Страна смеха, стр. 12

— Томас!

— А? Эй, хватай его, пока не удрал!

— Послушай, Томас, это серьезно.

— Ладно, слушаю.

— Ты знаешь, это первый раз, когда я ночую в мотеле с кем-то.

— Правда?

— Угу. А еще знаешь? Мне очень хорошо. — Она вручила мне щенка и встала. — Когда я была помоложе и все время думала о своих ожогах, мне казалось, что ни один мужчина не захочет поехать со мной в мотель — так я выгляжу.

На следующее утро, когда мы собрались уезжать, женщина за стойкой дала нам в дорогу красиво упакованные завтраки, с пивом и плитками «Милки-уэй». Шепнув что-то Саксони, она вернулась за стойку.

— Что она сказала?

— Что ты слишком тощий и что тебе нужно давать «Милки-уэй».

— Нужно.

— Фигушки.

Вся поездка продолжалась в таком духе — одна приятная вещь сменялась другой, — так что когда мы добрались до Сент-Луиса и увидели арку Сааринена [25], нам даже стало жалко, что мы уже заехали так далеко. Посреди дня мы остановились в Пасифике, штат Миссури, и побродили по парку аттракционов, который назывался «Шесть флагов». Вечером мы вернулись в свой номер с кондиционером и занимались любовью. Саксони снова и снова повторяла мое имя. Такого со мной не было ни разу. Мне было так хорошо! Я заглянул во все темные углы своей жизни и размышлял, какой из них таит в себе неприятный сюрприз… Ответа не было. Но я и не ожидал его.

Глава 3

Я подрулил к бензоколонке «Саноко» [26], и из гаража вышла хорошенькая белокурая девушка в ярко-красной бейсболке с надписью «Сент-Луис кардинале».

— Заправьте, пожалуйста. Кстати, как далеко отсюда до Галена?

Она нагнулась, опершись руками о колени. Я заметил, что ногти у нее коротко подстрижены, и два из них совершенно почернели. Словно на них упало что-то тяжелое, и кровь выступила под кожу, да так там и осталась.

— Гален? О, мили четыре. Езжайте прямо по этой дороге до перекрестка, там направо, и через несколько минут будете на месте.

Она вставила в бак заправочный пистолет, а я взглянул на Саксони. Та улыбалась, но очевидно нервничала, как и я.

— Ну… — Я взмахнул рукой.

— Ну… — Она согласно наклонила голову.

— Ну, детка, мы почти приехали.

— Да.

— В ту самую Страну смеха…

— В страну Маршалла Франса.

Дорога то полого опускалась вниз, то поднималась, что не могло не радовать после прямой монотонности автомагистрали. Мы миновали железнодорожный вагон-ресторан (как настоящий), потом лесной склад, откуда свежо пахнуло срубленным лесом, потом ветеринарную клинику, откуда слышался отчаянный лай больных перепуганных собак. На перекрестке висел изрешеченный пулями и дробью знак «стоп», рыжий от ржавчины. Рядом стоял мальчишка с поднятой рукой. Он казался довольно безобидным, хотя, признаюсь, у меня в памяти всплыла пара сцен из «Обыкновенного убийства» [27].

— В Гален.

Мы сказали, что нам по пути и чтобы он садился. У него были курчавые рыжие волосы, и каждый раз, когда я смотрел на него в зеркало заднего вида, то или встречал его взгляд прямо мне в глаза, или же его огненная шевелюра перекрывала видимость.

— Едете в Гален, ребята? Я заметил, у вас коннектикутские номера. — «Коннектикутские» он проговорил с ударением на «ти». — Вы что же, так и доехали из Коннектикута до Галена, да?

Я вежливо кивнул и посмотрел на него в зеркало. Небольшой зрительный контакт. Старая игра в гляделки.

— Да, выходит, что так и доехали.

— Ух ты! От Коннектикута до Галена! — саркастически заметил он. — Ничего себе поездочка!

У меня хватало подобных оболтусов в классе, и потому его развязность меня не задела. Хиппи захолустный. Для полноты картины не хватало только майки с надписью «KISS» и виднеющихся над джинсами трусов.

— Ты здесь живешь? — повернулась к нему Саксони.

— Да.

— Знаешь Анну Франс?

— Мисс Франс? Еще бы!

