Близнецы-соперники, стр. 37
– А ты оскверняешь его! – зашептал Любок. – Все, кто работает на Донатти, сеют скверну!
– Молчи! Мы шествуем путем Христа.
– Ты – грязь! Христос плюнул бы на тебя!
Человек за шторкой тяжело дышал, пытаясь одолеть ненависть.
– Я буду молиться за твою душу, – с трудом выдавил он из себя. – Что с Фонтини-Кристи?
– Он прибыл сюда с единственной миссией: подготовить лох-торридонскую операцию. Ваши предположения оказались ложными.
– Не может быть! – резко прошептал священник. – У него должны быть иные цели! Мы в этом уверены.
– Он ни на минуту не отлучался с того момента, как мы встретились в Монбельяре. И не вступал в контакт ни с кем, кроме тех людей, о которых мне было известно.
– Не может быть! Мы не верим!
– Через несколько дней уже будет неважно, во что вы верите. Вам настал конец! Всем вам. Добрые люди позаботятся об этом.
– Что ты сделал, иудей?! – Теперь человек за шторкой не скрывал ненависти.
– То, что должен был сделать, священник. – Любок встал с колен и сунул левую руку в карман. А правой вдруг распахнул шторки перед собой.
Перед ним стоял священник. Он был огромного роста, его исполинские размеры подчеркивала черная сутана. Его лицо исказила ненависть; у него были глаза хищника.
Любок вытащил из кармана конверт и положил его на столик перед изумленным священником.
– Вот ваши деньги. Верни их Донатти. Я просто хотел узнать, какой ты.
Священник тихо ответил:
– Тебе следует знать и остальное. Я Гаэтамо. Энричи Гаэтамо. И я еще приду за тобой.
– Сомневаюсь, – ответил Любок.
– Напрасно! – сказал Энричи Гаэтамо.
Любок стоял, молча глядя на священника. Когда их глаза встретились, светловолосый чех послюнил кончики пальцев правой руки, протянул руку к молельной свече и затушил пламя. Исповедальня погрузилась во мрак. Он сдвинул шторки и вышел из кабинки.
Часть IV
Глава 12
Коттедж стоял на территории большого имения, располагавшегося западнее Эйлсбери в Оксфордшире. Территория была огорожена высоким забором из колючей проволоки, сквозь которую был пропущен электрический ток. Военный городок охраняли злые волкодавы.
На территорию можно было попасть через единственные ворота, от которых вела длинная прямая аллея. По обеим ее сторонам расстилались зеленые лужайки. У главного здания – оно находилось в четверти мили от ворот – широкая аллея разделялась надвое, а чуть дальше обе дороги разветвлялись на узкие тропинки к отдельным коттеджам.
Всего было четырнадцать коттеджей – домики стояли на опушке леса и в лесной чаще. Здесь жили люди, которым требовалось временное убежище: перебежчики и члены их семей, двойные агенты, разоблаченные связные – словом, живые мишени для пули наемного убийцы.
Коттедж, где жила Джейн, стал их новым домом, и Виктор был рад, что он так далеко от столицы. Ибо по ночам бомбардировщики люфтваффе уже чертили небо, в Лондоне запылали пожары. Битва за Британию началась.
И лох-торридонская операция тоже началась.
Иногда Виктор на недели покидал этот крохотный домик в Оксфордшире, оставляя Джейн одну. Но он не беспокоился, потому что здесь она была в безопасности. Тиг переместил штаб лох-торридонской операции в подвалы МИ-6. Люди работали круглыми сутками, перебирали тысячи досье, сидели у коротковолновых передатчиков, корпели над копированием документов, необходимых для агентов, которых забрасывали на оккупированную территорию: служебных удостоверений, пропусков, рекомендательных писем Reichsministerium вооружений и промышленности. Сюда вызывали готовых к заброске людей, и капитан Фонтин вместе с капитаном Стоуном давали им последние инструкции перед отправкой на континент. После чего они отправлялись в Лейкенхит и дальше.
