Слимпериада. Трилогия, стр. 28
На воле было раннее утро. Прозрачное тёмно-синее небо очистилось от ночных облаков, воздух пах морем и розами. Кое-как закрыв за собой проход и продравшись сквозь заросли шиповника куда подальше от шахской башни, Семён оглянулся.
Верхушка серебряного здания ослепительно сияла под лучами рассветного солнца. Как ни странно, башня была целой и даже не подрагивала. Ничто не указывало на то, что внутри неё идёт смертельная борьба за власть. С применением тяжёлой магической артиллерии.
Джинн перехватил Сенин взгляд и понятливо подмигнул:
– Шахская башня и не такое видала! Не бойся, не обвалится. А нам, я думаю, всё же будет полезнее убраться отсюда куда подальше, пока правители власть делят. Весьма надеюсь, что Карамана прихлопнут, – лучезарно улыбнулся Мафусаил. – Пока всё идёт так, как я и предсказал… Слушай, а зачем тебе так торопиться с возвращением? Пошли, отсидимся у меня в пристройке. А после пойдём к новому шаху на поклон. Толковые астрологи да виртуозы отмычек любому правителю пригодятся! Мы ему напомним, кто его спас, и он нас обласкает.
– Вот же темнота неграмотная, – расхохотался Мар. – Насчёт женщин ты знаток, не спорю. Но в дворцовых интригах, увы, ты дуб дубом. Обласкает… Ага, и орден заодно даст. Посмертно. Не вздумай ему хоть словом, хоть взглядом намекнуть на то, что ты знаешь кем он был раньше. А вот о своём предсказании смены власти и о своём заточении в бутыль можешь новому шаху смело рассказывать. Будешь политическим страдальцем за правду! Таких страдальцев новые властители жалуют. Особенно тех, кто предсказал их приход к власти. Только опусти подробности о нашей встрече. Ты нас вообще не видел! Усёк?
– В твоих словах есть смысл, – опечалился джинн. – Да, интриги – это не по моей части. Хорошо, так и сделаю. Ни словом, ни взглядом…
– А теперь, – сказал Семён, – если все вопросы у нас решены… Мар, у тебя вопросов больше нет?… тогда попрошу, Мафусаил-ибн-Саадик, выполнить обещанное. Отправить нас назад, на Перекрёсток. В то же место, откуда мы перенеслись в ваш мир.
– Прощайте, – сказал джинн. – Вряд ли мы когда-нибудь уже свидимся. – Он протянул Семёну руку. – Будь удачлив в своих делах, о сметливый вор. – Семён крепко пожал протянутую ему руку, встал на цыпочки и похлопал Мафусаила по плечу:
– И тебе удачи, о покоритель гаремов!
Джинн подмигнул Семёну, отступил от него на шаг.
– Начинаю, – предупредил Мафусаил и быстро замахал руками, делая ими сложные непредсказуемые движения. Словно каратист во время боя.
Воздух вокруг Семёна приобрёл странный тёмно-синий оттенок и начал уплотняться в кокон; от рук джинна летели длинные негаснущие искры, сами собой сплетаясь в толстый подвижный жгут – через миг жгут удлинился и коснулся воздушного кокона.
– Гюзели привет! – крикнул Семён, но джинн его не услышал: мир вокруг Семёна Владимировича вспыхнул радужными огнями, жаркая волна прокатилась по всему телу и…
И Семён перенёсся.
Глава 8
Смертельный Лабиринт Иллюзий и Миражных Побед
В библиотеке всё было по-прежнему: так же неярко светился над столиком низкий светильник, так же неторопливо плавали перед носом мелкие мушки магической связи. Всё было как и раньше… Как и раньше? Семён с тревогой огляделся: кресло было сдвинуто в сторону, дверцы шкафов раскрыты – шкафы были пусты, книги из них куда-то пропали. А ещё пропали разбросанные по ковру и столику листы с заклинаниями. И внутренний засов входной двери был выбит, валялся на полу возле стены.
– Он здесь! – громко крикнули за стеной, вслед за тем приоткрытая дверь распахнулась от сильного удара.
Семён шарахнулся в сторону от неожиданности – в дверной проём, громко топоча подкованными сапогами, быстро вбегали люди в чёрной униформе. Держа Семёна Владимировича под прицелом светящихся коротеньких трубочек, люди в чёрном окружили его. Двое из вбежавших тут же впихнули Семёна в кресло и, прихватив его вместе с Семёном, мигом оттащили кресло от стены к центру комнаты – и всё молча. Слышно было лишь тяжёлое дыхание и сопение; в комнате резко запахло потом и гуталином. Живыми запахами.
