Земля Серебряных Яблок, стр. 56

Торгиль рассказывала об Олаве Однобровом и его битвах. Сага была, понятное дело, длинная: подраться Олав был не дурак. Но уже в середине первой истории, о том, как дюжий великан спас Ивара Бескостного от Горной королевы, раздался чей-то смех.

Воительница запнулась. Это позабавило эльфов еще больше; слушатели принялись подталкивать друг друга локтями.

— Ну же, дальше! — крикнул один.

Торгиль продолжила, но смешки послышались снова, и очень скоро уже хохотал весь зал.

— Да ей цены нет! — шепнула какая-то эльфийская дама.

— А голос, голос! От такого голоса впору самому завыть, — подхватила другая.

Торгиль побагровела от возмущения.

— Эй вы, хлюпики расфуфыренные! Я тут рассказываю про храбрейшего из героев, отважнее на свет не рождалось; а коли вам не по душе, так и валите куда подальше!

Зал так и взорвался хохотом. Эльфы колотили кулаками по столу и просто-таки рыдали от восторга. Воительница выхватила нож. Брут вскочил на ноги.

— По мне, так это было великолепное выступление! — закричал он, вставая между Торгиль и ее обидчиками. — Похлопаем же нашей доблестной воительнице!

Стены содрогнулись от громовых аплодисментов и одобрительных воплей. Брут проворно увлек Торгиль к ее месту.

— Им что, вправду понравилось? — озадаченно спросила Торгиль.

— А то как же. У них даже слезы на глазах выступили! — заверил раб.

— Конечно понравилось! — подтвердил и Джек, зная про себя, что на самом-то деле эльфы потешались над бездарностью Торгиль.

— А теперь подавайте нам малявку хобдевчонку! — завопил Гоури.

Шутка пришлась ко двору: по залу снова прокатилась волна смеха.

— Я туда не пойду, — пролепетала Пега, вжимаясь в сиденье.

— Хобдевчонку! Хобдевчонку! Хобдевчонку! — скандировали эльфы, барабаня по столу.

Королева Партолис поднялась с трона, дабы унять шум.

— У нас тут празднество, — с милой улыбкой напомнила она. — Боюсь, дитя, тебе придется-таки выступить. Мои подданные настаивают.

— Не могу, — простонала Пега.

— Матушка, пожалуйста, не надо, — вступилась за девочку Этне, вставая со своего места. — Дитя себя не помнит от страха; настаивать было бы жестоко.

Партолис нахмурилась.

— Ты, Этне, хоть и моя дочь, но уж больно много в тебе от порочной человечности. Я сказала, девочка споет нам — и так тому и быть.

К вящему удивлению Джека, Этне обняла Пегу за плечи и прошептала:

— Я поддержу тебя.

— Мы все тебя поддержим, — подхватил Джек. — Не бойся. Если собьешься, я подхвачу песню.

Трепеща всем телом, Пега позволила отвести себя на возвышение. Торгиль и Брут встали позади нее почетными телохранителями, Этне взяла девочку за руку.

— Спой им гимн брата Кэдмона, — прошептал Джек.

И Пега запела. Сперва — едва слышно; но девочка быстро освоилась. Она любила музыку не меньше Джека и, едва начав, забывала обо всем прочем. Голос ее летел к сводам: эти божественные звуки некогда произвели такое впечатление на Барда и очаровали Буку. Казалось, вся красота, которой недостало ее бедному телу, сосредоточилась в этом единственном даровании.

Этот гимн подсказал Кэдмону ангел. Слушая, вы словно наяву видели перед собою великолепие Небес и чудеса земли. То было победное торжество жизни; даже Джек с его посохом вовеки не добился бы ничего подобного. Мальчуган смиренно признавал нелестную для себя правду. Его так захватила песня, что Джек не сразу заметил, как она подействовала на эльфов. А те хранили гробовое молчание.

Эльфы были потрясены.

В зале послышался всхлип — и Джек очнулся. Какая-то эльфийская дама закрыла лицо руками; еще несколько рыдали молча.

— Ох, пусть перестанет, — простонала дама.

Взахлеб плакали и мужчины. И Джек отлично знал почему: он ведь не просто так предложил Пеге спеть этот гимн.

