Парижский вариант, стр. 73

– Он… делал свою работу, – тихонько проговорила Рэнди. – Ту, что хотел делать. Лучшей судьбы не бывает.

– Он… он был настоящий герой, – заикаясь, пробормотал Марти. Лицо его исказилось от напряжения в поисках нужных слов. Марти трудно было выражать свои чувства – этим языком он так и не овладел в полной мере. – Я не говорил, как восхищался Бертраном Расселлом? Я очень тщательно подбираю своих героев. Но Расселл – это что-то необыкновенное. Никогда не забуду, как я в первый раз прочел его «Принципы математики». Мне было лет десять, кажется, и меня словно оглушило. Боже! Сколько следствий! Эта книга открыла передо мной целый мир! Это он вывел математику из загона абстрактной философии, ввел ее в четкие рамки.

Питер и Рэнди переглянулись. Ни один, ни другая понятия не имели, о чем идет речь.

Марти неудержимо и беспомощно мотал головой, слезы капали на простыни.

– Столько восхитительных идей там было. Конечно, Мартин Лютер Кинг-младший, Уильям Фолкнер и Мики Мантл [42] – тоже герои ничего себе. – Взгляд его обегал палату, словно бы в поисках прибежища. – Но Джон для меня был самым большим героем. Всегда. Совершенно величайшим. С самого детства. Только я ему никогда не говорил об этом. Он мог все, чего не могу я, а я мог все, чего не умел он. И ему это нравилось. Мне тоже. Часто ли такое бывает? Потерять его – все равно что руку или ногу потерять, только еще хуже. – Он сглотнул. – Я буду… так тосковать по нему.

Рэнди стиснула ему руку.

– Как и мы все, Март. Я была так уверена, что он выберется вовремя. Он был уверен. Но… – В груди у нее перехватило. Она с трудом подавила всхлип и понурила голову. Заныло сердце. Это она подвела Джона. Поэтому он мертв. Неслышно покатились слезы.

– Он знал, что делает, – грубовато бросил Питер. – Мы же понимаем, чем рискуем. Кто-то должен этим заниматься, чтобы бизнесмены, и домохозяйки, и продавщицы, и миллионеры, и всякие долбаные потаскуны могли спать спокойно.

В голосе старого агента сквозила горечь, и Рэнди поняла – так Питер выплескивает горе. Он стоял отстраненно, как жил. Полузажившие, не скрытые повязками раны на лице и левой руке были бледны от сдерживаемой ярости.

– Я и в этот раз… хотел помочь, – вымолвил Марти медленно и сбивчиво – побочный эффект медикаментов.

– Он знал, малыш, – сказал ему Питер.

Снова пало мрачное молчание. Громче показался уличный шум; где-то вдалеке завыла сирена.

– Не всегда получается, как хотелось, – подытожил наконец Питер типично британским преуменьшением.

Зазвонил телефон на прикроватной тумбочке. Все трое воззрились на него. Трубку снял Питер.

– Хауэлл слушает. Я же говорил не… Что? Да. Когда? Точно?! Ладно. Да, я в деле.

Он швырнул трубку на рычаг и обернулся к друзьям. Лицо его казалось суровой маской, словно ему только что предстало нечто ужасное.

– Совершенно секретно, – проговорил он. – Только что с Даунинг-стрит. Кто-то переподчинил себе все разведывательные спутники США, отключив передачу данных в сети Пентагона и НАСА. Можете себе представить, чтобы такое удалось осуществить без ДНК-компьютера?

Рэнди заморгала и, схватив с тумбочки пакет бумажных салфеток, торопливо высморкалась.

– Они вытащили компьютер с виллы? Нет, не может быть. Тогда какого черта?..

– Да будь я проклят, если сам понимаю. Но угроза остается. Поиски надо начинать заново.

Рэнди помотала головой:

– Не могли они вытащить прототип. Времени у них бы не хватило. Но… – Она уставилась в глаза Питеру. – Может быть, как-то выжил Шамбор? Это единственное, что мне приходит в голову. А если Шамбор…

Марти выпрямился. Лицо его, только что искаженное горем, озарила надежда.

– Джон тоже мог уцелеть!

– Стоп, оба! Вовсе необязательно, – перебил Питер. – «Щит полумесяца» любой ценой вытащил бы Шамбора… а вот за жизнь Джона или мисс Шамбор они бы и гроша ломаного не дали. Ты же сама слышала очереди, Рэнди. В кого еще могли стрелять? В твоем же отчете написано, что Джон погиб или в перестрелке, или при взрыве. Эти чертовы ублюдки ликовали. Торжествовали. Не отвертишься.