– Что это всё зна… – открыл было рот Семён, но тут же получил увесистую затрещину по затылку и прикусил язык.
– О, дворцовая гвардия! – искренне удивился Мар. – А я сперва подумал, что полименты. Откуда они здесь взялись? А-а, засада… Понятно. Налезли в дом как тараканы, сквозь ту дыру, что ты в защите проделал. Растёт квалификация у наших служб, растёт… Семён, ты, главное, молчи и не трепыхайся. Выполняй все их приказания и сразу отвечай на конкретные вопросы. А то забьют сначала до полусмерти, а потом разговаривать с тобой станут. Экие они возбуждённые… Я бы прямо сейчас тебя отсюда унёс, но эта глухая защита вокруг дома, эти громобойные прутья… Не осилю я их.
Есть, правда, один вариант. Но он тебе не понравится… Впрочем, если будет угрожать смертельная опасность, я его испробую. Ты только сигнал мне подай. Кашляни погромче!
– Хорошо, – одними губами прошелестел Семён.
– Молчать! – свирепо рявкнул стоящий рядом с креслом чёрный и сильно ткнул Семёна в ухо кулаком, – молчать, слимпер вонючий. Голову назад, руки вперёд и никаких манипуляций! Попробуй только прошептать заклинание или отправной знак на пальцах выкинуть! Все руки переломаю, – с предвкушением в голосе сказал чёрный. Слимперов он явно не любил.
Раздвинув строй, к креслу подошёл высокий человек в удивительно знакомом одеянии. В таком, в каком некогда щеголял и сам Семён. В форме офицера имперской безопасности. Неприятно улыбаясь, офицер оглядел Семёна, застывшего перед ним в дурацкой физкультурной позе – сидя, с откинутой назад головой и вытянутыми вперёд руками – и негромко сказал:
– Что, думал – мы ваше чародейное укрытие без надзора оставим, да? Что надоест нам за домом следить, раз вы его закрыли? Ошибся, жрец, ошибся. Мы ваш гадюшник беспризорным не оставляли. Ни на минуту! И тебя тоже вовремя заприметили. Впрочем, ты сам виноват. Наследил как последний недоумок – вломился в зону Перекрёстка с устаревшим кодом доступа…
– Как так! – встрепенулся Мар, – вот так новость!
– …В гостинице запрещённым золотом расплачивался. Чужого в камень превратил – впрочем, лично я это большим преступлением не считаю. Ко всему ещё и свой ботинок возле него оставил. Возле статуи. Словно нарочно. Поразительное дилетантство, уникальное…
– Ботинок, – ахнул Мар. – Вон оно что. А про маскировочный костюмчик-то не разнюхали, хе-хе! И то хорошо.
– …и, разумеется, твой след привёл нас к слимперскому логову. Мы не сомневались, что рано или поздно кто-нибудь из вас сюда явится. – Офицер криво улыбнулся. – Зря вы имперскую службу безопасности за дураков держите. Зря. Одного я только не пойму – почему ты не распечатал весь дом, а создал локальный проход сквозь глухой заслон? И особенно меня интересует, как именно ты ухитрился его создать. Очень интересует. Это для нас что-то новенькое… Вот об этом мы подробно и побеседуем в управлении. Кстати, если бы не этот фокус, с тобой сейчас и возиться не стали бы. У нас со жрецами нынче разговор короткий. Мы вам не кардинальская служба! – офицер кивнул головой солдатам. – Арестовать.
Мигом залепив семёновский рот заранее подготовленным куском пластыря, два солдата выдернули Семёна Владимировича из кресла и, намертво зажав его руки в своих, выволокли арестованного из комнаты в коридор. Споро таща его по извилистому ходу, солдаты не обращали внимания на взмыкивания возмущённого Семёна, лишь изредка, для острастки, врезая ему локтями под рёбра, иногда попадая по сумке с золотом, которую с Семёна не сняли. Не успели. Или забыли.
В холле их ждали. Но явно не те, на кого рассчитывали конвоиры: они резко остановились, шумно переводя дух. Подоспевший офицер растолкал солдат и вышел вперёд.
Возле лестницы, надёжно блокируя выход в коридор, на улицу, стояла группа людей в форме. Не в такой форме как те, что сопровождали Семёна. В тёмно-серой. Хотя во всём остальном они были удивительно похожи на арестовавших Семёна бойцов. Как братья-близнецы. Такой же покрой одежды, такие же угрюмые лица. Такие же светящиеся трубочки, направленные теперь не только на Семёна Владимировича, но и на его сопровождение.