Наследие Скарлатти, стр. 58

В этом цюрихском списке значились наиболее могущественные люди западного полушария. Элизабет положила список на стол, взяла записную книжечку в кожаном переплете, открыла ее на букве «О».

Она позвонит Томасу Оугилви и попросит собрать всю информацию об СС.

Кое-что ей приходилось слышать об этом. Она вспомнила, как читала где-то, что эта организация именует себя национал-социалистической и что возглавляет ее некто Адольф Гитлер.

Глава 33

Полное имя Бэзила было Бэзил Хоквуд, и Кэнфилд мгновенно представил себе торговую марку «хоквуд» – именно так, не с прописной, а со строчной буквы она обозначается на разнообразных кожаных товарах. «Хоквуд лезер» была одной из крупнейших фирм в Англии, почти наступавшей на пятки фирме «Марк Кросс».

Испуганный Бэзил провел Кэнфилда в просторный читальный зал своего клуба «Рыцари». Они развернули два глубоких кресла к окну, и теперь остальные члены клуба вряд ли могли слышать их беседу.

От страха Бэзил говорил быстро и невнятно, и Кэнфилд с трудом продирался сквозь его рассказ.

Оказалось, что владелец фирмы «Хоквуд лезер» уже давно ведет дела с одной малоизвестной мюнхенской фирмой. Чтобы директора фирмы ничего не узнали, он отсылал туда товар под видом «бракованного». Сейчас, однако, директора заинтересовались, почему за последний год сильно возрос процент брака, и потребовали от всех заводов «Хоквуда» полного отчета. Наследник Хоквуда-старшего оказался в весьма затруднительной ситуации и попросил аудиенции у Бертольда, чтобы сообщить ему о прекращении поставок на неопределенное время.

Он слезно молил Мэтью Кэнфилда войти в его положение и поверить в его безоговорочную лояльность.

А еще просил сообщить в Мюнхен, что башмаки, ремни и портупеи пока придется получать от кого-то другого.

– Почему вы носите запонки? – строго спросил Кэнфилд.

– Я надел их только сегодня, чтобы напомнить Бертольду о своем вкладе в наше общее дело. Он подарил мне их сам… А вы свои не носите.

– Мой вклад мало что значит.

– Ну а мой, черт возьми, кое-что значит. Я не скупился в прошлом, не поскуплюсь и в будущем! – Хоквуд наклонился к Кэнфилду. – Нынешние обстоятельства не меняют моих симпатий! Вы можете сообщить об этом. Проклятые жиды! Радикалы! Большевики! Заполонили всю Европу! Они замышляют искоренить христианские принципы! Они зарежут нас в наших постелях! Будут насиловать наших дочерей! Осквернят расу! Я никогда не сомневался в этом! Я буду помогать! Поверьте моему слову! Скоро на вашем счету будут миллионы!

Мэтью Кэнфилд вдруг почувствовал себя совершенно больным. Боже, во что он влез? Он встал, ноги у него дрожали.

– Я доложу обо всем, мистер Хоквуд.

– Вы добрая душа. Я знал, что вы поймете.

– Начинаю понимать. – И Кэнфилд быстро зашагал прочь – скорее, скорее из этого клуба, от этого безумца!

Стоя у парадного входа в клуб «Рыцари», Кэнфилд пытался поймать такси. Все внутри у него закаменело от ужаса – он попал в мир, не подвластный его пониманию. В мир, которым заправляют чудовища, преступники, чьи планы и идеи просто не укладываются в его сознании.

Глава 34

Элизабет разложила на кушетке вырезки из газет и журналов. Издатели «Оугилви и Сторм» потрудились на славу. Столько материала она сама не раздобыла бы и за неделю.

Национал-социалистическая рабочая партия Германии явилась на свет как партия махровых шовинистов. Члены СС отличались суровостью, но никто не воспринимал их всерьез. Статьи, фотографии, даже короткие заголовки печатались таким образом, что у читателя возникала ассоциация скорее с опереттой, нежели с чем-то серьезным. Например:

«Зачем работать, раз можно напялить на себя маскарадный костюм и прикинуться Вагнером?»

