Скажи смерти «нет!», стр. 51

Она потрепала Джэн по руке и вышла так же незаметно, как и пришла. В ушах Джэн еще стояло ее прощальное благословение, произнесенное скороговоркой.

Когда Джэн осталась одна, самые разнообразные трудности, которых не существовало, когда с ней была Дорин, и которые теряли остроту в присутствии сестры Даггин, стали снова осаждать ее. Она долго лежала, глядя на часы и напоминая себе, что уже пора есть. Еда была в кухне на подносе, но мысль о том, что нужно встать с постели и пойти на кухню, мучила ее целый час, прежде чем она заставила себя сделать это. Ноги у нее подгибались, и, чтобы пересечь комнату, ей приходилось хвататься то за стол, то за стулья. Джэн даже не подозревала, что так ослабла. Она перенесла каждый предмет по отдельности на столик возле кровати, не решаясь нести все сразу на подносе. Потом она долго лежала, прежде чем заставила себя есть. Ей не хватало общества миссис Карлтон. Было что-то неестественное в этом завтраке в одиночку. И не верилось, что прошло всего четыре часа с тех пор, как ушла Дорин, и что должно пройти еще по крайней мере пять часов, прежде чем она вернется.

После обеда она все время спала, почувствовав, наконец, глубокую усталость после переезда из санатория, и проснулась она уже затемно от яркого света электрической лампы, когда Дорин открыла дверь.

— Ну, как прошел день?

Ей показалось, что голос Дорин звучит слишком громко и нетерпеливо.

В первое мгновение Джэн не могла припомнить, где она. Потом она пришла в себя и улыбнулась.

— Все было очень мило.

— Весь обед съела?

— Все до крошки.

— А как выглядит брауновская сестра? Страшное чудище?

— Да нет, она чудесная. Милейшее и добрейшее существо, симпатичнее просто трудно себе представить. И она ничем не напоминает тебе о том, что работает бесплатно.

— Вот эта новость для меня приятней всего.

Дорин едва успела закончить мытье посуды после обеда, как раздался стук в дверь. Это была домохозяйка. У Джэн оборвалось сердце. Если ты платишь квартплату вовремя, домохозяйка заглядывает только затем, чтоб сделать какое-нибудь замечание. А что, если хозяйка возражает против ее возвращения домой? В санатории ей приходилось слышать и о таких случаях.

Дорин вышла и затворила за собой дверь. Джэн напрягала слух, но они, наверно, пошли в контору хозяйки. Джэн сердилась на сестру. Как это глупо со стороны Дорин: всегда все старается скрыть от нее.

Миссис Смит тщательно прикрыла за собой дверь конторы.

— Вы не предупредили меня, что снова привозите сюда сестру, — сразу выпалила она.

— А я не предполагала, что должна обязательно предупреждать вас. — Голос у Дорин дрожал, хотя она и старалась сохранять спокойствие.

— Как же это не обязательно, если вы привозите тяжелобольную девушку в мою собственную квартиру?

— Так вот и не обязательно. Вы сдавали квартиру на двоих, и я вносила квартплату за двоих все время, пока сестры моей не было, так что, естественно, я думала, что это — мое дело, привожу я ее сюда или нет.

Домохозяйка остановила на Дорин жесткий взгляд своих круглых глазок. У нее была привычка плотно сжимать рот, так что губы становились едва заметными. Дорин молчала, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Это противозаконно привозить человека с инфекционным заболеванием в дом, где живут здоровые люди, и я не позволю, чтобы у меня в квартире жили туберкулезные.

— Мы платим за квартиру и никого не беспокоим, не понимаю, на что вы можете жаловаться.

— Ну так знайте, вам придется выехать, вот и все.

— Но, миссис Смит, нам же некуда деться!

— Это не мое дело. Мое дело содержать дом и смотреть, чтобы никто из жильцов не мог жаловаться. Если станет известно, что у вашей сестры туберкулез, все мои жильцы начнут разъезжаться.

Хозяйка затронула больную для Дорин тему.

— Хотела бы я спросить у них, куда они станут разъезжаться? Если бы это было так легко, как вы говорите, я бы давно уже уехала отсюда.

