Яд со взбитыми сливками, стр. 37
— Это ваши проблемы, как вы справитесь с задачей. — Как же приятно хоть ненадолго перехватить инициативу! Перестаешь чувствовать себя унитазом. — Но только это мы будем считать гарантией соблюдения условий договора. Итак, через два часа, в семь вечера, мы будем ждать связи в квартире Ланы, у ее компьютера. Вебкамера у нее есть…
— А у нас нет, — прервал Кравцова Марат. — И для того, чтобы ее купить и установить, понадобится…
— Максимум час. — Перебивать мы тоже умеем. — Не финтите, иначе и я, и Кирилл, и Мирослав Здравкович — мы все решим, что с нашими девочками не все в порядке. Не надо нас злить еще больше, поверьте.
— Ох, как страшно! — Показалось или насмешка действительно убралась из голоса поганца?
— Поверьте, приятного мало.
— Ладно, не будем делать другу «ну-ну-ну!». Будет вам телемост, только не в семь, а в восемь, раньше не успеем.
— Хорошо, пусть будет в восемь.
И Матвей первым нажал кнопку отбоя.
И только потом ощутил, что рубашка буквально прилипла к спине, словно он железо два часа тягал, а не по телефону разговаривал.
— Ну что? — поднял на него воспаленные глаза Кирилл. — Как думаешь, с ними все в порядке?
За последние сутки, с момента похищения Ланы, он практически не спал. Как, впрочем, и Кравцов. И Мирослав Красич, которому Кирилл позвонил сразу же, как вернулся домой после оказавшегося бесполезным допроса пойманных соглядатаев.
Которые ничего не знали о планах своего главного. Кроме того, что его зовут Марат, что он крутой мужик и что в команде Марата два оболтуса оказались совсем недавно. Слежка за «домом, девкой и ее перцем» была их первым серьезным заданием, успешно проваленным.
Парни вовсе не были битыми волчарами, из которых сведения приходится вытягивать клещами. Иногда — в буквальном смысле.
Так, подшакальники, грозно щелкающие зубами в начале и страдающие жидким стулом в конце допроса с пристрастием. Причем пристрастие в данном конкретном случае ограничилось парой вдумчивых ударов по почкам. И легким прикосновением — всего лишь прикосновением, честно! — секатора к самому драгоценному, от ужаса скукожившемуся в подгнивший перчик чили.
И по списку: непроизвольное мочеиспускание, жидкий стул, сопли и поспешно вываленная жалкая кучка информации, известной подшакальникам. От которой не было никакого проку.
На все про все ушло не более получаса. Оставив Сергея с ребятами следить за тем, как трясущиеся от перенесенного парни убирают следы своего позора, Матвей и Кирилл вернулись в квартиру Ланы.
Они еще ехали в лифте, когда услышали захлебывающийся, перемежающийся воем лай Тимки.
Кирилл побледнел и, сжав зубы, со всей дури врезал по стенке лифта. Кабина дернулась от возмущения, но продолжила движение. Хотя больше всего хотелось наказать мужланов, ведущих себя столь невоспитанно, качественным таким, надежным застреванием. Чтобы никакие техники помочь с ходу не смогли. Но ведь эти варвары испоганят красоту окончательно — перебьют стекла, изуродуют стены своими кулачищами! Ну их, хамов!
И кабина ехала дальше, причем довольно быстро.
Но мужчинам, запертым в пусть и просторной, чистой, сверкающей зеркалами, но клетке, казалось, что лифт тянется невыносимо медленно.
А вот горе пса било по нервам все сильнее.
— Да быстрее же, коробка чертова! — Кирилл снова замахнулся, но Кравцов перехватил его руку и глухо проговорил:
— Не надо. Ты что, застрять здесь хочешь часика на два-три? Мы в любом случае опоздали.
— Ничего не… — запальчиво начал Кирилл, но тут лифт остановился и, возмущенно фыркнув, раздвинул створки.
И первое, что увидели мужчины, — это пушистая тапочка Ланы, сиротливо валявшаяся на пороге возле открытой настежь двери в квартиру.
А оттуда, изнутри, доносились глухие удары и крик пса. Почуяв хозяина, Тимка взвыл еще сильнее.
— Она что, на кухне собаку закрыла? — страдальчески поморщился Матвей. — Зачем?
