Правосудие во имя любви, стр. 3

— Присаживайтесь, сенатор.

— Спасибо, Брок.

Сенатор и судья в один день, подумал Сойер. Кому-то показалось бы, что все складывается замечательно. Однако Сойер понимал, что от обоих его клиентов можно ожидать больше неприятностей, чем выгод.

II

Фор-Корнерс, штат Техас, 1975

Томас Дженнингс, согнувшись, как вопросительный знак, подглядывал в крошечное отверстие в стене.

— Вот это да! Эй, Джексон, не хочешь полюбоваться? — он воровато оглянулся, опасаясь, что в дверях мужской раздевалки может появиться завуч, Джим Андерсон.

Уэйд Джексон, мусоля во рту сигарету, укоризненно протянул:

— Ну, чем ты занимаешься?

Томас ухмыльнулся:

— Смотрю на голых девок.

Томас и Уэйд прогуливали английский. Но прежде чем убежать из школы, они завернули в мужскую раздевалку, где Томас пару дней назад обнаружил щель в стене одной из кабинок уборной. Он несколько раз возвращался сюда, но до сих пор похвастать было нечем. Зато сегодня ему наконец привалила удача.

Уэйд разинул рот:

— Врешь ты все, — он оттолкнул Томаса в сторону. — Дай-ка глянуть.

В вонючей кабинке наступила тишина. Уэйд вглядывался в узкую щель, сквозь которую был виден угол женской раздевалки.

— Ух ты! Ничего себе!

— Отвали, — потребовал Томас, — я ее первый засек.

— Если тебя самого тут засекут, Андерсон тебе такую взбучку устроит, что ты о девчонках и думать забудешь.

— Ох, как страшно! — хорохорился Томас. — Что он мне сделает?

— Тебе, может, и ничего, у тебя папаша — священник, а мне мало не покажется. Если мы влипнем, мои предки с меня шкуру спустят за такие дела.

— Да что ты хвост поджал? Всего боишься. Ничего нам не будет.

— Ну-ну, — Уэйд не спускал глаз с двери.

— Нет, ты видел, какие сиськи?

Уэйд глубоко затянулся сигаретой:

— Мне лично задница больше приглянулась. Томас осклабился:

— Лакомый кусочек, ничего не скажешь. У меня от одного вида в штанах шевелится. Я-то думал, что у Кейт Колсон только и есть что башка на плечах.

— Вот именно, — Уэйд облизнул пересохшие губы, — ошибочка вышла. Хотел бы я ее потискать.

— Размечтался! Кейт Колсон в твою сторону и смотреть не станет.

— Тебе, можно подумать, что-нибудь обломится!

Правильные черты Томаса застыли:

— Спорим?

— Еще чего! — Уэйд выплюнул окурок на цементный пол и растер стоптанным башмаком. — Ясное дело, ты на все пойдешь, лишь бы выиграть.

Томас загородил щель спиной:

— Да, девка бесподобная.

— Чего заслоняешь? Дай-ка еще посмотреть.

— Тебе-то зачем? — Томас не скрывал издевки. — У тебя кишка тонка.

Уэйд никогда не гулял с девушками. Томас подозревал, что приятель просто стесняется своей внешности: уши у него торчали как лопухи, и скрыть их не могли даже длинные волосы.

Джексон заскрипел зубами:

— С чего ты взял?

— Тогда тебе придется подождать, пока я с ней побалуюсь, — процедил Томас.

Уэйд не сразу нашелся, что ответить:

— Скотина ты, Дженнингс.

— Жалко уходить от такого представления, но лучше убраться пока не поздно. Странно, что до сих пор сюда никто не сунулся.

— Ты и в самом деле что-то задумал?

— Вот увидишь, — Томас похотливо ухмыльнулся, но не двинулся с места.

Уэйд переминался с ноги на ногу.

— Да пойдем же, пошевеливайся.

— Не гони волну, ладно?

Уэйд трясущимися руками достал вторую сигарету и закурил:

— Черт бы тебя подрал, Дженнингс.

— Ну, давай, давай. Вот умница девочка, — Томас словно забыл о его существовании.

— Что там еще?

От волнения Томас потерял осторожность и повысил голос:

— Трусы снимает!

Из женской раздевалки доносились смешки.

Кейт старалась не замечать столпившихся вокруг нее смазливых девчонок из группы поддержки школьной спортивной команды. Она прижимала к груди полотенце, пытаясь прикрыть свою наготу.

