Кольцо Атлантиды, стр. 41

Альдо уже собрался выходить, когда услышал голос Мари-Анжелин:

— Вы все еще думаете завтра уехать? Несмотря на беспокойство, он не смог сдержать улыбки:

— Ох, мадемуазель дю План-Крепен, вы никогда ни о чем не забываете! Подумайте сами, как я могу поступить!

Глава 8

Что же увидел Фредди Дакуорт...

Когда такси остановилось перед старинным замком Ибрагим-бея, Альдо попросил водителя подождать. Тот скорчил недовольную мину. С тех пор как в этих стенах было совершено ужасное злодейство, репутация старого замка сильно пошатнулась. Чтобы водитель был посговорчивее, Альдо уплатил только половину цены, сказав, что потом, если тот его дождется, заплатит вдвойне.

— А если не выйдешь?

— Тогда поедешь обратно и спросишь господина Лассаля...

— Знаю!

— Вот и хорошо. Скажешь ему, куда ты меня отвез, и он тебе заплатит столько, сколько я обещал.

На том и порешили.

Средневековая дверь замка была заперта, и Альдо пришлось несколько раз дернуть колокольчик, пока из-за приоткрытой двери не показалась голова темнокожего слуги в тюрбане. Князь протянул ему свою визитку и спросил, сможет ли его принять госпожа Хайюн. Тот с поклоном удалился, оставив его созерцать кадку с апельсиновым деревом, на которой ему пришлось коротать время в день убийства.

Долго ждать не пришлось. Прошло всего две минуты, и навстречу Альдо выплыла не чуждая театральных эффектов принцесса Шакияр в длинной тунике с многочисленными ниспадающими бусами и золотым колье с драгоценными камнями. На ее руках позванивали браслеты. Беседа не заладилась с самого начала.

— Что вам надо? — с ходу бросила она, не заботясь о правилах приличия.

Князь едва поклонился, ответив ей насмешливой улыбкой:

— Мне казалось, что я спрашивал мадемуазель Хайюн. Вы на нее ничуть не похожи.

— Она не принимает. А я здесь нахожусь для того, чтобы заботиться о ней в дни траура. Она не желает никого видеть. Что вам от нее нужно?

По всей вероятности, перед Альдо стояла женщина-дракон, не расположенная отступать ни на йоту. Он медлил с ответом, вспоминая полные горечи слова Ибрагим-бея об этой женщине, которая завлекла в свои сети единственного члена его семьи. Вот кому бы очень не понравилось, что она расположилась в его замке, как у себя дома. Вспомнив о почтенном старце, Альдо решил повременить с перепалкой:

— Я хочу, чтобы она ответила на один вопрос.

— Какой вопрос?

— Не спрашивайте меня об этом, мадам. Это касается только мадемуазель Хайюн.— Я могу передать ей и вернуться...

— Нет, мадам! Прошу простить!

Он сделал вид, что откланивается, но принцесса задержала его:

— Мне самой интересно узнать, поскольку уж вы здесь, как случилось, что вы все еще в Асуане после такого скандала с моими драгоценностями?

— Вам действительно снова хочется к этому возвращаться? — вздохнул он. — А мне казалось, что все уже сказано. Вы принимали меня за дурачка, пригласив к себе с намерением продать... или поручить перепродажу жемчугов Саладина, национального сокровища, из-за чего я мог бы оказаться в тюрьме, если бы какой-нибудь таможенник проверил мой багаж.

— Смешно! Эти бедняги глупы, как пробки!

— Надеюсь, вы не имеете в виду английских таможенников, которые... им помогают. Вот они бы меня ни за что не упустили!

— Но, в конце концов, клянусь, что эти жемчуга принадлежат мне! Могу же я, по-вашему, распоряжаться своим достоянием? Мне нужны деньги!

Альдо взглянул на нее с удивлением. Она чуть не плакала и, казалось, говорила искренне.

— Но все же вам не хотелось, чтобы об этой истории узнал король?

— Конечно! Какой мужчина согласится, чтобы продавали его подарок, сделанный им в момент любовного увлечения... даже если потом он сожалел о содеянном?

— Ладно. Допустим. Тогда как вы объясните присутствие фальшивых жемчугов в моем чемодане?

