Кодекс «Альтмана», стр. 68

Смиту казалось, что его губы не шевелятся; он не узнавал собственный голос.

— А вы кто такой? Вы не из общественной безопасности. А кто решил, будто бы я не из ЦРУ и не из АНБ? МакДермид? Кто-нибудь из членов...

Мгновение спустя два кулака с безупречной четкостью врезались ему в виски. Его охватила жестокая, мучительная боль. Его разум начала заволакивать благословенная тьма, однако Смит успел сообразить, что стоящий перед ним человек — великолепный профессионал, но ударил его слишком сильно... слишком сильно... слишком...

За спиной Фэн Дуня стоял Ральф МакДермид.

— Черт побери, Фэн! Находясь в обмороке, он ничего нам не расскажет!

— Он сильный, крупный мужчина. Мы можем развязать ему язык, лишь причинив боль и заставив бояться не только боли и смерти, но и меня лично.

— Из мертвеца не вытянешь ни слова.

Фэн деревянно улыбнулся.

— Очень меткое замечание, «тайпан». Если Смит не поверит, что мы готовы его убить, он ничего не скажет. А если умрет, он не сможет ничего сказать. Нужно соблюсти равновесие. Моя обязанность — убедить его в том, что я настолько безжалостен и нетерпелив, что могу случайно прикончить его, не сознавая собственной жестокости и упиваясь болью, которую ему причиняю. Понимаете?

МакДермид моргнул, как будто сам испугался Фэна:

— Ты специалист, тебе и карты в руки.

Фэн заметил его испуг и вновь улыбнулся.

— Теперь вы понимаете, какой реакции я ожидаю от него? Мы ничего не добьемся от Смита, пока не измотаем его до такой степени, что он едва сможет шевелить губами. Надо причинить ему такую боль, чтобы он почти утратил способность думать. Но только почти.

— Может быть, воспользоваться менее кровавыми методами? — выдавил МакДермид.

— Дойдем и до них. Не беспокойтесь. Я не убью Смита, и он расскажет нам все, что вы хотите узнать.

МакДермид кивнул. Он опасался Фэна не только из-за его непредсказуемости, но и по другим причинам. У него создалось впечатление, будто бы этот громила, бывший солдат, насмехается над ним точно так же, как прежде — над другим своим работодателем, Ю Юнфу. В то время Фэн присматривал за Ю по поручению МакДермида, поэтому тот не обращал внимания на его издевки. Но впоследствии Фэн продемонстрировал, что у него достаточно влияния, чтобы отправить подлодку следить за американским фрегатом, и МакДермид встревожился.

Теперь ему становилось понятно, что у Фэна серьезные связи в военных кругах и в правительстве, намного более серьезные, чем можно было судить по его общественному положению. До тех пор, пока его возможности были на руку МакДермиду, тот с радостью платил ему огромные деньги и не обращал внимания на его грубость. Однако МакДермид никогда не стал бы одним из самых богатых и могущественных людей планеты, если бы не замечал очевидного. У Фэна есть связи. Он опасен. До сих пор он находился под контролем МакДермида, но кто знает, долго ли удастся удерживать его при себе и какой пеной?

Глава 27

Суббота, 16 сентября

Вашингтон, округ Колумбия

Держа в руке кружку с кофе, президент вновь занял место во главе длинного стола в Ситуационной комнате без окон. Члены объединенного комитета начальников штабов и высокопоставленные гражданские советники рассаживались по креслам, шелестя бумагами и вполголоса переговариваясь со своими помощниками.

Кастилья едва замечал их присутствие. Он думал о миллионах людей, которые занимаются своими делами по всей стране. Если произойдет утечка сведений, они узнают об угрозе войны с Китаем. Это не тайная схватка с террористами и не локальный конфликт в крохотном государстве, жертвами которого станет меньше американцев, чем гибнет в автокатастрофах каждые выходные. И даже не просто конфликт, а настоящая война, полномасштабная — из тех, что взрываются, подобно вулкану, и длятся без перерыва день и ночь, неделя за неделей. Погибнут их сыновья и дочери, их соседи, может быть, даже они сами... и все они вернутся домой в цинковых гробах. Китай.

— Сэр? — окликнул его Чарли Оурей.

Президент моргнул и обвел взглядом серьезные и суровые, гневные и беспокойные лица людей, сидевших по обе стороны длинного стола. Они смотрели на него.