Все чаще приходилось это делать и Виктору. В подобных случаях он снова и снова убеждался в правоте Тига: «Безопасность твоей жены – гарантия твоего душевного спокойствия. У тебя есть задание, но и у меня есть задание».
Здесь Джейн была недосягаема для фанатиков Ксенопского ордена в Риме. Это самое главное. И товарный поезд из Салоник постепенно стал смутным и далеким воспоминанием. А война тем временем продолжалась.
(Перехваченное донесение (дубликат). Комендант гарнизона оккупационных войск, Антверпен – рейхсминистру вооружений Шпееру)
«На железнодорожных сортировочных станциях Антверпена царит полный хаос. Грузовые составы с оборудованием и материалами перегружены вследствие небрежности составления заказов на транспортные перевозки, с чем связаны частые случаи столкновения составов и образование пробок на железнодорожных мостах. Расписание движения составов и сигнальные коды изменяются без должного уведомления. И это происходит по вине управляющих-немцев. Взыскания носят смехотворный характер. Иностранный персонал не несет никакой ответственности. Нередко составы, следующие в противоположных направлениях навстречу друг другу, попадают на одну и ту же колею. Порожние грузовые составы перегоняются под погрузку в места, куда не предусмотрена доставка грузов. Ситуация складывается нетерпимая, и я вынужден настаивать, чтобы министерство координировало свою работу более тщательно…»
(Выдержки из письма, полученного юридическим отделом имперского Управления экспроприируемого имущества от полковника Грепшеди, Верден-Мёз)
«Согласно договоренности, мы разрабатываем особые правила оккупационного режима, дабы урегулировать возможные недоразумения между нашим командованием и капитулировавшим противником. Было разослано циркулярное письмо. Теперь же мы обнаружили дополнительные распоряжения, которые, будучи распространены вашим отделом, входят в противоречие со многими статьями ранее утвержденных кодексов. Мы постоянно имеем разногласия даже с теми слоями населения, которые приветствуют нашу оккупацию. Целыми днями мы ведем тяжбы, связанные с деятельностью оккупационных властей. Наши офицеры сталкиваются с взаимоисключающими инструкциями, которые передаются вашими курьерами, – все они, впрочем, завизированы соответствующими лицами и имеют ваши официальные печати. Мы в отчаянии от столь несогласованных и непоследовательных действий. Мы просто не знаем, что делать».
(Выдержки из стенограммы совещания бухгалтеров министерства финансов и официальных представителей имперского Управления материально-технического снабжения армии. Оригинал уничтожен – дубликат)
«Суть непрекращающихся трудностей в работе Управления материально-технического снабжения заключается в постоянных ошибках при распределении фондов в министерстве финансов. Счета месяцами не закрываются, жалованье начисляется неверно, денежные средства не доходят до адресатов – нередко переводятся в иные географические зоны. Целые батальоны не получают вовремя жалованье, потому что отправленные средства оказываются где-то в Югославии, хотя должны были быть посланы в Амстердам…»
(Курьерская почта от генерала Гудериана – командующему генералу фон Боку. Штаб. Принято: Польша. Перехвачено: Белосток. Депеша не доставлена)
«Спустя два дня после начала наступления мы находимся в сорока восьми часах пешего марша от Минска. Днепр будет форсирован в считаные недели. Дон и Москва уже на горизонте. Скорость нашего продвижения требует обеспечения немедленной связью – прежде всего радиосвязью, однако мы испытываем всевозрастающий дефицит надлежащей радиоаппаратуры. В частности, как утверждают радиоинженеры, необходимы приборы для выверки частот. Более половины наших передатчиков настроено на иную частотную сетку. Сообщения передаются без должных предосторожностей, при этом используются неверные частоты, нередко частоты неприятеля. Это заводской дефект. Нас беспокоит невозможность определить заранее, какие именно радиопередатчики имеют такие дефекты… В частности, я лично, пытаясь связаться с Клейстом на южном фланге, попал на приемную станцию наших оккупационных сил в Литве…»