Смешки стали издевательскими.

— Что ты жмешься, Кейти, — дразнил самый визгливый голос. — Покажись-ка во всей красе!

— Уймись, Дороти, — вмешалась Энджи.

— А ты не суйся не в свое дело, Энджи Стрикленд.

Кейт вспыхнула. Как всегда, она была мишенью насмешек. Но Энджи впервые оказалась свидетельницей ее позора.

Когда же настанет конец этим унижениям и травле, пронеслось в голове у Кейт. Она еле сдерживалась, чтобы не разразиться бранью и не кинуться на обидчиц, но понимала, что ее сопротивление только подольет масла в огонь. Кейт нашла глазами Энджи, плотно сжавшую губы. Энджи была ее единственной подругой, хотя разительно отличалась от нее не только внешностью, но и характером. Кейт была рослой и худой, ее светлые волосы свободно падали на спину, а миниатюрная Энджи выделялась своей смуглой кожей и рыжевато-каштановыми коротко стрижеными волосами. Кейт всегда вела себя спокойно и сдержанно, а Энджи — дерзко и шумно. При этом обе они хорошо учились, много читали, увлекались плаванием и собирали фотографии киноартистов.

— Никак ты стыдишься, что у тебя такие… пышные формы? — измывалась теперь уже другая девчонка.

Кейт не успела ответить, как кто-то выхватил у нее полотенце. Она вскрикнула и попыталась прикрыться руками.

Энджи бросила ей свое полотенце.

— А ну, отстаньте, — потребовала она и добавила, обращаясь к Кейт: — Плюнь на них. Им просто завидно, особенно Люси: сама-то плоская, как сковорода.

Кейт видела жалость в глазах Энджи и готова была провалиться сквозь землю. Она сгорбилась и вздернула подбородок: гордость не позволяла ей распускаться ни перед лучшей подругой, ни перед этими мерзавками.

Однако на нее сыпались все новые колкости.

— Давай отойдем в сторонку. Надо одеваться. Что с них взять, с чокнутых, — прошептала Энджи.

Они отошли в дальний угол, хорошо просматривавшийся из отверстия в стене. Кейт, не поднимая головы, принялась натягивать одежду, но не могла совладать с собой: руки тряслись так, что она порвала и без того штопаный чулок. Сама того не замечая, она всхлипнула. Энджи выпрямилась и пристально посмотрела на нее:

— Ну хочешь, я им врежу?

Кейт слабо улыбнулась:

— Мне бы надо самой это сделать, да духу не хватает.

— Найдется и на них управа, вот увидишь.

Стены раздевалки сотряс новый взрыв хохота.

Кейт и Энджи оглянулись. Обидчицы не успокоились. Кейт словно окаменела, что есть сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Ей никак не удавалось подвернуть пятку чулка так, чтобы скрыть дырки. Содрогаясь, она натянула протертый джемпер, бесформенную вытянутую юбку и мятое пальтецо. Ненавистные обноски. Когда ей случалось украдкой пронести к себе в комнату модный журнал, она жадно разглядывала шикарные платья, мысленно примеряя их на себя.

По одежке Кейт можно было судить о том, как жила ее семья. Родители прозябали в бедности, да к тому же были крайне суровы, в особенности отец. Он женился на матери по необходимости: Кейт слышала, как во время семейного скандала они попрекали друг друга прошлыми грехами. Отец не упускал случая ввернуть, что не позволит дочке превратиться в такую же гулящую, как ее мать.

Озлобленность Эммитта подогревалась страстью к выпивке. Во хмелю он горланил и буйствовал. Жена ни в чем ему не перечила. Наверно, так оно и лучше, рассуждала Кейт, а то еще начнет давать волю рукам.

— Пойдем отсюда, — сказала Энджи, когда обе они оделись.

Кейт сглотнула слезы и последовала за ней. Несмотря на яркое солнце, день был прохладный. Кейт остановилась и набрала полные легкие бодрящего воздуха.

— Ты, похоже, опоздала на автобус, — заметила Энджи. — Давай я тебя подвезу.

— Нет, мне неудобно.

— Да брось ты, какая ерунда! Пошли.

Кейт больше не возражала. Она совершенно обессилела. Вдобавок ей, по совести говоря, всегда было приятно прокатиться с Энджи на стареньком «камаро». Сама она о машине и мечтать не смела.