Страна смеха, стр. 20
Свет зажегся прежде, чем я достиг верха. Шагнув на площадку, я лишь успел заметить, как все трое огибают угол и исчезают в темноте.
Послышался голос Анны:
— Вы еще там?
Ускорив шаги, я крикнул в ответ:
— Да, да, иду.
Пол был из светлых некрашеных досок, тщательно обструганных и подогнанных одна к одной, что напомнило мне скандинавские дома. Никаких столов, стульев или сервантов, никаких картин на стенах. Казалось, у дома раздвоение личности: на верхнем этаже стерильная пустота, на нижнем кавардак и безумие. Обогнув угол, я увидел свет, льющийся из узкой двери. Никаких звуков — ни голоса, ни шума шагов. Я подошел к двери и ступил через порог, и тут же был разочарован. Комната в буквальном смысле пустовала — если не считать большого дубового бюро с откинутой крышкой и задвинутого под нее стула на колесиках. На крышке лежала зеленая книга записей и старый оранжевый «паркер» модели «лакки кёрв». И больше ничего.
— Здесь так пусто.
— Да, совсем не похоже на гостиную. Отец говорил, что, когда он работает, любая мелочь его отвлекает, и потому в своем кабинете сделал вот так.
Зазвонил притаившийся за дверью телефон, и Анна, извинившись, подошла снять трубку. Сакс приблизилась к бюро и провела рукой по крышке.
— Ослепла? В каком смысле ослепла? Это невозможно. Как это случилось?
Взглянув на Саксони, я понял, что мы оба подслушиваем. Лицо Анны было напряженным, взгляд направлен в пол. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.
— Ладно, ладно. Оставайтесь там, я подъеду, как только смогу. Что? Нет, оставайтесь там. — Повесив трубку, она провела рукой по лбу. — Извините, но одна моя хорошая знакомая только что попала в аварию. Мне нужно прямо сейчас ехать в больницу. Я подвезу вас домой.
— Мне очень жаль. Мы можем чем-нибудь помочь? Мы бы действительно были рады…
Анна покачала головой и выглянула в окно.
— Нет. Нет, ничем.
Она выключила свет и, не дожидаясь нас, поспешила к лестнице.
Глава 5
— Ты не спишь? — Она легонько тронула пальцем мое плечо.
Я перекатился лицом к ней. От маячившей за окном полной луны на волосы и светло-голубую ночную рубашку Саксони ложились длинными лоскутами яркие белые отсветы. Даже полусонному, этот цвет напомнил мне гостиную Франса прежде, чем Анна щелкнула выключателем.
— Сплю? Сакс, я не просто не сплю, а…
— Пожалуйста, не шути, Томас. Мне сейчас не до шуток, ладно? Пожалуйста!
Я плохо различал ее лицо, но по голосу представлял, какое оно сейчас. Глаза безучастные, а уголки губ опущены вниз, и скоро она начнет быстро моргать. Это значит, ей надо, чтобы ее обняли. Как только обнимешь ее, она сожмет тебя вдвое крепче, и в душе у тебя поселится печаль, и ты усомнишься, хватит ли в этот момент у тебя сил на вас двоих — а именно этого она требовала.
— Что с тобой, детка? — Я накрыл ее затылок ладонями и ощутил, какие чистые и гладкие у нее волосы.
— Ничего, но помолчи. Обними меня, пожалуйста, но ничего не говори.
Такое случалось и раньше. Иногда ночью она становилась маленькой испуганной девочкой, убежденной, что все хорошее вот-вот исчезнет из ее жизни и она не сможет этому помешать. Я называл это ее «ночными страхами». Она же первая признавала, что это глупость и чистый мазохизм с ее стороны, но ничего не могла поделать. По ее словам, хуже всего, что накатывало это на нее обычно либо когда она была совершенно счастлива, либо когда и так уже ввергнута в пучину депрессии.
Обнимая ее, я подумал, не моя ли тут на сей раз вина. За две секунды я снова прокрутил в памяти вечер у Анны. Ну-ка, ну-ка… Аннино явное пренебрежение. Паршивый ужин. Неопределенный ответ насчет биографии. Случайный флирт между Анной и мной. Ну и подлец же я! Прижав Саксони к себе, я стал покрывать ее темя поцелуями. От прикосновения, близости и чувства своей вины во мне возникло сильное желание. Я нежно перекатил ее на спину и тихонько задрал ее ночную рубашку.
