Забытый легион, стр. 77
— Почему же тогда мы доверяем этой надушенной змее? — еще тише произнес Лонгин. — Артавазд стоит побольше, чем набатийский князек.
Красс улыбнулся:
— Возможно, Ариамну изменяет вкус, когда дело доходит до благовоний, зато у него есть шесть тысяч конников. И он обещал прямиком вывести нас к Селевкии. Тем самым путем, какой устраивает меня больше всего. — Он махнул рукой. — Можешь забыть об Артавазде!
— И о воде для воинов?
Остальные легаты переглянулись. Положение с водой тревожило их всех, но никто другой не осмелился напрямик заговорить об этом.
Кроме Лонгина.
— А ведь Тигр течет с Армянских холмов прямо на юг. До самой Селевкии.
— Хватит! — прикрикнул Красс. — Переход будет недолгим. Ариамн говорит, что парфяне уже бегут в страхе. Ведь правда? — повысил он голос.
Набатиец повернулся и направился к ним, его лошадь красиво гарцевала на песке. Приблизившись к собеседникам, он поклонился в пояс и, глядя на полководца темными глазами с зачерненными веками, прижал левую руку к сердцу.
— Великий, враги рассеялись, как только твои легионы переправились через реку.
— Видишь? — Красс расплылся в довольной улыбке. — Ничто не может противостоять моей армии!
Лонгин, прищурившись, смотрел на темнокожего воина. От этого человека, с его пропитанными маслом кудрями, духами и кривым луком, прямо-таки смердело предательством. А Красс не мог — или не хотел — учуять этот запах. Скрипнув зубами, легат отъехал и присоединился к Публию, которой находился со своими галльскими конниками на правом фланге.
Но бывший начальник конницы у Цезаря тоже не пожелал слушать его. Публия занимала лишь его собственная роль в предстоящей победе.
— Легат, мой отец настоящий герой, — весело сказал коренастый патриций. — Республика обязана ему своим существованием. Он уничтожил Спартака.
«И с тех пор этот болван ни разу не возглавлял армию», — подумал Лонгин.
— Доверься его суждению. У него такое же чутье на золото, как у меня — на девственниц!
— У нас слишком мало кавалерии, чтобы сражаться с парфянскими лучниками и катафрактариями, — продолжал настаивать Лонгин.
— Две тысячи галлов и иберийцев, а также шесть тысяч наездников Ариамна. Этого более чем достаточно.
— Ты думаешь, набатийцы будут сражаться за нас так же, как это делали армяне?
— Плох тот сын, который не доверяет своему отцу!
Предводители затыкали уши, не желая слушать его доводов. Как же хотелось Лонгину, чтобы во главе войска стоял закаленный в боях Юлий Цезарь. Легат пришпорил коня и галопом поскакал вперед.
Глава XXI
ПАРФИЯ
После того как армия покинула место высадки на малоазиатском побережье, она неуклонно углублялась в просторы материка, все дальше и дальше от освежающих морских ветров. Дневная жара с каждым днем делалась все сильнее, в Сирии и Месопотамии она стала почти нестерпимой. Поначалу Крассу хватало здравого смысла не удаляться от рек и ручьев, и легионы проделали большую часть похода без особых трудностей. Но теперь все изменилось. Утренняя прохлада вскоре сошла на нет, оставив солдат на милость солнца. Желтое око стремительно поднималось и вскоре, завладев всем небом, принялось обстреливать жгучими лучами землю под собой. Орошаемые поля с защищавшими их пальмами встречались все реже и вскоре совсем перестали попадаться. Стоило войску отойти от Евфрата на пять миль, как оно оказалось в ненаселенной стране. Вскоре после этого узкая дорога, вдоль которой следовали легионы, вывела в ложбину между рядами волнистых барханов и неожиданно оборвалась.
Открывшийся впереди вид потрясал воображение.
Насколько хватал глаз, простиралась безжизненная пустыня. Там не было ничего, кроме выжженной земли, и у людей невольно вырвался вздох опасения. Охваченные тревогой, они сразу сбавили шаг, и когорта почти остановилась, вступив на сыпучий песок, идти по которому было не в пример труднее, нежели по дороге.
— Красс повредился в уме! — гневно заявил Бренн. — Человеку тут не выжить.
