он испытывал чувство спокойствия и уверенность, что он может поделиться с ней всем.

Куин отошел в угол, где в выдолбленном камне набралась вода, и стянул с себя темно-красную тунику. Он брезгливо откинул одежду, выданную Дейрдре, в сторону.

Эту воду они пили и использовали для умывания. Чтобы не загрязнять источник, Дункан смастерил небольшой ковш. Куин зачерпнул им немного воды, плеснул себе на руки, вымыл грудь, лицо, а остатки вылил на голову.

Он любил воду, море, ему не хватало рыбалки, а еще охоты. Раньше он даже представить не мог, что будет так скучать по обыденным вещам.

Но больше всего он скучал по дому, по братьям, по родным краям, где осталась его душа. Все его помыслы сконцентрировались на том, чтобы выбраться из недр горы, и он понимал, что может рассчитывать только на себя.

Вдруг он обратил внимание на то, как резко изменилось общее настроение в подземелье. Здесь явно кто-то должен был объявиться, и точно не Брок. Высвободив своего бога, Куин встал и увидел, что к нему спешит Арран.

— Кто там? — спросил Куин.

Арран замялся, и этого было достаточно.

Дейрдре!

— Почему эта сука никак не оставит меня в покое?

— Пока неизвестно, она это или нет. Может, пришла Айла.

Покачав головой, Куин обошел Аррана и направился к входу в свою пещеру.

— Я знаю это ощущение от присутствия магии. Айла, несомненно, сильна, но это… Это Дейрдре.

Остальные Воители в подземелье уже разбежались по своим пещерам и затаились во тьме. Куин их не осуждал. Он тоже поступил бы так, но совсем не из-за страха. Просто он терпеть не мог даже вида Дейрдре.

Арран занял свое место справа от Куина, Йен — слева. Он уже предупреждал их держаться подальше во время визитов Дейрдре, но тогда они не послушались. Наверняка не послушают и на этот раз.

Куин обернулся и поискал глазами Маркейл. Она как раз направилась к нему, но Дункан остановил ее. Куин качнул головой, подзывая их обоих.

Скрестив на груди огромные руки, Дункан подтвердил готовность защищать Маркейл ценой жизни. Куин согласно кивнул в ответ и отвернулся к двери, через которую должна была войти Дейрдре.