Тривейн, стр. 1

Роберт Ладлэм

Тривейн

Время от времени в истории человечества, казалось бы случайно, проявляется взаимодействие сил, вызывающих появление людей поразительной мудрости, одаренности, проницательности, и результаты этого поистине удивительны. Искусство и наука говорят сами за себя, поскольку они всегда с нами, наполняют нашу жизнь красотой, долголетием, знаниями и комфортом. Но существует и другая сфера приложения человеческих усилий – это одновременно и искусство и наука. И эта сфера либо обогащает нашу жизнь, либо разрушает ее.

Это управление данным обществом по общепринятым законам. Я не научный работник, но курс Государственного Управления и политических наук, которые я прослушал в колледже, не оставил меня равнодушным. Он увлек меня, потряс до глубины души. И если бы со временем эти впечатления не уступили бы более сильным, и я не охладел бы к политическим наукам градусов на триста по Фаренгейту, западный мир получил бы в моем лице достаточно скверного политика.

Одно из подлинно великих достижений человечества, на мой взгляд, – это открытая представительная демократия, а самая грандиозная попытка реализовать эту систему – замечательный американский эксперимент, нашедший свое отражение в нашей Конституции. Эксперимент этот несовершенен, но, перефразируя Уинстона Черчилля, можно сказать, что он лучший из всех когда-либо предпринимавшихся.

Кое-кто пытается извратить нашу Конституцию. Именно поэтому я и написал два десятка лет назад «Тривейна». Это было время Уотергейта. И мой карандаш с яростью летал по бумаге, с горячим нетерпением, присущим молодости, я писал: «Ложь! Злоупотребление властью! Коррупция».

Правительство, государственные мужи, избранные и назначенные, стоявшие у кормила власти, не только обманывали народ, но еще и собирали миллионы долларов, чтобы увековечить свою ложь и прибрать к рукам средства контроля, который, как они полагали, дано осуществлять только им. Чудовищное заявление, появившееся в результате слушаний по делу Уотергейта, исходило, по существу, от главного лица в государстве, проводившего в жизнь законы страны.

«Нет ничего такого, что бы ни сделал я, чтоб сохранить свое президентство...» Можно не завершать этой фразы. Ее значение совершенно очевидно. Государственные деятели, подобные этому, считают президентство и страну своей собственностью. Ни вашей, ни моей, даже ни соседей по улице, с которыми у нас часто возникают разногласия по политическим вопросам.

Только своей. Остальные как бы в стороне от дела и ничего в нем не смыслят. Они одни знают все, а потому могут лгать и дальше, спекулируя на идеологии и путем подкупов и интриг расправляясь с политическими соперниками. Мне пришлось опубликовать роман «Тривейн» под именем Джонатана Райдера. Джонатаном зовут моего сына, а Райдер – девичья фамилия моей жены. Сделал я это потому, что не принято одному автору выпускать больше одной книги в год. Почему? Будь я проклят, если когда-нибудь пойму, как мог отразиться на «психологии сбыта», если вообще существует такое понятие, выход в свет второй книги. Но не будем забегать вперед. «Plus са change, plus с'est la meme chose», – говорят французы. «Все как будто меняется и в то же время ничего не меняется». Мало того, чем больше меняется, тем больше остается прежним. Или же это история играет до тошноты в свои безумные игры, поскольку люди уже отравлены ядом прошлого и продолжают его принимать. А может быть, это грехи наших предков сказываются на потомках? Кто знает? Все, что запечатлелось в памяти за долгие годы, так это убийство ради убийств, ложь ради собственной выгоды, обогащение за счет народа. И все это возводится в норму, становится законом, навязанным правительству и всему обществу.

А кто сопротивляется, тому нет пощады. Бог ты мой! Об этом можно говорить до бесконечности.

В прошлом году наша страна стала свидетельницей двух самых постыдных, унизительных, нелепых, лицемерных и оскорбительных кампаний по выбору президента, какие только могут припомнить нынешние почитатели нашей системы. Кандидаты были подобраны путем циничного манипулирования общественным мнением. Пустые обещания вместо конкретных программ, эмоции вместо здравого смысла. Президентские дебаты не были дебатами, тем более президентскими, а сводились к малоубедительным ответам на прямо поставленные вопросы. Основополагающие правила для этих упражнений роботов разработали бойкие на язык интеллектуальные мошенники, которые с таким пренебрежением относились к своим клиентам, что не давали говорить более двух минут.

Можно себе представить, как плевались бы ораторы из античных Афин, этой колыбели демократии, в сложившейся ситуации. Возможно, в один прекрасный день мы снова станем проводить выборы цивилизованно, в соответствии с законами, и тогда будет разрешен открытый обмен мнениями, но боюсь, это произойдет не раньше, чем те, кто советуют нам приобретать средство от пота, понюхают у себя под мышками. Они исчерпали свой авторитет при подготовке выборов, поскольку совершили одновременно два греха особо тяжких, если учесть их профессию: сделали свою «продукцию» и вызывающей, и скучной. Но из всякого положения есть выход. Будь я одним из кандидатов в президенты, не заплатил бы им ни гроша. Чем, черт возьми, не предлог? И вряд ли кто-нибудь из создателей имиджа президента рискнул бы подать на меня в суд. Кампании потрясли всю страну.

Это было настоящее поражение, последовавшее всего через 24 месяца после того, как мы, граждане Республики, пережили целую серию событии столь же нелепых, сколь и смешных, но в еще большей степени постыдных. Доизбранный (!) кандидат раздувал пламя терроризма, продавал оружие террористическому государству, а от союзников требовал, чтобы они ничего подобного не делали. Однако виновные не понесли наказания, напротив, должностное преступление принесло им почет. Подобострастные позеры и стяжатели вышли в герои, а гадить на пороге собственного дома стало хорошим тоном. В сравнении со всем этим любая сказка могла показаться реальностью. Но погодите забегать вперед. Всегда находятся любители все выхолостить, извратить наш великий эксперимент, нашу прекрасную систему, основанную на сдержках и противовесах.

Ложь? Злоупотребление властью? Коррупция? Полицейское государство. Все это исчезнет в недалеком будущем, если граждане не утратят права открыто высказывать свое мнение, не стесняясь в обвинениях, какими бы резкими они ни были. Нас непременно услышат. Ни на что особо не претендуя, я все же призываю вас вспомнить другое лучшее время. Надеюсь, мой роман вам не покажется скучным. И вы получите от него удовольствие. Вместе с тем позвольте представить на ваш суд несколько идей.

К своим впечатлениям о событиях и местах, которые вдохновили меня и легли в основу моего романа, я отношусь так же бережно, как плотник к материалу, из которого строит или перестраивает дом. Ради него он готов даже отказаться от первоначального замысла. Именно поэтому я и не пытался ни «обновлять», ни подправлять что-либо в книге.

Спасибо за внимание.

Роберт Ладлэм,

известный также как Джонатан Райдер

Ноябрь 1988

Часть первая

Глава 1

На небольшом полуострове, где кончалась собственность городка и начиналась частная, гладкое, словно отполированное, шоссе вдруг превращалось в грязную, неухоженную дорогу. Она проходила через Южный Гринвич в штате Коннектикут, и на карте Почтового управления Соединенных Штатов значилась как Северо-западная Приморская дорога, хотя водителям почтовых грузовиков была более известна как Хай-Барнгет или просто Барнгет.

Надо сказать, что почтовые грузовики, развозившие заказные письма и письма до востребования, ездили здесь довольно часто, три-четыре раза в неделю: водители получали за каждую доставку по доллару и никогда не отказывались от таких поездок.