Я рискнул снова взглянуть на него в зеркало; его глаза все так же смотрели на меня, но теперь он удовлетворенно грыз ноготь.

— А вы, ребята, приехали к ней?

— Да, нам надо с ней поговорить.

— Да? Что ж, она тетка в порядке. — Он шмыгнул носом и заерзал на сиденье. — Правильная дамочка. Никаких тебе закидонов, понимаете?

И вдруг мы оказались там. Миновав небольшой подъем, проехали белый домик с двумя тонкими колоннами и фонарным столбом с вывеской дантиста на газоне у крыльца. Дальше была мастерская по ремонту косилок «Даженэ» в сарайчике серебристо-голубой жести, торговое предприятие Монтгомери Уорда, пожарная команда с широко распахнутыми воротами боксов, но без единого пожарного автомобиля внутри, и бакалейная лавка, рекламирующая пятидесятифунтовый мешок собачьего корма «Пурина» со скидкой «только на этой неделе!».

Вот так. Вот где он написал все свои книги. Вот где он ел, спал, гулял, общался с людьми, покупал картошку, газеты и бензин для своей машины. Большинство здешних людей знали его. Знали Маршалла Франса.

Главная часть города находилась по другую сторону железнодорожных путей. Когда мы приблизились к переезду, шлагбаум начал опускаться и зазвенел предупреждающий звонок. Я возрадовался отсрочке. Все, что откладывало нашу встречу с Анной Франс, горячо приветствовалось. Я всегда любил останавливаться и ждать, когда проедет поезд. Помню, как мы частенько мотались через всю страну на «Двадцатом веке» или «Суперчифе», когда родители были еще женаты.

Когда мы подъехали к шлагбауму, я выключил мотор и положил руку на спинку сиденья Саксони. Оно было горячим и липким. Выдался один из тех летних дней, когда воздух кажется мягким свинцом, а облака не могут решить, то ли пролиться ливнем, то ли просто проследовать дальше.

— Можете высадить меня здесь.

— А ты не подскажешь, где живет мисс Франс?

Он просунул худую руку между нашими сиденьями и ткнул указательным пальцем вперед:

— Езжайте до конца улицы. Тут примерно три квартала. Потом сверните направо, на Коннолли-стрит. Ее дом — номер восемь. Если пропустите, спросите здесь любого. Любой скажет. Спасибо, что подвезли.

Он вылез из машины и вразвалку направился прочь, и я увидел, что на задних карманах у него нашиты цветные заплатки. Одна изображала кукиш, а другая — пальцы буквой «V», пацифистскую «викторию». Обе заплатки были красно-бело-голубые, а пальцы — усыпаны звездами.

Поезд оказался товарняком вагонов под двести и еле полз. Целый парад «Эри Лакаванна», «Чесапик и Огайо», «Ситрейн»… Каждый вагон постукивал на стыках громко, равномерно, по-своему. Наконец проехал уютный кирпично-красный служебный вагончик с парнем в высоком квадратном окошке, который читал газету и дымил трубкой, отрешившись от окружающего мира. Очень мне все это понравилось.

Когда поезд миновал, красно-белый полосатый шлагбаум пошел вверх медленно-медленно, как будто устал и был не в настроении вставать. Я завел мотор и перевалил через пути. В зеркале заднего вида я заметил, что сзади никого нет.

— Видишь? Тут не то что на востоке.

— Что «не то»?

— Мы простояли на переезде минут пять-восемь, верно? Ну а на востоке за пару минут уже образовался бы хвост из машин миль на десять. А здесь… да просто оглянись! — Саксони оглянулась и ничего не сказала. — Видишь? Ни одной. В этом разница.

— Угу. Томас, ты вообще представляешь, куда мы добрались? Осознал, что мы действительно здесь?

— Пока что стараюсь не думать об этом. Аж брюхо пучит.

Не то слово. При мысли о предстоящем разговоре с Анной Франс меня охватывал натуральный ужас, и чем дальше, тем больше, но я не хотел, чтобы об этом знала Саксони. Я прокручивал в голове каждое слово Дэвида Луиса. Как он там называл Анну… Ведьма. Психопатка. Во избежание беседы я открыл окно и сделал глубокий вдох. Воздух пах горячей пылью и чем-то еще.