Звезды последний луч, стр. 14
— Видите? Пуганите-ка их слегка…
— Далековато, не попасть, — засомневался Лось.
На гребне скалы появилось несколько силуэтов. Убежденные в недосягаемости, солдаты не спешили спрыгнуть вниз, затаиться у подножия.
— Стреляйте же! — настаивал Иван. — Забыли, что не на Земле? Здесь прицельная дальность раз в пять больше! Да берите пониже, все равно промажете, так, чтобы не в воздух, а по камням!
Лось трижды, почти без интервалов, выстрелил. Каждый раз ствол подскакивал и с лязгом опускался на камень, подставленный Лосем для упора. Грохот выстрелов и взметнувшаяся там, впереди, каменная крошка сделали свое дело. Нападающие поспешно ретировались. Оттуда донеслось еле слышное пощелкивание их ружей. Пули на излете беззлобно шлепались наземь. Лось ухмыльнулся и выстрелил еще раз. Отколотый пулей, там взлетел в воздух изрядный кусок скалы…
— Ну что, пристрелялись? — равнодушно спросил Иван.
Воевать ему не нравилось. Он охотно обошелся бы без этого.
Подбежал и с маху плюхнулся рядом Торнтул.
— Минут через пятнадцать будут здесь, — сообщил он. Пристроил свое игрушечное ружьецо, но стрелять не стал, видел, что бесполезно. Солдаты впереди тоже видели, но стреляли — показывали офицеру свое рвение. В атаку, впрочем, они не спешили.
Солнце поднялось еще и приятно грело сквозь одежду. Привлеченный громкими необычными звуками, прибежал большой волосатый паук. Близко подойти он стеснялся, жеманно поводил большими, с поволокой, глазами и нетерпеливо стрекотал — словно просил пострелять еще.
Иван вздохнул, положил голову на вытянутую перед собой руку и повернул к Лосю лицо.
— Мстислав Сергеевич, — спросил он, — а что вы дальше делать собираетесь? Когда эта история, со стрельбой и погонями, кончится?
— Как — что? — не понял Лось. Видно было, что он о будущем пока не задумывался. — Вот успокоится все — домой полетим. Ей у нас понравится, вот увидите. И вас я никуда не отпущу. К себе в будущее станете только в гости ходить.
Иван закрыл глаза. Ему не хотелось говорить об этом Лосю, но когда-то же надо было сказать. И почему не сейчас? Не открывая глаз, он как можно более мягко спросил:
— А тяжесть? Вы помните, как переносили перегрузки в полете? Для нее ведь на земле все время будет такая перегрузка. Я уж не говорю о самом полете…
Лось не отвечал. Затем Иван услышал размеренные, один за другим, выстрелы. Лось расстрелял всю обойму и продолжал нажимать на спуск. Курок сухо щелкал, а он все давил и давил.
19
Когда подлетали к Соацере, у них было уже шесть кораблей. С ними вместе, в одном корабле, летел Глан. Иххнор куда-то пропала, и Иван, неожиданно для самого себя, огорчился, но спрашивать не стал. Один из кораблей был набит техниками-связистами. Весь день они снимали Лося и Аэлиту.
Таков был замысел Глана — используя старые легенды, преподнести брак Сына Неба и Аэлиты как давно предсказанное, ожидаемое и счастливое для Тумы событие. Тем самым Глан сразу убивал двух зайцев. Сыны Неба становились на привилегированное положение, можно было меньше опасаться за них — едва ли нашелся бы фанатик, рискнувший, вопреки воле богов, посягнуть на их священные жизни. Во-вторых, сам Глан и его единомышленники оказывались настолько видными фигурами, что вполне могли перейти на легальное положение.
Иван вынужден был признать, что, вопреки его опасениям, первая часть далеко идущего плана их новых друзей оказалась выполненной успешно. Конечно, это говорило об отличной организации и высокой дисциплине подпольщиков, о грамотном использований особенностей марсианского общества, к примеру — его религиозности.
Ясно было, что на этом они не остановятся. Иван видел, что Глан решил совершить дворцовый переворот. А тогда — о, тогда путем продуманных реформ и благодетельных изменений будут достигнуты небывалое процветание, всеобщее благоденствие и невиданный взлет науки, культуры и искусства…
Ивана настораживало, что поначалу все пошло так гладко. Тускуба нельзя было сбрасывать со счетов. Но даже если задуманное и удастся осуществить, результатом переворота неизбежно явится образование новой знати, ухудшение работы государственного аппарата, полный развал экономики и, как следствие, — новый переворот. Переворот кровавый, жестокий, обрекающий планету на годы мрака и тяжкого террора.
