Охота на Крыс, стр. 6

«И кроме того, я же не сплю третий день, — устало думал Винт, — мне нужно поспать в надежном месте, а то мозги уже думать отказываются. А с этим делом они мне точно понадобятся. Да и поесть бы не мешало».

Вино Константинуса чуть притупило урчание в желудке, но все равно в нем царило ощущение, больше известное как кишка кишке колотит по башке. Ведьмака вновь захлестнула нестерпимая усталость и чувство голода, и, не выдержав, Винт зашарил глазами, высматривая вывеску какой-нибудь харчевни. Вскоре ловкач почувствовал сильный запах копченой рыбы и, держа нос по ветру, двинулся дальше по улице.

Искомое заведение обнаружилось не далее как в дюжине шагов. На новехонькой вывеске красовалось изображение густо заросшего бородой мужчинки, опоясанного какой-то дерюгой. Мужичок весьма похотливо и радостно косился на нависавшую над ним оскаленную пасть огромной рыбы. В глазу рыбы, наоборот, наблюдалась не радость от бородатого обеда, а смертельная тоска и непонимание ситуации. Всем своим видом рыбка словно говорила прохожим:

— Как же это я дошла до жизни такой? И что же это я такое делаю, господа хорошие?

Но размышления морского «чюда»и планы ее обеда не интересовали Ратибора. Именно из этой харчевни тянуло запахом копченой рыбки, заставившим ведьмака ускорить шаг. Желудок окончательно уподобился вулкану, и, ворвавшись внутрь, Винт направился прямиком к столу, за которым восседал хозяин харчевни. Судя по покрою одежды, человек был франком. Зал был пуст, из обслуги никого больше не наблюдалось, и Ратибор, сглатывая слюну, сделал заказ хозяину.

— Чаша вина и рыба!

Правда, из-за слюны получилось немного неразборчиво, но ведьмак был уверен, что поймут его правильно. Заказ Винт сопроводил серебряной монетой, а для любого купчины это служило лучшим переводчиком. Монета была старой, заморской. Веса серебра в ней хватало на дюжину обедов. Но реакция хозяина превзошла все ожидания Ратибора.

Проворно сграбастав монету, хозяин не стал пробовать ее на зуб, проверяя качество серебра, а внимательно уставился на полустертое изображение головы в венке. Насмотревшись, что, впрочем, не заняло у него много времени, он низко склонился перед оторопевшим ведьмаком и, вернув ему монету обратно, тихо проговорил:

— Богу — богово, а кесарю — кесарево! Пятеро братьев ждут в задней комнате. Епископ прислал мне весть, и мы готовы. Приказывай…

ГЛАВА 3

Сказать, что Ратибор онемел, значит соврать. Правда, поначалу он смог лишь повторить свой заказ в несколько иных выражениях, рассудив, что шестерым «братьям» явно надо есть и, судя по запаху, пища в харчевне имеется. Хозяин, не удивляясь, кивнул на просьбу ведьмака и быстро принес чашу вина и копченую рыбу, лично сходив на поварню, после чего оставил Винта в одиночестве вкушать пищу.

Пока челюсти лихорадочно жевали, ведьмак успел обдумать ситуацию, и, честно говоря, приятного в его размышлениях было мало. Конечно, и с монетой повезло, и заказ явно совпал с условными словами, да и само упоминание о рыбе живо напомнило ведьмаку о человеке в сером плаще, зарезанном в переулке. Рыба была вырезана на его груди неспроста. От разгадки Ратибора отделял лишь один шаг.

Но не было времени этот шаг обдумать. В любой момент в харчевню мог прийти настоящий посланец, к тому же не один. А драться одному против шестерых «братишек»и настоящего посланца, вооруженных до зубов, ведьмака как-то не тянуло. Но и упускать подобную удачу было никак нельзя. В городе есть другие места сбора загадочных убийц, но просто так их найти будет сложно. Значит…

Закончив есть, ведьмак подозвал жестом хозяина, который буквально соткался из воздуха прямо перед ним. Откашлявшись для солидности, Винт начал нелегкий разговор, опасаясь неправильным словом насторожить хозяина.

— А скажи мне, почтенный, не терпят ли братья какой нужды в припасе?

