Путь к сердцу, стр. 23

— Ожерелье?

— Да, ожерелье Салли. Я взяла его, потому что Грейс должна иметь что-то на память. Когда-нибудь оно будет очень много для нее значить.

Пусть Мадди так и думает. У нее самое большое, самое нежное, самое доброе сердце из всех женских сердец, какие он знал.

Ривлин опустил глаза на безмолвный голубой сверток, покоившийся у Мадди на руках вместе с сумкой, которая была пристроена так, чтобы защищать ребенка от ветра.

— Эта сумка принадлежала твоей матери? — спросил он, осторожно дотрагиваясь до кожаного ремня.

— Тетя Люси сшила ее для меня, когда я была арестована. Говорила, будто духи попросили ее, так как я нуждаюсь в их защите.

Грейс повезло — она попала к Мадди Ратледж, а он позволил это. Вздохнув, Ривлин напомнил себе, что от жизни не всегда стоит ждать разумного выбора.

Подняв из травы наручники, он некоторое время смотрел на них, а потом засунул в седельную сумку.

Глава 9

Было уже за полночь, когда они достигли места слияния рек Большой и Малый Арканзас. Пришлось сделать порядочный крюк к северу, чтобы избежать встречи с огромным гуртом скота, и это стоило им не меньше часа времени.

Холм, на котором они остановились, казался невысоким, но с него благодаря лунному свету Мадди довелось увидеть панораму того, что с некоторой натяжкой можно было назвать городом. По восточному берегу мелководной реки тянулась широкая грязная дорога, с обеих сторон беспорядочно застроенная деревянными домами. На балконе одного из этих домов расположился духовой оркестр, но люди, снующие по деревянным тротуарам, казалось, не обращали ни малейшего внимания на его музыкальные усилия. За пределами главной магистрали на некотором расстоянии по равнине кое-где светились огоньки.

На западном берегу реки, соединенном с восточным широким деревянным мостом, располагалась еще одна группа зданий — свет и шум, долетавшие из них, далеко превосходили то, что можно было услышать на западном берегу. Люди там тоже двигались по деревянным тротуарам, но уже шатаясь и покачиваясь.

Мадди опустила глаза на неподвижный сверток у себя на руках. За несколько часов, прошедших после ее рождения, Грейс заплакала только один раз, но когда ей сменили пеленки, снова затихла и погрузилась в такой глубокий сон, что ее спасительница время от времени дотрагивалась до груди малышки, надеясь убедиться, что та дышит, и затем пережить очередной прилив облегчения.

— С ней все в порядке?

Мадди кивнула, гадая, понимает ли Ривлин, какие трудности им предстоят. Время от времени он принимался ворчать по поводу того, как неразумно было брать с собой ребенка, однако Мадди прекрасно знала, что он так же не способен был бросить на произвол судьбы невинного младенца, как и она.

— Ну что ты скажешь насчет Уичито и Делано? — спросил он, держа руку на луке седла и созерцая открывшуюся перед ними картину.

— Сказать по правде, после восторженных рассказов Майры я ожидала, что в Делано больше одной улицы.

— Да, улица одна, зато длиной в целых два квартала.

— И на ней нет перекрестков. — Мадди крепче прижала к себе Грейс. — Всего одна прямая дорога. С чего ты решил, что нам может грозить опасность?

— Не обольщайся, — возразил Ривлин, — улица невелика, но в Делано много приезжих, и любой, кто имеет на то причины, вполне серьезно обмозгует возможность обнаружить тебя именно здесь.

— Почему?

— Что говорила тебе Майра насчет Делано и Уичито?

— В Делано мало кто спит, и это хорошее место для бизнеса, а ковбои в гораздо большей степени джентльмены, чем о них думают. Что касается Уичито… — Мадди бросила взгляд через реку. — Майра утверждала, что на восточном берегу живут одни ханжи и лицемеры.

— Нетрудно догадаться, почему Майра судила о них таким образом. Позволь теперь мне рассказать о том, что я знаю об Уичито и Делано. В Уичито действует закон о ношении оружия, по которому любой приезжий должен немедленно сдать оружие властям и получает его обратно, только покидая город. Зато в Делано полная свобода и каждый вооружен до зубов. Подвыпившие ковбои и профессиональные игроки остаются в живых, только если придерживаются простого правила: сначала стреляй, а потом задавай вопросы.