– Ты прав, – Рэнди поморщилась. – Действительно. И все же мы не можем просто отмести эту возможность. Если он жив…

Отшвырнув одеяло, Марти соскочил с койки и выпрямился, опершись об изголовье от накатившей слабости.

– Говорите что вам вздумается, но Джон жив! – твердо заявил он. Рассудок его отбросил неприятную информацию, сформировав новую картину мира. – Мы должны прислушаться к Рэнди. Может быть, Джон нуждается в нашей помощи! Как подумаю, что он может сейчас страдать, раненный, одинокий, в ужасной жаркой Сахаре… а может, эти гнусные террористы готовятся его убить прямо сейчас, пока мы болтаем! Мы должны его найти!

Лекарства вымывались из крови, и реальность расплывалась перед глазами Мартина Зеллербаха – супермена, вооруженного компьютером и собственным гением.

– Успокойся, мальчик мой. Знаешь, у тебя есть привычка к нелогичным выводам.

Марти вытянулся во весь свой невеликий рост – как раз хватило, чтобы пробуравить возмущенным взором грудину Питера.

– Моя вселенная, – объявил он весьма сдержанно, – не просто логична, она находится за пределами твоего скудного разумения, о невежественный бритт!

– Вполне вероятно, – сухо отозвался Питер. – Но мы-то сейчас действуем в моем мире, не забывай. Предположим, что Джон жив. Судя по тому, что видела Рэнди, он в плену. В лучшем случае – скрывается, раненный, от преследователей. Вопрос: где он в таком случае находится и как с ним связаться? Наши системы электронной связи рухнули, когда отключились спутники, и годятся теперь разве что как рации ближней связи.

Марти открыл было рот, чтобы ляпнуть нечто резкое, потом сморщился в беспомощном отчаянии, пытаясь заставить заторможенный лекарствами мозг действовать с нужной скоростью.

– Если Джон сумел бежать, – рассуждала вслух Рэнди, – особенно если Шамборы с ним – «Щит полумесяца» ринется по их следу. Мавритания своего не упустит. Вероятно, он бы бросил в погоню этого головореза, Абу Ауду. А тот, насколько я поняла, свое дело знает. Так что, если Джон и остальные покуда живы, они, вероятно, еще в Алжире.

– А если он бежать не сумел, – продолжил Питер, – если никто не сумел – а судя по тому, что случилось сейчас с американскими спутниками, доктор Шамбор до сих пор находится в руках террористов, – то Джон в плену. А мы понятия не имеем где.

Вашингтон, округ Колумбия

Еще более обычного озабоченный Фред Клейн нетерпеливо ерзал по грубой деревянной скамье, которую президент перевез из своего кабинета на ранчо в Таосе [43] сюда, в кабинет на втором, жилом этаже Белого дома. Взгляд его слепо блуждал по книжным полкам, покуда глава «Прикрытия-1» обдумывал, что сейчас скажет президенту. Ужасно хотелось закурить, но мундштук трубки все еще торчал из кармана мешковатого шерстяного пиджака. Клейн положил ногу на ногу, раздраженно покачивая носком, точно маятник метронома.

Вошедшему Кастилье сразу бросилось в глаза, что глава «Прикрытия-1» чем-то расстроен.

– Сочувствую твоей потере, Фред. Я знаю, как ты ценил доктора Смита…

– Ваши соболезнования слегка преждевременны, сэр. – Клейн прокашлялся. – Так же как ликование по поводу нашей так называемой победы в Алжире.

Президент напрягся. Он неторопливо подошел к старому, полюбившемуся ему еще по Таосу письменному столу, сел.

– Рассказывай.

– Отряд рейнджеров, которых мы направили на место сразу после ракетного удара, не нашел тел подполковника Смита, доктора Шамбора и Терезы Шамбор.

– Вероятно, не успели. И в любом случае части тел должны были обгореть при взрыве.

– Отчасти это верно. Но мы направили на место наших спецов по ДНК-анализу, как только я получил отчет агента Расселл. Алжирская армия и полиция нам помогли. Покуда мы не нашли ничего похожего. Вообще. И ни одной женской клетки. Если мисс Шамбор выжила, то где она? Где ее отец? Где подполковник Смит? Если Джон жив, он бы связался со мной. Если выжили Шамбор и его дочь, мы бы об этом уже знали.