— Очень похоже на Гадес, — согласился Тарквиний. — Но раз греки тут прошли, то и мы сможем.
— Ничего живого. Один песок. — Вплоть до самого горизонта Ромул видел только переливающуюся знойную дымку. Прежде ему такого не доводилось видеть.
— Чего ждете, лодыри?! — проорал Бассий так, что на груди у него зазвенели фалерии. — Вперед! Держать шаг!
Дисциплина, которой славилась римская армия, сработала. С глубокими вздохами наемники двинулись в раскаленную, словно печка, пустыню. Вскоре солдаты почувствовали, что ступни им обжигает даже сквозь подошвы калиг. Кольчуги раскалились так, что к ним больно было прикоснуться. Открытые участки кожи стали угрожающе краснеть. Несмотря на строгие приказы беречь воду, воины то и дело тайком прикладывались к флягам.
Ромул вознамерился сделать то же самое, но его остановил Тарквиний:
— Побереги воду. До следующего колодца больше дня пути.
— Я пить хочу! — запротестовал юноша.
— Он прав, — поддержал этруска Бренн. — Терпи.
Не сбавляя шага, Тарквиний отошел чуть в сторону и поднял три гладких камешка. Два он отдал друзьям, а третий сунул себе в рот.
— Покатайте на языке. Только смотрите не проглотите.
Бренн удивленно вскинул брови.
— Ты с ума сошел?
— Делай что говорю, — с заговорщицкой улыбкой отозвался Тарквиний.
Оба повиновались и с удивление обнаружили, что их рты сразу же наполнились слюной.
— Ясно? — хохотнул Тарквиний. — Слушайтесь меня и не пропадете!
Бренн молча хлопнул этруска по плечу. Ему нравилось, что прорицатель преподносит все новые и новые сюрпризы.
Ромул, чувствовавший себя совершенно спокойно под покровительством друзей, шагал вперед. Его переполнял юношеский энтузиазм. Молодой воин испытывал необъяснимую уверенность в том, что, пока он рядом с Бренном и Тарквинием, с ним ничего дурного не случится. Через несколько дней падет Селевкия, и они станут богачами. Потом ему останется лишь доказать свою невиновность, чтобы можно было вернуться в Рим. Сейчас он совершенно не представлял, как это сделать, но ведь у него остались там незаконченные дела. Спасти мать и Фабиолу. Отыскать Юлию. Убить Гемелла.
Поднять восстание рабов.
Уже давно перевалило за полдень, когда из передних рядов послышались крики:
— Враг впереди!
Все взгляды устремились на юго-восток.
Ромул посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел, кроме песка да торчавших из него кое-где скал.
Бренн тоже прищурился от ослепительно яркого света.
— Вон там! — указал он. — Справа от кавалерийского дозора. С милю от него.
Взглянув в ту сторону, куда указывала протянутая рука галла, Ромул разглядел в дымке небольшое облачко пыли.
Оно постепенно увеличивалось, и вскоре его уже могли разглядеть все. В горячем неподвижном воздухе разнесся звук топота множества копыт. Вскоре о появлении противника доложили командирам, и послышалась команда остановиться. Со вздохами облегчения солдаты опускали наземь копья и щиты, чтобы передохнуть в ожидании дальнейших приказов.
— Оставайтесь на местах. Можете попить воды, но немного! — Бассий прохаживался перед когортой, подбадривая своих солдат. — Кавалерия разберется с ними, прежде чем мы успеем всполошиться.
— Командир, так идти-то нам все равно некуда. Разве что за ближайший бархан.
Все, кто слышал реплику, громко расхохотались.
— Тихо в строю! — грозно рявкнул Бассий.
Повинуясь переданному трубами приказанию, группа конников, находившаяся ближе всех к врагу, сорвалась с места. По светлой коже, развевающимся волосам и длинным усам в них можно было безошибочно распознать галлов. На многих блестели кольчуги, но некоторые скакали без доспехов, полагаясь больше на свою ловкость и проворство. Впрочем, вскоре они вернулись на прежнее место, а декурион поскакал в середину колонны с донесением.
— Что там видно? — оглушительно крикнул Бренн, когда офицер поравнялся с ним.