Миссис Смит взорвалась.

— В общем, я не хочу, чтобы она здесь жила, и все. Вам понятно?

Дорин покачала головой.

— Мы вынуждены будем оставаться здесь, пока не подыщем еще чего-нибудь.

— Тогда я заявлю на вас в департамент здравоохранения. И подам в суд.

— Отлично. Заявляйте в департамент, заявляйте в суд, делайте что угодно, но знайте, что я с места не тронусь, пока мне некуда будет перевезти сестру.

Миссис Смит встала и погрозила Дорин пальцем.

— Отлично! А пока я запрещаю вам стирать в прачечной вещи вашей сестры, слышите? Завтра с утра я первым делом отправлюсь в департамент здравоохранения, и посмотрим, что они скажут на это.

Дорин вышла из конторы. В вестибюле она встретила Барта и коротко передала ему содержание их разговора, но, увидев, как он рассвирепел, сразу же пожалела, что сказала ему.

— Дай-ка я поговорю с этой старой дрянью.

И он двинулся к конторе прежде, чем она успела остановить его. Дорин схватила и потянула его за руку.

— Не делай глупостей, Барт. Из этого ничего хорошего не выйдет. Единственное, чего мы добьемся, так это того, что она выместит все на Джэн, когда нас дома не будет. Нам нужно примириться с этим, вот и все.

Барт остановился, сжимая и разжимая кулаки, и лицо у него посерело.

— Почему мы должны мириться с этим? Разве Джэн виновата, что она заболела? Разве она виновата, что нам пришлось забрать ее обратно в этот погреб? А эту старую каргу не грызет совесть, что она сдирала с тебя втридорога за такую дыру?

Дорин прислонилась к стене, ее трясло, и она чувствовала дурноту.

— Все это правда, но что нам пользы от этого разговора? Джэн останется здесь одна на весь день, так что мы в руках у этой женщины.

— Ты расскажешь Джэн, что произошло?

— Нет. Это только расстроит ее. Ты лучше подожди здесь, а я зайду первая и сделаю вид, что тебя не видела, а то она догадается, что случилось что-то.

Дорин вернулась в комнату и бодро солгала Джэн. Барт поддержал ее ложь. Джэн смотрела на них с постели недоверчиво и испуганно.

Глава 32

Машина Магды поджидала его у вершины холма. Барт заметил ее слишком поздно, а заметив, остановился в нерешительности и стоял, глядя на Магду, пока она не указала ему на место рядом с собой. Он неохотно сел. Иначе поступить он не мог, во всяком случае здесь, где с полдюжины солдат, вышедших вместе с ним из военного городка на улицу, теперь высунулись из трамвая, чтобы посмотреть, что же будет дальше.

Магда тронула машину и только спустя некоторое время заговорила.

— Ну, тебе нечего сказать в свое оправдание?

Барт смотрел прямо перед собой, испытывая одновременно и озлобление и чувство вины.

— Я собирался связаться с тобой, — заговорил он, наконец, извиняясь, — но в последнюю неделю или около этого как-то получилось, что я не мог.

— Неделю или около этого! Прошло три недели с тех пор, как мы виделись в последний раз, и ты даже не позвонил ни разу. Ну и подонок же ты!

— Ты прости, Магда, но, знаешь, с тех пор как мы виделись, случилось много всякого.

— Да уж видно! — угрюмо сжав рот, она гнала машину по улицам.

— Ну, ну, не лезь в бутылку, — сказал он, пытаясь говорить как можно небрежнее.

— Не лезь в бутылку! Хотела бы я видеть женщину, которая бы не лезла в бутылку на моем месте!

— Послушай! — Он повернулся к ней. — После нашей последней встречи Джэн страшно заболела. Понимаешь?

— Да? — Она немного замедлила ход машины. — Это правда?

— К сожалению, правда. Так заболела, что хозяйка выкинула ее из санатория, потому что мы не могли платить еще девять фунтов дополнительно за специальную сиделку.

— Не может быть!

— «Не может быть» — ты говоришь, и тем не менее это факт.

— Куда ты забрал ее?

— Пришлось забрать ее домой на время, пока не освободится место в государственном санатории.