Хозяин еще ниже согнулся в поклоне перед Ратибором и заговорил почтительным шепотом:

— Нет, братья бодры духом и горят желанием еще послужить Господу. Только бутыли почти закончились. Случись опять наступать, так огонька почти нет. Владыка в послании писал, что, мол, скоро прибудет еще, но не раньше чем через неделю.

— Не через неделю, а сегодня, — властно проговорил Винт, — и ты вместе с братьями понадобишься. Нужно будет порадеть о деле Господа, — ведьмак наставительно поднял к потолку палец, окончательно подстроившись под стиль речи хозяина, явного слуги «Белого Христа». Речь произвела впечатление, франк упал на колени. После чего принялся ловить правую руку Ратибора, старательно пытаясь запечатлеть на ней слюнявый поцелуй.

— Прощения прошу, почтенный! Засомневался в последний момент, и впрямь ли посланец от епископа? Сам ведаю, что бутыли сегодня прибудут. Решил проверить, еще раз прошу простить. В писании сказано: «Бодрствуйте, дабы враг не застал вас спящими. И ныне, когда бродит враг вокруг нас, аки лев рыкающий…»

— Встань, слуга божий, — проговорил Ратибор, окончательно убедившись, кто стоял за ночным нападением и кто виновен в смерти братьев, — сам знаешь, нет на тебе греха. И нынче ночью сослужим службу Господу. Собери братьев и немедленно уходи из дома сего, ибо опасно быть в нем. Ныне всякий верный человек на счету. А ночью у Причальной башни, в переулке, отсчитай третий дом от угла. Калитка открыта будет, зайдешь внутрь вместе с братьями. Ожидайте. Прибуду с братьями через два часа после полуночи.

Тяжко дался Винту этот разговор. Давно не появлялись в Ашуре проповедники «Белого Христа». Но по роду своих занятий некоторое представление об их речи, обычаях и повадках ведьмак имел. Этой ночью «братьев» схватят дружинники Филина, возвращающиеся в город. И не будет пощады убийцам. Пред глазами Ратибора вновь встало искалеченное лицо Горюна, и холодная ярость наполнила сердце ведьмака. Никогда не поддавался ярости Винт, презирал тех, кто получает радость от мучений других, но теперь сам был готов предать «псов божьих» лютой смерти…

«Жаль, что сам не смогу убить этих тварей! Правда, смерть от меча слишком хороша для них!»— так думал Ратибор. До этого дня он не ненавидел слуг Папы, но предсмертный рассказ Горюна и животная радость фанатика-убийцы окончательно расставили точки над «i»…

Ведьмак помнил, как однажды, в детстве, когда еще был жив его отец, в их дом зашел епископ Мартин, проповедовавший тогда в Ашуре. Долго рассказывал епископ о рае и аде, долго слушал его отец. Наконец отец Ратибора, кузнец Неждан, спросил епископа:

— Скажи, божий человек, вот мы с сыном примем крещение и попадем в рай. Так ли это?

Согласно наклонил голову епископ Мартин, блеснула тонзура в свете очага, и мягким, вкрадчивым голосом он подтвердил:

— Да, это так. Рай ждет всех, всех, кто следует путем Христа.

И вновь спросил его старый кузнец:

— Скажи, а куда попадет мой отец и мой дед? Куда попадет моя покойная жена? Неужели они не попадут в рай? Они никогда не слышали о Христе, но они были простые, добрые люди…

— Это ничего не значит, — перебил его епископ, и ярый огонь веры загорелся в его зрачках. — Сказано: «Да не будет иных богов у тебя». Для Господа важно, что они молились иным богам. Ваши боги кровожадны и злы, вы приносите кровь в жертву вашим ботам….

Спокойно поднялся с лавки кузнец Неждан, ухватил проповедника за пояс и ворот и вынес за ворота. Поставил на землю и так сказал:

— Ты говоришь, что моя жена, мой отец, мой дед и все мои родичи будут гореть в аду. Но это мой род, моя кровь, те, кого я люблю. Ты говоришь, что наши боги кровожадны и злы, — но они не обрекают на вечную муку всех, не молящихся им. Ты смеешь предложить мне наслаждаться вечной радостью, когда мои близкие будут гореть в аду. Ваш бог убийца и чудовище. Уходи. Только последний изгой, только последний трус, трясущийся за свою шкуру, примет такого бога.

Ты говоришь о любви и прощении, о великом милосердии — это ложь. Твой бог живет по другому принципу — ВСЕ МНЕ, И ГОРЕ ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ!