Скажи смерти «нет!», стр. 12

Джэн кивнула. Глаза ее радостно сияли. Как замечательно, что она избавилась от страха, который охватывал ее каждый раз, когда она вспоминала о кровавых пятнах на платке. Она не решалась спросить его об этом, а когда, наконец, решилась, голос ее дрожал.

— А кровь, доктор?..

— Выкиньте это из головы, дорогая моя. Вероятно, вы проглотили рыбью косточку — вот и все.

Он отечески похлопал ее по плечу.

— Ну, и переживания тоже, я знаю.

Он возвышался над ней, большой, добродушный, сердечный, и в глазах его сверкали доверительные искорки.

— Признайтесь, ведь вы волновались, когда ваш молодой человек был в отъезде? Правда ведь?

Джэн прикусила губу. Потом вдруг часто заморгала и отвернулась. Он засмеялся.

— Ну, ну, теперь он вернулся, и все пойдет на лад. Надеюсь, в скором времени услышать о вашей свадьбе. Для вас это будет самое полезное.

Они двинулись к дверям, и голос его звучал теперь с отеческой лаской:

— Знаете, у вас, девушек, за то время, что ваши молодые люди были в армии, нервы немножко порасшатались. Но теперь-то уж все пойдет на лад.

Он протянул ей конверт.

— Возьмите рецепт и закажите это в аптеке. Это поможет вам избавиться от кашля, что беспокоит вас по утрам.

Он держал ее руку, и она чувствовала, как ей передаются его спокойствие и уверенность. Она положила на столик секретарши десять шиллингов шесть пенсов и спустилась по ступенькам на улицу с таким чувством, будто входит в новую жизнь.

Облака низко стлались над многоэтажными зданиями, нависая над ними сплошным ватным куполом бледно-серого цвета. Теплый летний ливень падал такой плотной стеной, что, казалось, протяни руку и наткнешься на эту стену. Джэн остановилась па минутку под платаном, укрывшись возле его пестрого, точно леопардова шкура, ствола и прислушивалась к стуку капель по листьям. Она переступала с ноги на ногу, будто танцуя в такт воображаемой музыке. Заключительные слова доктора благословением звучали в ее ушах. Она даже не знала как следует, чего она боялась, но самые разнообразные, неясные и невысказанные страхи теснились в ее мозгу. Слова доктора рассеяли все страхи, а его добродушная насмешка над нервозными женщинами только еще раз показала ей, какими нелепыми были эти страхи.

И вот теперь она ждала троллейбуса, чтобы отправиться в город, встретиться там с Бартом и пойти с ним обедать. Но она была сейчас так возбуждена, что у нее не хватало терпения стоять на остановке и ждать.

Она взглянула на часы и подумала, что у нее хватит времени дойти через Вулумулу пешком. Застегнув плащ до самой шеи, она повязала на голову шарфик и направилась размашистым шагом вдоль аллеи к ступенькам, замыкающим улицу Викториа. Из старинных садов, из-за литых железных решеток доносился запах сырой земли. Никогда она не видела таких ярко-желтых гераней и настурций, как сегодня. Длинный склон Кэфидрал-стрит открывался перед ней от Вулумулу до собора Сейнт Мери Кэфидрал; тесные ряды домов, плавая в парах теплого влажного воздуха, казалось, слились в одну линию, а огромное дерево среди улицы возвышалось островом сверкающей листвы, в которую, словно драгоценные камни, были вправлены нежные розоватые бутоны.

Возбуждение ее усилилось, когда она дошла до вершины холма, где ее ожидал Барт. Он увидел ее издали. Ее фигура в красном дождевом плаще ярким пятном передвигалась на фоне мрачного песчаника собора Сейнт Мери и увенчанного башенками здания Реджистри Офис, вздымавшегося за собором. Барт был потрясен грацией ее движений и ее красотой, особенно ярко блиставшей в этот тусклый день. «Вот оно, Барт, мой мальчик, — сказал он себе, — вот оно, настоящее».

Она подошла, и глаза ее при виде него ласково засветились, щеки раскраснелись от быстрого подъема, дыхание легко и часто вырывалось из полураскрытых губ.

— Привет, — сказал он, — ты рано.

Она улыбнулась.