Кэнфилд взял одну из вырезок и прочел имена вождей: Адольф Гитлер, Эрих Людендорф, Рудольф Гесс, Грегор Штрассер. Словно имена водевильных персонажей – Адольф, Эрих, Рудольф и Грегор, – они невольно вызывали улыбку. Однако дальнейшее содержание напрочь отбило у него охоту улыбаться. Уж больно страшно звучали иные фразы:

«…тайный сговор жидов и коммунистов!..»

«…дочери, изнасилованные большевистскими террористами!»

«…арийская кровь, загаженная заговорщиками-семитами!..»

«…план на тысячу лет вперед!..»

Кэнфилд видел перед собой лицо Бэзила Хоквуда, владельца одной из крупнейших компаний Англии, в экстазе бормочущего те же самые слова. Вспомнил о поставках кожаных изделий в Мюнхен: изделия эти оказались атрибутом военной формы господ на фотографиях. Вспомнил манипуляции Бертольда, дорогу в Уэлсе, гибель монахинь в Йорке.

Элизабет сидела за письменным столом и делала краткие выписки из статей. Общая картина становилась ей более понятной. Однако оставалась как бы незавершенной, ей будто недоставало фона. Это беспокоило Элизабет, но она узнала достаточно.

– Просто уму непостижимо, – сказала Элизабет, поднимаясь с кресла.

– А что вы обо всем этом думаете?

– Есть от чего прийти в ужас! Зловещая политическая организация щедро финансируется рядом богатейших людей планеты, объединившихся в цюрихскую группу. И мой сын один из них.

– Но почему?

– Пока я не разобралась до конца. – Элизабет прошла к окну. – Надо кое-что довыяснить. Одно тем не менее очевидно. Если эта банда фанатиков добьется серьезного политического успеха в Германии – в рейхстаге, – то цюрихская группа обретет неслыханную доселе экономическую власть. Скорей всего, ими разработана какая-то долгосрочная программа. Что-то в виде глубоко продуманного стратегического плана.

– Похоже, мне необходимо вернуться в Вашингтон…

– Правительство, наверное, уже знает или подозревает.

– Тогда мы должны отправиться прямо в логово!

– Вам туда нельзя! – Элизабет повернулась спиной к Кэнфилду и повысила голос: – Ни одно правительство – а вы правительственный служащий – не имеет права вмешиваться во внутреннюю политику другого государства. Есть иной путь. Куда более эффективный. Но он сопряжен с огромным риском, и мне необходимо как следует все взвесить.

Старая дама поднесла сложенные лодочкой ладони к губам и принялась ходить по комнате.

– Что это за путь? И в чем риск?

Но Элизабет не слышала его: она была глубоко погружена в свои мысли. Спустя несколько минут она сказала:

– В Канаде, в настоящем медвежьем углу, есть небольшое озеро, а на нем островок. Много, очень много лет назад его сгоряча купил мой муж. На островке имеются кое-какие постройки, примитивные, конечно, но жить в них можно… Если бы я положила на ваш счет столько, сколько для этого требуется, смогли бы вы организовать такую охрану, чтобы он стал абсолютно неприступным?

– Думаю, смог бы.

– Такой ответ меня не устраивает: тут не должно быть никаких сомнений. Жизнь всех членов моей семьи будет гарантирована полной изоляцией острова. А средства, о которых я упомянула, поверьте, безграничны.

– Тогда смогу.

– И смогли бы переправить их туда в полной секретности?

– Да.

– И устроить все за одну неделю?

– Да.

– Очень хорошо. Я вкратце обрисую вам, что я намерена сделать. Но, поверьте, если я говорю, что это единственный путь, – значит, так оно и есть.

– Каковы же ваши намерения?

– Излагая упрощенно, «империя Скарлатти» уничтожит всех цюрихских инвеститоров. Приведет их всех к финансовому краху.

Кэнфилд смотрел на исполненную достоинства решительную старую леди. Он судорожно обдумывал свой ответ.

– Вы с ума сошли, – наконец спокойно произнес он. – Вы одна. Их четырнадцать… хотя нет, теперь тринадцать вонючих богатых жирных котов. Вам с ними не совладать.

– Я за ценой не постою, мистер Кэнфилд. Во всяком случае, тут иной счет. Важно, как быстро человек может оперировать своими средствами. В экономике фактор времени – основное оружие, и не слушайте, если вам скажут иное. В моем случае одно обстоятельство перевешивает все остальные.