Кирилл бросился в глубь квартиры и распахнул державшуюся из последних сил дверь кухни, выпустив на волю обезумевшего от собственной беспомощности защитника.
Тимка подбежал к дверям, шумно обнюхал тапку, воздух, несколько раз громко чихнул, содрогаясь всем телом, а потом метнулся по лестнице вверх.
Мужчины переглянулись и молча побежали следом за алабаем, ухватив за кончик крыла призрачную надежду — а вдруг? Вдруг успеют, догонят, ведь выйти из дома незамеченными, да еще и с похищенной пленницей на руках, не так-то просто. А их не было всего каких-то полчаса!
Тимка привел их к закрытой двери на техэтаж и заскулил-заметался вдоль нее, потом встал на задние лапы, опершись передними на дверь, и залаял, оглядываясь на хозяина.
— Да понял я, понял, — устало проговорил Кирилл, подергав ручку замка. — Они прошли здесь. Вот только заперто тут, понимаешь?
«Так в чем дело? Сломай эту дурацкую дверь и побежали! Правда, там, за дверью, их нет, но они были там совсем недавно! Я чувствую запах хозяйки!»
И в этот момент снова звонко рассмеялся телефон Кравцова. С каждым разом колокольчик Лизиного смеха звучал все невыносимее.
— Я уберу его пока, — проскрипел Матвей, доставая телефон. — Да, слушаю.
— Привет лохам! — жизнерадостно курлыкнул ненавистный голос. — Ну как, узнали что-нибудь ценное? Вычислили местонахождение заложников? Количество которых теперь достигло нужной нам величины.
— Ты, тварь! — Кирилл вырвал телефон и заорал, срывая связки: — Если, не дай бог, с Ланой…
— Бла-бла-бла, — лениво процедил собеседник. — Слышал уже не один раз. Заткнись и слушай. Мы не хотим войны, потому что прекрасно осознаем ваши возможности. Но для того, чтобы свернуть бизнес в Мошкино и перевести его в другое место, нам необходимо время. И гарантии, что вы не будете нам мешать и совать свой любопытный нос куда не надо. А лучшей гарантией являются ваши семьи. Так что сидите тихо и ждите дальнейших инструкций. Пока, долбо…!
Глава 33
А потом Кирилл позвонил отцу Ланы…
Мирослав Красич примчался очень быстро. Слишком быстро, по мнению Кирилла, меньше всего хотевшего сейчас смотреть в глаза отца девушки, которую он не смог уберечь. Пусть бы добирался часа полтора-два, чтобы дать возможность хоть немного прийти в себя. Так нет же — не прошло и двадцати минут, как в квартире заматерился дверной звонок. А раньше ведь весело булькал. Сговорились, что ли?
Потому что первыми словами ворвавшегося в квартиру господина Красича были вовсе не «привет!» или «здравствуйте!». Он ведь сразу после института прорабом начинал, так что ненормативной лексикой владел свободно, без словаря.
Справедливости ради стоит отметить, что большая часть помоев вылилась на голову начальника службы безопасности, не сумевшего обеспечить эту самую безопасность. Но и Кирилл без внимания тоже не остался.
Самым сложным было молчать, пережидая, пока утихнет гнев сына пламенного сербского коммуниста Здравко Красича, приехавшего когда-то в СССР строить страну всеобщего равенства и братства. И передавшего свой горячий нрав не только сыну, но и внукам. Сыну, правда, досталось больше.
Правда, в бизнесе со взрывным характером делать нечего, и Мирослав научился держать наследство отца в плотно закупоренной бутылке. Но в редких случаях, когда бурление становилось слишком сильным, пробку выбивало и…
Лучше всего прикинуться предметом мебели. Столом, например. Или козеткой. Хотя нет, автоматически отметил Кирилл, в его случае сей загадочный предмет меблировки должен именоваться козлеткой.
Потому что он, Кирилл Витке, козел и есть. А еще — баран тупоголовый. Кто еще? А, осел упертый, спасибо, Мирослав Здравкович.
Минут через сорок тайфун начал стихать, крыши больше не сносило, рухнувшие деревья осторожно подняли головы и осмотрелись. А отважный Тамерлан Хан выглянул из-за дивана, куда он поспешно забился в начале бури, и на полусогнутых лапах подошел к старшему хозяину.
— Ну, а ты что же, герой? — проворчал Мирослав, устало опускаясь в кресло. — Как мог допустить, чтобы твою хозяйку украли?