«Я себя выдал, — подумал он. — Она догадалась, что я уже четверть часа здесь дожидаюсь». И он смущенно улыбнулся, как мальчишка, пойманный на месте преступления.

— Была у лекаря?

Она кивнула.

— Ну, можно не спрашивать, что он сказал.

Улыбка не сходила с ее лица.

— Ты выглядишь такой здоровой, что я не удивился бы, если б он с тебя двойную плату потребовал. А что же он все-таки сказал?

— То, что мы и думали. Это была рыбья косточка. И еще он сказал, что вообще я кровь с молоком.

— Ну, открыл Америку! — Барт взял ее под руку. — А еще что?

— Спортом надо побольше заниматься, побольше на солнце бывать и есть вовсю.

— Ну что ж, мне это нравится, особенно по части еды. Так куда мы отправимся?

— Куда хочешь.

— А как насчет Гарденз? Там в парке есть закусочная, и это единственное место в городе, где за тобой не выстраивается очередь и голодные обжоры не дышат тебе в затылок, пока ты ешь.

— Ну и прекрасно!

— Да, я получил наши фотографии. Там ты на некоторых неплохо вышла.

— Ой, как хорошо!

Они свернули на дорогу, ведущую через парк Домэйн позади галереи «Артс Гэлери». В воздухе носился запах недавно скошенной травы, и мокрая листва так шумно шелестела над их головой, что они даже не заметили, как кончился дождь. Джэн вздохнула — никогда еще ей не было так хорошо.

Барт сжал ее руку, захватил ее под свою и, положив кисть ее руки на свой рукав, нежно похлопал по ней ладонью.

Прогулочный катер шел через залив, возвращаясь к пристани. Саксофоны подхватили мелодию оркестра и понесли ее над водой. Барт легонько насвистывал мотив, склонившись к волосам Джэн и прижимая ее к себе.

«Нет здесь на площадке ни одной девчонки, которая бы ей в подметки годилась, — подумал он с гордостью, а потом в мозгу кометой пронеслась новая мысль: — Да и вообще такой, наверное, больше нет». Все, что было у них за последние три недели после возвращения из лачуги, все сильней и сильней убеждало его в этом. Музыка кончилась, но он продолжал прижимать ее к себе. Она вздохнула и медленно открыла глаза. Барт окинул ее взглядом: овальный вырез вечернего платья открывал ее шею и плечи, и, когда она шла, пышные складки шифоновой юбки колыхались.

— Встреть я тебя ночью на берегу в этом наряде, я поклясться был бы готов, что это русалка забрела в город.

— Русалки не забредают в город, — улыбнулась Джэн. — Они знают, что это опасно.

Грянуло джазовое попурри из экзотических звуков джунглей, и оба они отдались быстрому движению в ритм барабанной дроби, казалось, выбивавшей аккомпанемент стуку их сердец.

А там, за освещенным пространством палубы, в свете полной луны отливала серебром гладь залива. Зеленые и красные огоньки бакенов в проливе то вспыхивали, то гасли, ведя беспрерывный таинственный разговор. Вот уже показался форт Деннисон, его каменная башня белела в лунном свете. На западе повисла на фоне неба гигантская арка моста. Музыка смолкла, и Барт накинул плащ на плечи Джэн. Они спустились по ступенькам, и, ожидая, пока подадут сходни, он держал ее за руку. В их крови еще не улеглось веселое возбуждение танца.

— Жалко, что тебе приходится уходить, — произнес он с горечью и снова помрачнел.

Ей очень хотелось взять его с собой, но Дорин теперь стала такой несговорчивой. Раньше в такие вечера она отправлялась иногда ночевать к кому-нибудь из подруг, но теперь, верная своей угрозе, Дорин и не думала никуда уходить. Конечно, ее тоже нельзя винить, и все же возбуждение Джэн затухало, ее охватывала грусть при мысли, что сейчас они поцелуются на прощание у ее дверей, а потом снова, как и каждый вечер с той поры, что они вернулись из лачуги, она услышит его удаляющиеся шаги, и этим на сегодня все кончится.

Глава 7

Ключ от квартиры лежал в почтовом ящике: Дорин оставляла его там в последнее время, так как свой Джэн потеряла. Барт медлил, ему не хотелось уходить, и он наблюдал, как Джэн вынула из конверта завернутый в записку ключ и теперь расправляла записку.