Лис Улисс и свирель времени, стр. 22
Теперь ясно. Сфинксы Преисподней падки на всякие крайности – теории заговоров и тому подобные вещи. Их привлекает все радикальное и экстремальное, все, что позволяет им чувствовать себя не такими, как все, особенными, приобщенными к тайным знаниям и скрываемым от «презренных обывателей» истинам. Какая разница, что и зачем, главное – быть против системы, и неважно, что из себя представляет эта самая «система».
То-то у них в мозгах такой хаос…
Значит, сколько будет дважды два? Ну-ну.
Улисс вспомнил о малочисленной экстремистской группе ученых-любителей, выступающих за пересмотр математики. Они утверждают, что в течение множества веков под видом математических фактов зверям подсовывают всякую ложь. Таблицу умножения эти «пересмотрщики» называют крупнейшей аферой в истории науки.
Определенно, такая теория должна казаться Сфинксам Преисподней правдивой и привлекательной!
– Ну, – прервал его размышления ягуар. – Так сколько будет дважды два?
– Пятнадцать! – убежденно ответил Улисс. – Ну, или сто шесть. Главное, что не четыре, потому что таблица умножения – вранье!
Ягуар казался довольным.
– А ты что скажешь? – спросил он Марио.
Тот понятия не имел, почему Улисс понес такую ахинею, но, поскольку она сработала, ответил:
– Дважды два равняется квадрату гипотенузы.
Последнее слово озадачило малообразованных Сфинксов Преисподней, и Марио понял, что перестарался. Так что он решил срочно внести ясность:
– Гипотенуза не равняется четырем. Вот что важно.
Ответ был принят.
Ягуар задал Марио следующий вопрос:
– Какую музыку следует слушать Сфинксам Преисподней?
Тут коала оказался в своей стихии. Его вкусы совпадали со вкусами этих ребят, хотя в глубине души шпиона это расстраивало: разве правильно, что эти дурачки любят хорошую музыку? Ему было бы куда комфортнее, если бы они слушали какую-нибудь попсу.
Ну, да ладно.
– Сфинксы Преисподней должны слушать быструю шумную музыку, исполняемую на визжащих электрогитарах! «Чугунных воинов», например! Или «Чертовских бесов»!
Молодые звери издали одобрительный вой.
– Обожаю «Чугунных воинов», – вставил Улисс. – Особенно вот эту песню: ааааа-тарарааааа! – Он, как смог, воспроизвел мелодию песни, услышанную им из саркофага.
Ягуар встал и торжественно произнес:
– Вы прошли испытание!
Кролик вскочил и возмущенно воскликнул:
– Как прошли? Так нечестно! Они не танцевали!
Но ягуар его осадил:
– Они и не должны танцевать! Потому что, в отличие от тебя, Карл Гордоухий, с честью прошли все начальные испытания. А ты их не прошел! Сядь!
Пристыженный кролик рухнул на пол и попытался сделать вид, что он – часть интерьера.
– Какие имена вы возьмете себе, о новообращенные? – спросил ягуар. – Улисс, хотите имя Карл?
Улисс оглядел стоящих перед ним Карлов и пришел к выводу, что для одной пирамиды их уже более чем достаточно.
– Лучше Бенджамин. Можете звать меня просто Бени.
– А прозвище?
– Бенджамин Путешествующий, – ответил Улисс.
Ягуар кивнул и повернулся к Марио.
– А я беру себе имя Магда, – заявил коала. – Что уставились? Я могу взять имя Магда?
– Это женское имя, – обескураженно заметил ягуар.
– Это оно, когда без прозвища, женское, – возразил Марио. – А с прозвищем будет мужское. Зовите меня Магда Мужественный!
Сфинксы Преисподней нахмурились. Это было что-то новое, и они не знали, как реагировать. Поэтому ягуар сказал:
– Это решит Магистр. Все равно от него зависит, станете вы одними из нас или нет. Завтра вы с ним увидитесь.
– А как зовут Магистра? – поинтересовался Улисс.
– Карл, – ответил ягуар.
– Надо же, – удивленно вскинул брови Марио.
А Улисс ничего не сказал. Он впервые подумал, что поиски Вероники грозят затянуться на неопределенный срок, а каждый потерянный день увеличивает опасность вовлечения девочки в судьбу этого мира.