Подпольщики не понимали, что существуют законы развития общества. Только двое-трое из них разделяли опасения Ивана, да и то больше интуитивно. Все остальные вежливо выслушивали его и с сожалением переглядывались — такой большой, умный, храбрый и сильный, но не понимает, что, когда цель так близка, отказаться от нее может только сумасшедший…
Для Сынов Неба восстановили и отремонтировали несколько старых заброшенных вилл невдалеке от бывшей столицы — Мертвого города. Увидев, куда их привезли, Иван и Лось не смогли сдержать воспоминаний. Эти развалины Лось с Гусевым увидели, только-только прилетев на Туму. Здесь же Лось с Иваном нашли себе первое пристанище, отсюда вели передачу… И ведь это было так недавно!
Глан разместил здесь охрану — полторы сотни отборнейших боевиков Торнтула. Он не доверял показному смирению Тускуба, и Иван в этом был полностью с ним солидарен. Если бы и в остальном они так же легко находили общий язык! Кстати, Тускуб показал-таки зубы — злоумышленниками был взорван снаряд, на котором Лось с Иваном прибыли на Марс Охрана оказалась перебитой: это же не Сыны Неба, чего с ними церемониться! Глан, ставший теперь членом Высшего Совета, потребовал официального расследования. Хотя всем было ясно, чьих рук это дело, следствие быстро зашло в тупик.
20
Иван брел по одичавшему парку, стараясь не замечать сопровождавших его в отдалении телохранителей. В стороне с гулом прошел на посадку корабль. Судя по тому, что телохранители не всполошились, прилетел кто-то из своих.
На тропинке показалась Иххнор. «Вот кто прилетел», — подумал Иван, быстро идя ей навстречу.
Девушка вернулась к прерванным занятиям в Высшей школе, поэтому не могла бывать здесь так часто, как хотела. Приблизившись, она, по земному обычаю, протянула Ивану руку.
— Нора! — обрадованно сказал Иван, бережно беря ее руку в свои большие ладони.
— А где Лось и Аэлита? — опросила девушка.
— Готовят технико-историко-философское эссе, — чуть иронически сказал Иван. — Мы ведь должны подробно рассказать у себя на Талцетл обо всем, что увидели и узнали здесь.
— Значит, скоро ты улетишь, — не спросила, а как о решенном сказала она.
Ей не было дела, что снаряд их взорван, — разве могут подобные мелочи остановить Сына Неба! Но она была права, Иван действительно решил вернуться — чувство одиночества, бессилие повлиять на происходящее заставили его принять такое решение. Однако его все не покидало ощущение, что он делает что-то не то, и он промолчал в ответ, на невысказанный вопрос Норы. Она еще раз повторила упавшим голосом:
— Ты улетаешь…
Иван очнулся, бережно взял ее лицо в свои ладони и легко поцеловал. Это был их первый поцелуй. Иван не знал, принято ли на Туме целоваться. Он многого не узнал и теперь уже никогда не узнает. «Да, лечу, — подумал Иван. — Сказка кончилась, и я лечу в свой город, в институт, потом отнесу в тот мир отчет Лося и вернусь к себе. Обязанности мои на этом кончатся, буду ходить на работу, по выходным — бродить по лесу и иногда — читать „Аэлиту“ Толстого…»
— Зато теперь я знаю, что она жива, — сказал он вслух.
— Кто? — тихо спросила Нора.
Они шли бок о бок по аллее. Песок скрипел под ногами.
— Аэлита… Она оказалась жива…
«Ну, а как же иначе?» — подумала Нора и попросила:
— Расскажи мне о Талцетл…
Расскажи… О чем ей рассказать? О густом пряном воздухе в июльском лесу? О тоненьком лепете весенних ручьев? Или о долгих сумерках, гасящих цвета и звуки, мягкими ладонями тоски сжимающих сердце? А может, рассказать о пронзительно-солнечных днях бабьего лета, когда воздух прозрачен, леса багровы, а солнце, как на Марсе, маленькое и тревожное, и эта тревога заползает в душу и гнездится там, пока ее не вымоют мелкие осенние дожди?..