— Но ведь существуют и другие способы убить человека, — нерешительно возразила Мадди. — Сэм Лэйн всегда носил с собой нож — он называл его щекотунчиком для пуза.

— Нож годится лишь для небольшого расстояния, — сказал Ривлин. — Никто не может находиться настолько близко к тебе, кроме меня и Грейс. Только полному болвану пришла бы в голову мысль напасть на тебя с ножом.

— Понятно. Я считаю, что малые размеры Делано нам на руку. Нам совсем не трудно будет найти дом Майры.

— А с чего ты взяла, что мы сразу направимся именно туда?

Конь Ривлина нетерпеливо переступал ногами, и хозяин ослабил поводья.

— Но почему бы нам этого не сделать? — спросила Мадди, нагнав его. — Майра — моя подруга; она постоянно твердила мне, что если я попаду сюда, то непременно должна ее навестить. Я помогала ей писать письма, и она упоминала в этих письмах обо мне. Кроме того, у нее есть прачка по имени Кэтрин О’Малли, и эта самая Кэтрин кормит малыша.

Ривлин взглянул на младенца на руках у Мадди и усмехнулся.

— Ты когда-нибудь бывала в доме… с плохой репутацией?

— Нет.

— Тебе стоило бы дважды подумать, прежде чем, как ты выразилась, переступить его порог.

— Спасибо за заботу о моей репутации. В этом нет необходимости, но я все равно признательна тебе.

— Видишь ли, они там не слишком деликатно говорят о некоторых предметах, и я не хотел бы, чтобы тебя это задело.

Мадди почувствовала, что краснеет, и была рада темноте, окружавшей их сейчас.

— Ох уж эти мне «некоторые предметы»! — усмехнулась она. — У меня нередко глаза на лоб лезли при разговоре с Майрой. Помимо всего прочего, она грубовата и прямолинейна. Однако мне приятно узнать, что ты не считаешь меня чересчур просвещенной.

Ривлин некоторое время молчал.

— Я всегда отлично знал, чем мой отец зарабатывает на жизнь, — сказал он наконец. — Но однажды обнаружил, что есть огромная разница между таким знанием и реальным запахом пороха, грохотом пушек и свистом снарядов в воздухе.

Мадди уже слышала, что ее конвоир оставил родной дом и уехал на Запад, так как родные хотели видеть его женатым человеком, а также из-за нежелания носить модную одежду и корпеть над бумагами. Но это были далеко не главные причины. Ривлин Килпатрик побывал на войне, видел ужасную бойню и понял, что его семья богатеет, снабжая людей оружием, которое помогает им убивать друг друга, убивать сотнями и тысячами.

Увиденное на полях Гражданской войны и во время кампаний против индейцев явило ему картину, которой не ведал ни один из членов его семьи. Узнав, за счет чего Килпатрики хорошо питаются и красиво одеваются, он не захотел принимать участие в торговле кровью и ушел от домашнего очага, из родного дома, чтобы не пользоваться доходами бизнеса смерти. Теперь Мадди понимала это всем своим существом.

— Нам надо бы достичь взаимопонимания насчет кое-каких деталей до того, как мы въедем в город.

Она усмехнулась:

— Первая: если я попробую убежать, ты должен остановить меня даже ценой грубой силы.

— Первая вещь такая: ты никуда не уходишь без меня, а я — без тебя, — серьезно объяснил Ривлин. — Ты предпочитаешь наручники или железный уговор?

— Еще не решила. А вторая?

— Думаю, в доме у Майры не возникнет никаких сомнений насчет того, кто мы, — я бывал там достаточно часто, чтобы меня запомнили; к тому же сама суть их бизнеса не побуждает задавать вопросы. Однако Уичито — мирок совсем иных людей; когда мы переедем через мост, никому не говори о себе больше, чем следует. Чем меньше о нас знают, тем лучше. Готов держать пари — те, кто хочет нас убить, рано или поздно появятся здесь.

Он, конечно, был прав. Он вечно прав. Джим — человек, который погиб, пытаясь убить их, — тоже предполагал, что они станут искать убежища именно здесь. Господи, неужели кому-то так важно, чтобы она не добралась до Левенуэрта живой?