Глава 6
На следующее утро солнце украдкой проникло в комнату и осветило кровать часов в семь. Ощутив на лице его тепло, я проснулся. Ненавижу вставать рано без особой необходимости, поэтому я попробовал перекатиться в тень. Но за ночь Саксони прилипла ко мне, как клейкая лента, и спрятаться оказалось не так просто.
В довершение всего дверь со скрипом отворилась, в комнату трусцой вбежал Нагель и запрыгнул на кровать. Мне показалось, будто мы втроем на спасательном плоту посреди океана, так тесно сгрудились мы в центре кровати. Я еще не упоминал о своей клаустрофобии, но зажатый меж двух горячих тел, чувствуя, как солнце печет лоб, с опутанными простыней ногами… я решил, что пора вставать. Потрепав Нагеля по холке, я тихонько отпихнул его. Он зарычал. Решив, что это просто небольшое утреннее брюзжанье, я еще раз потрепал его и снова отпихнул. Он зарычал громче. Мы посмотрели друг на друга поверх тонкого розового одеяла-бруствера, но морды бультерьеров абсолютно ничего не выражают, так что не поймешь, в чем дело.
— Умница Нагель. Хороший мальчик.
— Почему он рычит на тебя? Что ты ему сделал? — Саксони прижалась ко мне чуть крепче, и я ощутил на шее ее теплое дыхание.
— Ничего я не делал. Только слегка отпихнул его, чтобы встать.
— Здорово! Думаешь, стоит попробовать еще раз?
— Откуда я знаю? А вдруг укусит? — Я покосился на нее, и она заморгала.
— Нет, Томас, это вряд ли, — со всей убедительностью проговорила она. — Он же тебя любит. Помнишь вчерашний день?
— Да? Ну а сегодня — это сегодня, и, кстати, это я рукой рискую, а не ты.
— Значит, так и собираешься все утро тут проваляться? — Она улыбнулась и потерла ладонью нос. Слава богу, с прошлой ночи она успела оклематься. — Томми-трусишка…
Я смотрел на Нагеля, а он — на меня. Тупик. Из-за его лапы торчал кончик лилово-черного носа.
— Миссис Флетчер!
— Ой, Томас, ну хватит. Не надо. А вдруг она еще спит?
— Тем хуже для нее. А я не хочу, чтобы меня покусали. У-у-мничка Нагель, хороший мальчик! Миссис Флетчер!
Послышались шаги, но за секунду до того, как старушка заглянула в комнату, Нагель соскочил с кровати и бросился к ней здороваться.
Саксони расхохоталась и спрятала голову под подушку.
— Что случилось? Доброе утро.
— Доброе утро. М-м-м, видите ли, Нагель забрался на кровать, и я его немного отпихнул, чтобы встать, а он, м-м-м, вроде как зарычал на меня. Я испугался, что он это серьезно.
— Кто, Нагель? Не-е-ет, никогда. Смотрите! — Он стоял рядом с ней, но продолжал следить за нами в постели. Миссис Флетчер подняла ногу и слегка отодвинула его в сторону. Не глядя на нее, он зарычал. В то же время не переставая вилять хвостом.
— Что желаете на завтрак? В первый день я решила вас побаловать. Держу пари, вы ничего не купили — правда, Саксони?
Я сел на кровати и взъерошил волосы:
— Спасибо, но не стоит труда. Мы и сами прекрасно…
— Сама знаю, что не стоит. Так чего вы бы хотели? Я готовлю хорошие блинчики и сосиски. Да, как насчет моих блинчиков с сосисками?
Мы решили поесть блинчиков и сосисок. Миссис Флетчер вышла, и Нагель снова запрыгнул на кровать. Он перелез через мои ноги и улегся на Саксони, чуть ли не поперек ее живота.
— Как ты теперь, — поинтересовался я, — пришла в себя?
— Да. Ночью на меня иногда накатывает. Начинает казаться, что все сейчас пойдет наперекосяк, или что ты возьмешь вдруг и сбежишь… ну и так далее. Со мной это давно. А сейчас, наверное, просто переутомилась. Обычно на следующее утро все проходит.
— Небольшое раздвоение сознания, да? — Я убрал прядь волос с ее глаз.
— Вот-вот. Когда это случается, я все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. — Она помедлила и взяла меня за руку. — Томас, ты думаешь, я сумасшедшая? Ты ненавидишь меня, когда такое случается?
— Сакс, не смеши. Ты ведь меня уже знаешь — если бы я тебя ненавидел, давно бы удочки смотал. Не думай так больше. — Я сжал ее руку и показал язык. Она спрятала голову под подушку, и Нагель попытался засунуть свою башку туда же.