Мальчика до глубины души возмутили насмешки эльфов над Торгиль и Пегой. Конечно, им просто-напросто хотелось поиздеваться над смертными. Никто из людей не в состоянии состязаться с эльфам, а эти скучающие, пресыщенные — как там сказала Торгиль? — хлюпики расфуфыренные жаждали только развлечений и ничего больше. Ну что ж, они получили больше, чем заказывали. Этот гимн — дар Небес, а Небеса — то единственное, в чем эльфам отказано. А гимн Кэдмона напомнил им о недоступном райском блаженстве. Притом и безупречный голос Пеги явился неприятным сюрпризом. Джек злорадно заулыбался: ни малейших угрызений совести из-за этой маленькой мести он не испытывал.

— Замолчи! — прозвенел приказ.

Пега запнулась. Партолон склонялся над Партолис: королева потеряла сознание.

Этне с криком бросилась к королеве.

— Ах вы, коварные, подлые смертные! — бушевал Партолон. — Вы принесли скорбь в чертоги, что вот уже целую эпоху не знали горя! Брюд! Отведи людей в подземелья! Позже я решу их судьбу.

Получив такое дозволение, пикты ринулись в зал. Джек ухватил Торгиль за запястье:

— Мы не можем с ними сражаться.

— Я не боюсь битвы! — вскричала девочка-викинг.

— Конечно нет, отважная воительница, — откликнулся Брут. — Час сражения еще настанет, но не здесь, в самом сердце иллюзий. Доверься мне. Я в таких вещах разбираюсь.

Торгиль сплюнула под ноги Гоури, но все-таки убрала нож.

Пикты окружили детей и повели их прочь.

Глава 33

Узники

Пленников вели все вниз и вниз по длинным, извилистым туннелям. Свет тускнел и мерк, звуки внешнего мира заглохли вдали. Джек ожидал страха. С подземельями он познакомился в Дин-Гуарди: его заперли в камере, где под сводами звенели вопли морских чудовищ. Однако ж страх не приходил. Напротив, чем дальше они шли, тем лучше Джек себя чувствовал. В голове прояснялось: а он и не сознавал, как затуманено его сознание! Потоком нахлынули воспоминания.

Брюд шел впереди с пылающим факелом. В пикте ощущалось что-то знакомое, и внезапно Джек осознал, где видел его прежде.

— Ты — тот самый, с невольничьего рынка! — воскликнул он.

Пикт втянул голову в плечи, отказываясь вступать в разговор.

— Ты покупал рабов у Олава Однобрового! Ты предложил отменный меч за Люси и дешевый ножик за меня. Небось больше я и не стоил, — с сожалением заметил Джек.

— Да он это, он! — закричала Торгиль. — И как это я сразу его не узнала? Между нами, лучше б я все-таки сбагрила ему Люси. От нее ж с тех пор одни сплошные неприятности. Hauu nehahwa oueem?

— Hwatu ushh, — отрезал Брюд.

Торгиль громко расхохоталась.

— Ты говоришь по-пиктски? — удивился Джек.

— Я знаю несколько слов. Я спросила его, куда ведет этот туннель. А он ответил: жри троллье дерьмо!

— Как мило.

— Это я во всем виновата, — убивалась Пега.

Всю дорогу она проплакала.

— Чушь, девонька, — отозвался Брут. — Наоборот, вам неописуемо повезло. Верхние пределы насквозь пропитаны чарами. Там невозможно мыслить здраво. А здесь, внизу, воздух чист.

«А ведь он прав», — осознал Джек.

Воздух здесь был и впрямь бодрящий и свежий, что странно, учитывая, как далеко они углубились под землю.

— Я-то думала, мне понравятся эльфы, — рыдала Пега. — А они… они такие бессердечные!

— Все, кроме Этне, — вступился Джек.

— Да, все, кроме Этне, — согласилась девочка.

Джек попытался представить себе Этне. Прочие эльфы были несравненно прекрасны, и однако ж мальчуган не мог вспомнить их лиц, как ни старался. А образ Этне стоял перед глазами, словно наяву.

— Она более… настоящая, — промолвил Джек, пытаясь понять, в чем же разница.

— Она одна не смеялась над Торгиль, — согласилась Пега.