Видимо, надо поискать еще ниточки, не зацикливаясь на одних только Сфинксах Преисподней…
Развешанные по стенам электрические светильники усиленно притворялись факелами – для этой цели в них были вкручены специальные лампочки, дающие неровный мерцающий свет. С потолка на прочных нитках свисали трупики насекомых, в основном, пауков и мух. Мухи были убиты пауками, а пауки – обитателями комнаты.
Последних было двое – самец и самка, вид которых не угадывался из-за закрытых черных одеяний, огромных очков самца и вуали самки. Окажись здесь Вероника, она бы немедленно узнала Карла и Магду.
Прорицательница держала в лапах восковую фигуру некоего зверя семейства кошачьих. Совсем недавно тело животного выкрасили в белый цвет – краска еще даже не успела высохнуть, ее резкий запах пропитал тяжелый воздух в комнате.
Тонкой кистью Магда нарисовала на морде куклы два крохотных красных глаза. Затем обернула ее в кусок ярко-алой ткани, оставив снаружи только морду.
Левой лапой ясновидящая подняла куклу на уровень глаз, правой взяла одну из длинных игл, что в изобилии валялись перед ней на столике, и ликующе произнесла:
– Нимрод, скоро ты поймешь, что не стоит становиться у меня на пути.
Острая игла с легкостью вонзилась в восковое тело куклы…
Глава 7
Война слухов
Еле теплые лучи раннего весеннего солнца заливали просторную комнату. Напротив окна, на диване из коричневого кожзаменителя сидели два крупных волка. Виноватые морды, сложенные на коленях лапы и сутулые спины выдавали их стремление казаться крохотными и незаметными, а лучше и вовсе невидимыми.
Перед волками, уперев передние лапы в бока, стояла миниатюрная пожилая волчица и очень сердито выговаривала одному из них:
– Музыкантом, подумать только! И не делай вид, что тебя здесь нет, Антонио! Знаю я все эти уловки!
– Мама, ну в самом деле… – робко пытался возразить Антонио.
– Мы с папашей Луиджи жизнь положили на то, чтобы ты стал уважаемым бандитом и выбился в звери! Мы так гордились тобой! Твоя сестра Франческа назвала в честь тебя сына. Теперь придется переименовать!
– Мама, но на Ботфортском полуострове все поют!
– Да-да! – вскинул голову Джанкарло.
– А ты вообще молчи! – прикрикнула на него волчица, и Джанкарло тут же съежился обратно. А волчица вернулась к сыну. – Ну так и вы пойте, кто ж вам мешает! Но после работы, Антонио! А не вместо. Как мне теперь смотреть в глаза Кроликонне?
– А не надо смотреть ему в глаза, мама! Смотри лучше в глаза папаше Луиджи!
В ответ волчица наградила сына подзатыльником и накинулась на Джанкарло:
– А ты где был?!
– Я не виноват, тетушка Луиза! – испуганно воскликнул Джанкарло. – Это всё Антонио!
– Эй-эй! – возмутился Антонио.
– Это всё лисы! – немедленно скорректировал свою позицию Джанкарло.
– Лисы? – удивилась волчица.
– Да-да, лисы! Это они предложили… то есть уговорили… в смысле заставили нас собрать группу «Сыщики и воры»! Уж мы отпирались, отпирались…
– Мы отпирались, мама! – подтвердил Антонио. – Но они нас пытали! Они пели и играли, о что за мука!
Тетушка Луиза сердито топнула лапой.
– А ну, цыц! – Ее глаза превратились в щелочки. – «Сыщики и воры»? Воры, я так понимаю, это вы. А лисы, выходит, сыщики? Вы создаете ансамбль с сыщиками?!
– Тетушка Луиза, они не специально! Их жизнь вынудила!
– Мама, не волнуйся, они мелкие сыщики. Карманные кражи, хулиганство, не более того…
Но тетушка Луиза уже разволновалась так сильно, что не слушала.
– Какой позор! Над нами будут смеяться все соседи! Они будут говорить: «Вы знаете непутевого сына тетушки Луизы и папаши Луиджи? Он поет с сыщиками!» Нет, папаша Луиджи этого не переживет!
– Папаша Луиджи пережил женитьбу на маме, так что ему уже ничего не страшно, – шепнул Антонио другу, и волки захихикали.
– А вам, я вижу, смешно, да? – с горечью произнесла тетушка Луиза. – Конечно, загнать родителей в могилу, что может быть смешнее! Загнать, посмеяться, а потом петь с сыщиками!