— Прошу прошения, — сказал он. — Мне явились призраки войн прошлого и будущего. Призраков войн настоящего я не видел. А вы?

На лицах отразились самые разные эмоции — в зависимости от того, кем был тот или иной человек. Гнев из-за того, что главнокомандующим овладели пораженческие настроения. Испуг перед грядущей опасностью. Готовность... не страх, не злость, а спокойная решимость. Кое у кого в глазах вспыхнуло торжество: эти люди думали о наградах и почестях, о своем месте в истории.

— Нет, сэр, ни в коем случае, — негромко отозвался адмирал Броуз. — Их никто не видел и не мог видеть.

— Аминь, — нараспев произнес министр обороны Стэнтон. Потом его глаза сверкнули. — Но раз уж об этом зашла речь, нам следует подготовиться. Я обращаюсь ко всем. Готовы ли мы к войне с Китаем?

Ответом ему была оглушающая тишина. Все сидевшие в этом звукоизолированном помещении отлично понимали, что она означает. Президент посмотрел на кружку, но ему не хотелось кофе.

— Если мне будет позволено высказаться от имени коллег по флоту и авиации, — заговорил начальник штаба сухопутных сил генерал-лейтенант Томас Герреро, — то ответ будет отрицательным. Мы разрабатывали планы совершенно иной войны. Нам требуется...

— При всем уважении к вам я вынужден возразить, — перебил командующий ВВС генерал Брюс Келли. — За некоторыми исключениями, бомбардировочная авиация готова к любой войне. Мы и впрямь собираемся реорганизовать подразделения современных машин, но в ближайшем будущем я не вижу сколько-нибудь серьезных затруднений.

— Черт побери, но мы действительно не готовы! — заспорил Герреро. — Я уже говорил и повторю еще раз, что у наших войск отняли ту мощь, которая необходима для ведения длительной ожесточенной войны на обширных территориях против циклопической армии и народа, рвущегося в бой!

— Флот... — начал адмирал Броуз.

— Джентльмены! — воскликнула советница по национальной безопасности Пауэр-Хилл, сидевшая у дальнего торца стола лицом к президенту. — Сейчас не время пререкаться из-за мелочей. Сначала мы должны полностью подготовить то, что у нас уже есть. И только потом размышлять, что еще нам требуется.

— Сначала, — зазвучал голос президента в мгновенно наступившей тишине, — мы обязаны сделать так, чтобы этого столкновения не произошло вовсе. — Он по очереди обвел твердым взглядом лица сидевших за столом людей. — Войны не будет. Точка. Никакой войны. Это главное. Мы не воюем с Китаем. Я убежден, что там есть люди с холодной головой, которые не хотят войны. Мы тоже ее не хотим и обязаны помочь китайским политикам, которые едины с нами в этом.

Кастилья вновь обвел взглядом стол, словно давая присутствующим понять — он отлично знает, что некоторые из этих людей, а также их состоятельные и щедрые избиратели едва ли не мечтают о дорогостоящем ужасном кровопролитии, — и веля им и их содержателям забыть об этих мечтах.

— Этот конфликт можно разрешить, — отчеканил он непререкаемым тоном. — И я хочу знать, что вы думаете о путях его разрешения.

Выражением своих лиц присутствующие напомнили президенту собрание богатых ранчеро из Нью-Мексико, которым только что предложили изыскать способ удвоить объемы водоснабжения резерваций навахо и хопи.

— Полагаю, — заговорил госсекретарь Пэджетт, — мы могли бы организовать секретную встречу в верхах и обсудить создавшееся положение.

Президент покачал головой:

— Встречу с кем, Эбнер? Прежде чем признать, что для подобного обсуждения есть какой-то повод, лидеры Джун Нань Хаи будут вынуждены созвать сессию Политбюро и добиться, чтобы Постоянный комитет одобрил такую встречу по меньшей мере восьмикратным перевесом голосов.

— В таком случае сделайте намек, которого они не смогут не заметить, — предложил Герреро. — Объявите о выделении средств для постройки новейших истребителей, тяжелых бомбардировщиков дальней авиации и артиллерийских систем «протектор». Это обязательно привлечет внимание китайцев и, возможно, до такой степени испугает их, что они согласятся организовать саммит. Я уверен, что, едва над ними нависнет такая угроза, они сами попросят встречи.