— Вы оскорбили меня! Естественно было бы отомстить вам. Не забудьте, что я была королевой Египта!

Да уж, судя по ее лицу, видно было, что она и сейчас мнит себя королевой. Альдо решил не уступать. Иначе это никогда не кончится!

— Давайте не будем больше вспоминать об этом. Я отказался от так называемой сделки, и вы решили выставить меня вором. Прошу у вас прощения и хотел бы услышать слова извинения и от вас, хотя заранее вас прощаю. Давайте будем считать, что мы теперь квиты, и покончим с этим, принцесса! — отрезал он, снова поклонившись, и на этот раз Шакияр не препятствовала его уходу. Но еще не дойдя до двери, он вдруг услышал голос:

— О чем вы хотели спросить меня?

Он обернулся. Шакияр исчезла, а на ее месте, как статуя в белом платье, стояла Салима, устремив на него взгляд своих светлых глаз. И, глядя на эту божественную красоту, он ощутил, как грудь его сжимается от неясной тревоги. Неудивительно, что она окрутила Адальбера! Сам Альдо в этот момент возблагодарил небо за то, что ему была послана Лиза и это служило защитой от очарования подобных особ, хотя даже жена не смогла помешать этой даме растревожить его сердце. Но что ожидает Адальбера? Что может предохранить его от колдовских чар этой прелестницы? Альдо понимал: чтобы вырвать у нее друга, придется объявлять настоящую войну. Да и то неизвестно, одержит ли он победу... Князь медленно направился навстречу девушке, хотя она не сделала в его сторону ни шага. И только когда он приблизился к ней вплотную, Салима предложила ему посидеть в саду, который только что привели в порядок. Девушка провела его вдоль узких, заново прорубленных аллей, вокруг клумб с душистыми цветами. В середине сада, напротив еще безжизненного фонтана, стояли две каменные скамьи. Салима села на одну из них, указала ему на другую. И усевшись, повторила снова:

— Так о чем вы хотели спросить меня?

— Где Адальбер?

Она удивленно приподняла прекрасные брови. Кажется, Салима не притворялась.

— А я должна знать, где он?

— Кто, кроме вас, мог бы ответить на этот вопрос? Два дня назад... точнее, два вечера назад какой-то мальчик принес ему записку от некоей дамы, я не знаю, от кого именно, но когда он прочитал это послание, то так обрадовался, что сомневаться не приходилось: записка могла быть только от вас. И он тут же последовал за мальчиком, предупредив человека, у которого он гостил, чтобы тот не волновался и что он вернется попозже...

— Если не ошибаюсь, это был господин Лассаль?

— Вы с ним знакомы?

— Я знаю его, как и все в Асуане. Но я перебила вас, извините и, пожалуйста, продолжайте.

— Я почти все рассказал: с тех пор Адальбер так и не вернулся.

— Ах так? И вы подумали, что записка от меня?

— От чего бы еще он стал таким счастливым? Вне всякого сомнения, записка была от вас. Не знаю, мадемуазель Хайюн, отдаете ли вы себе в этом отчет, но его отношение к вам давно уже переросло обычную симпатию учителя к ученице.

И, не давая ей времени возразить, Альдо продолжил:

— Впрочем, я убежден, что вам все это прекрасно известно, иначе как объяснить слова, которые вы через меня передали моему другу в Каире: «Скажите ему, что я не предавала»? Вы уже тогда знали, что можете без труда причинить ему зло!

— Зло? Ну, это уж слишком. Я была его помощницей, ученицей, и, уверяю вас, он прекрасный учитель и... просто великий археолог.

— Ну, это мне хорошо известно!

На устах девушки промелькнуло подобие улыбки:

— В таком случае, возможно, вам также известно о жестоком соперничестве между господами археологами, в особенности когда они из разных стран!

— Известно. Я не присутствовал при первом раунде боя Адальбера с Фредди Дакуортом, но имел честь в некотором роде являться рефери второго, случившегося в баре «Зимнего дворца» в Луксоре. Нам пришлось вдвоем оттаскивать Адальбера, чтобы помешать ему задушить соперника. Но дело в том, что дрались они не из-за концессии, а из-за девушки, и почтенный Фредди обвинялся в том, что переманил ее и отвлек от своих обязанностей.